"...13.15. Весь личный состав из 6, 7 и 8 отсеков перешел в 9. Нас здесь 23 человека. Мы приняли это решение в результате аварии. Никто из нас не может подняться наверх... 13, 5... Я пишу на ощупь..." Это все, что известно о содержании записки, которая была найдена в кармане капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова, тело которого поднято с подлодки "Курск". Однако это не полный текст. Представители флотского командования заявили, что оно носит личный характер и первыми ее прочтут родственники погибшего. Корреспонденты Ъ ОЛЬГА Ъ-МЯГЧЕНКОВА и БЭЛА Ъ-ЛЯУВ связались с вдовой капитан-лейтенанта Колесникова ОЛЬГОЙ КОЛЕСНИКОВОЙ.
— Ольга Борисовна, вы дадите свое согласие на публикацию текста записки?
— О записке я сейчас знаю только то, что знают все: Митя пишет, что в живых осталось 23 человека и что два-три человека пытаются выбраться из отсека. Сейчас записка находится в Североморске. Пока я ее не увижу сама, не могу сказать, можно ее публиковать или нет.
— Но ведь в этой записке может быть раскрыта причина гибели лодки. И отказ флотского начальства ее обнародовать, ссылаясь на личный характер документа, воспринимается как утаивание правды. И от вашего слова будет зависеть, обнародовать ее или нет.
— Я не видела этой записки и не готова сейчас вам сказать ни "да", ни "нет". Но я знаю характер своего мужа. И, скорее всего, говоря о личном характере записки, они имеют в виду то, что она адресована лично мне. Я знаю — это мне письмо, он со мной прощается... А то, что касается лодки, мне кажется, по согласованию со мной может быть опубликовано.
— Сейчас высказывается множество версий, почему члены экипажа не могли покинуть лодку. Говорят о том, что сложно было ориентироваться в темноте, что устройство аварийных люков знал только командир корабля, которого не оказалось в девятом отсеке...
— Мне непонятно, что там произошло и почему они не могли выбраться. Но я могу сказать, что все, кто служил на "Курске", досконально знали лодку и могли ориентироваться даже в темноте. Видимо, дело было не в сложности конструкции.
— Ваш муж на лодке отвечал за живучесть экипажа, за то, чтобы люди могли спастись. Вы верите, что он сделал все возможное для этого?
— Да, я в это верю. Я это знаю. Говорят, в записке у него было написано, что они попытаются двух-трех человек спасти. Так вот, я знаю: Митя не был бы в числе предполагаемых спасенных. Это был человек, который своих друзей вытолкает, а сам останется там... Я даже уверена в том, что именно он принял решение собраться всем вместе в девятом отсеке.
Потому что когда никого из командования не остается в живых, требуется сильный и хладнокровный человек, способный здраво рассуждать. Так вот это Митя. Возможно, что там еще кто-то был из офицеров, я просто не знаю. Но Митя — он способен мобилизоваться в трудную минуту. У меня были такие на него надежды! Я, наконец, почувствовала, что я — женщина. Потому что знала: в самые трудные моменты нашей жизни решение примет он и будет нести за него ответственность. Думаю, все, что можно было сделать, они сделали.
— Вы давно женаты?
— Нет, у нас свадьба была 28 апреля этого года.
— Вы были на борту "Курска"?
— Да. Как человек, который в первый раз оказался там, я была в шоке. От замкнутого пространства, от того, сколько там оборудования. И я у Мити спрашивала, как вы здесь не путаетесь, как вы все это понимаете? Дима ответил с юмором: говорят, что и медведя можно научить читать. Нас было несколько жен: я, Наташа Тылик, Оля Любушкина, Ира Коробкова, и они нам с таким наслаждением и восторгом рассказывали про свою лодку, что, честно говоря, возникало чувство ревности. Они рассказывали о ней, как о любимой женщине, понимаете? Им там нравились все железки — потому что они все были профессионалы. Они любили свое дело.
— А какой был Дмитрий?
— Замечательный. Он просто золотой был. Золотым его звали родные, друзья. Он родился под знаком Льва и внешне был похож на льва. И по натуре он был настоящим львом, которым присущи благородство, щедрость, великодушие.
О ходе спасательной операции в Баренцевом море см. стр. 3.