Насколько процедура регистрации партий и движений соответствовала закону, корреспонденту "Власти" Максиму Жукову рассказал бывший председатель Конституционного суда РФ Владимир Туманов.
— Может ли Центризбирком отбирать кандидатов по своему выбору, не нарушая закон?
— Все, что делает Центризбирком, есть в законе. Я имею в виду проверку расходов кандидатов по имущественным декларациям, данным из налоговой инспекции. А как иначе? Во многих странах с большим опытом проведения демократических выборов есть так называемое судебное досье. Ведь, как только человек совершит какой-то проступок, указанный в законе, об этом становится известно.
— Кто готовит эти досье?
--- Министерства внутренних дел, насколько я знаю. Подобная практика есть во Франции, в Бельгии, в Испании. Данные о проступках претендентов не могут быть основанием для того, чтобы человека не зарегистрировать в качестве кандидата. Но действует традиция. Гражданин, который знает, что на него что-то есть, делает соответствующие выводы еще до выборов. А нам приходится восполнять традицию методами, прописанными в нашем законе.
— То есть, чтобы отсекать претендентов, можно использовать любую возможность? Например, "вспомнить" давно сгоревший автомобиль?
— Судья решает дело на основании закона и в соответствии с правосознанием. Вот и все. Любой закон надо применять разумно. Когда речь идет о бывшем премьер-министре Примакове, смешно вспоминать ржавую машину. Ведь тем самым дискредитируется справедливое, на мой взгляд, положение закона о том, что доходы чиновников должны быть прозрачны. С другой стороны, можно сказать: "Вот видите, у нас равное отношение ко всем". Хотя проблема ржавой или сгоревшей машины — это ведь чисто русская ситуация. Автомобиль как признак богатства. Кто в Европе обратил бы внимание на это?
— В таком случае нужен жесткий контроль за действиями избирательных комиссий?
— Во Франции член избирательной комиссии, который не так разложил конверты с бюллетенями, может попасть на три месяца в тюрьму — за нарушение избирательного закона. Но это же не преступление. У нас это административное нарушение. Ну и что? Отсидел он три месяца в тюрьме, ему никто никогда этого не вспомнит. Это то, что не заносится даже в досье.
— А почему сейчас, в отличие, например, от прошлой кампании, не было серьезных судебных разбирательств?
— Наверное, пока Верховный суд просто не понадобился. Например, Жириновский просто нашел другой путь. И, наверное, нормально работают избирательные законы.
— Больших сюрпризов из-за несовершенства законов не будет?
— Я пока не знаю, как получится с распределением голосов по партийным спискам. Хотелось бы, чтобы история прошлых выборов не повторялась. Тогда получилось, что голоса, фактически поданные против четырех партий, перешагнувших пятипроцентный барьер, распределялись именно между этими четырьмя. Скандальная история.
— Можно этого избежать сейчас?
— Да, хотя неконституционным пятипроцентный барьер назвать трудно. В силу хотя бы мировой практики. Есть решение Конституционного суда по этому поводу, даже два решения. Но какие-то вещи должны были быть в законе оговорены особо. Может быть, можно использовать немецкий опыт. В ФРГ тоже есть пятипроцентный барьер, но они учитывают успех партии на мажоритарных выборах — есть ли там хотя бы три представителя от этой партии. Если в трех избирательных округах проголосовали за ее кандидатов, значит, каким-то авторитетом она все-таки располагает. Это смягчает действие барьера.
— Так нам просто опыта не хватает?
— Дело не в опыте, а в сложившихся партийных системах. Все разговоры об изменении Конституции, о переходе к парламентской республике совершенно бессмысленны до тех пор, пока не будет четкой партийной системы.
--То есть ни один закон, по-вашему, не будет нормально работать?
— Почему в ФРГ есть пятипроцентный барьер? Потому что есть две крупные партии, которые набирают 80% голосов. А в Италии никогда не было парламентского большинства. Правительства меняются чуть ли не каждый год.
— У нас и сложилась своеобразная двухпартийная система — партия власти и партия оппозиции...
— А откуда взялась эта партия власти? По этому принципу вообще не может быть двух систем. Двухпартийная система — основополагающий принцип.
— А как уменьшить число претендентов? Сейчас зарегистрировано 28 партий и объединений.
— Ничего плохого в этом я не вижу. Россия сейчас проходит стадию становления партийной системы. Складываются крупные партии, возникает очень много мелких. Какие-то ограничения, конечно, нужны. Ведь подписи в поддержку появились не от хорошей жизни. Избирательный залог тоже. Он нужен, чтобы по 100 человек в одном округе не выдвигались. Хотя, с другой стороны, у них такие суммы, что залог их остановить не может...
— За кого вы сами будете голосовать?
— Не знаю пока. Только приехал в Россию из командировки. Ничего понять не могу. Надо посмотреть списки повнимательнее.
"На Западе кандидат, который знает, что на него что-то есть, делает соответствующие выводы еще до выборов"