В Москву прибыл экс-премьер Израиля Биньямин Нетаньяху. После поражения на выборах в мае 1999 года он ушел с поста лидера партии "Ликуд" и сдал свой депутатский мандат. По результатам последних опросов господин Нетаньяху считается самым популярным израильским политиком, а в случае досрочных выборов — самым реальным кандидатом на пост премьера. С БИНЬЯМИНОМ НЕТАНЬЯХУ побеседовал корреспондент Ъ ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН.
— Вы не занимаете государственных постов, не имеете мандата спецпредставителя премьера. Вы вообще вне политики. Тем не менее вас охотно принимают в Кремле, в МИДе, в Генштабе. Как вы это объясните?
— В этом преимущество бывшего премьера. Не только в России, но и в других странах бывших лидеров приглашают, к ним прислушиваются, просят прояснить ситуацию. Наверное, это правильно.
— С чем вы приехали в Москву?
— Во-первых, для того, чтобы донести до российского руководства мысль, что у нас один и тот же враг. Это силы радикализма и экстремизма, которые отрицают наши ценности и образ жизни и потому одинаково чужды нам цивилизационно. Для борьбы с ними нам требуется солидарность.
Во-вторых, я приехал, чтобы обсудить перспективы сотрудничества между Израилем и Россией. Конечно, Россия — огромная страна, а Израиль — страна маленькая. Но играющая заметную роль в международных делах и занимающая второе место после США по уровню развития высоких технологий. Это та сфера, в которой трудятся многие из более чем миллионного русскоязычного населения Израиля. Я уверен, что будущее России — в развитии высоких технологий и наукоемкого производства, в реализации ее огромного научного и технологического потенциала. Израиль может оказать ей в этом неоценимую помощь. Мы идеально подходим друг другу как партнеры.
— Вы никогда не поддерживали мирный процесс в том виде, в каком он проводился с 1993 года. Сейчас он фактически сорван. Вы испытываете моральное удовлетворение?
— Хочу сделать оговорку: я — за мир. Другое дело, что так называемый мирный процесс не ведет к миру. И мы все в этом убедились. Но я далек от злорадства. Мне очень жаль, что Арафат и палестинцы своими руками уничтожили мир и спокойствие. Они не хотят выполнять обязательства, которые взяли на себя в 1993 году в Осло. Это был плохой договор, но он был подписан обеими сторонами и потому должен был соблюдаться. Однако Арафат с самого начала отступал от достигнутых договоренностей, особенно от обязательства не прибегать к насилию. Он делал это всякий раз, когда не получал очередных уступок за столом переговоров. То же самое происходит и сейчас.
— А какова альтернатива мирному процессу — война?
— Если вам противостоят фанатизм и насилие, единственно возможный ответ — твердость. Именно так поступила Россия, столкнувшись со сходными проблемами. И это правильная политика: только когда противоположная сторона поймет, что не достигнет своих целей насилием, она вернется за стол переговоров. В нашем случае это особенно очевидно.
Сколько лет говорили, что главное препятствие на пути мира на Ближнем Востоке — Израиль, израильское правительство, лично премьер Израиля. В свое время я был "главным врагом мира". И вот премьера поменяли, создали новое правительство, занявшее самую что ни на есть примиренческую позицию, которая потрясла даже американцев в Кэмп-Дэвиде. Только представьте себе! Барак был готов отдать Арафату пол-Иерусалима, пойти на огромные территориальные уступки, в том числе отдать стратегически важную Иорданскую долину. И что же? Арафат этих подарков не принял. Ему мало Палестины. Он хочет отхватить еще и часть Израиля — Хайфу, Тель-Авив. Арафат не хочет мира с Израилем, он хочет мира без Израиля.
Разве он когда-нибудь призывал к миру, как Садат египтян или король Хусейн иорданцев? Нет. Сразу же после того как две недели назад я выступил по израильскому телевидению и призвал евреев и арабов к примирению, Арафат в своем телеобращении сделал противоположный призыв.
Палестинцев всегда воспитывали в духе ненависти. Эта ненависть сейчас выплеснулась в виде насилия со стороны палестинцев. Многие даже не подозревали ее глубины. Вспомните, как линчевали двух израильтян в Рамалле, когда палестинский погромщик демонстрировал в окне свои окровавленные руки, а толпа кричала от восторга. В Израиле такое немыслимо. Израильтяне плакали, видя на телеэкране кадры гибели палестинского мальчика — одного из тех, кого арафатовская пропаганда посылает на линию огня. Мы совсем разные: они воспитаны на ненависти, а мы нет.
Поэтому сейчас им необходимо прекратить насилие и начать пропаганду мира в массах. Это две обязательные предпосылки для возобновления переговорного процесса.
— Нуждается ли сейчас Израиль в правительстве национального единства?
— Ясно, что в пору опасности надо объединиться. Если необходимо, страну на время должно возглавить правительство национальной безопасности. Но когда напряжение спадет, народу Израиля надо предоставить право сделать выбор между двумя политическими курсами — политикой непрерывных уступок и политикой сдерживания, политикой сильного государства. Я считаю правильной последнюю. Только она, с моей точки зрения, имеет право на существование в нашей да, похоже, и в вашей части света. Поэтому нам надо установить дату выборов — может быть, через четыре, пять, шесть месяцев. А пока всем вместе обеспечить поддержку решительных действий, необходимых для отражения палестинской агрессии.
— Вы более чем на 20 пунктов опережаете по рейтингу нынешнего премьера Эхуда Барака. Собираетесь ли вы побороться за премьерское кресло?
— Пока я не принял окончательного решения. Но сама идея провести досрочные выборы отражает коренные перемены в настроениях общества. Политика уступок и соглашательства — это проявление нашей слабости, и она ведет не к миру, а к насилию и даже грозит большой войной. Сейчас это поняли даже те, кто не понимал этого раньше.
— А почему вы приехали со своими идеями в Россию, а не в США, где у вас много друзей и сторонников, хорошие связи в конгрессе и где вас лучше понимают, хотя бы потому, что английский — практически ваш второй родной язык?
— Но я часто бываю в США, регулярно выступаю по американскому телевидению. У меня там действительно много друзей — и евреев, и неевреев. У меня действительно хороший контакт с конгрессом. И у Израиля очень тесные отношения с США. При этом я прямо высказываю мысли, которые могут не нравиться в Вашингтоне. Поскольку ключевые для Израиля вопросы — такие, как безопасность — должны решаться в Израиле.
При этом для меня важно, чтобы меня понимали и в России. Израиль — вторая после России страна по численности русскоязычного населения. Русскоязычные израильтяне испытывают к ней добрые чувства, желают видеть ее процветающей страной, стремятся к сотрудничеству с ней. А желание граждан — закон для лидера страны. В бытность премьером мне удалось вывести отношения с Россией на беспрецедентный уровень. И эти отношения надо развивать. Я считал так, когда был главой правительства, считаю так и сейчас.