«Неформат. Фотографы ТАСС 1970–1990» в Центре современной фотографии Fotodoc — выставка снимков, отвергнутых ТАСС по идеологическим соображениям. Самоочевидно, что ничего крамольного официальные фотографы ТАСС не снимали — проблема этих снимков не в антисоветскости, а в недосоветскости. Официальный советский фотограф был обязан осуществлять постоянную бдительную оценку действительности: любая запечатленная сцена должна была поместиться в диапазоне от «Ими гордится Родина» до «Они мешают нам жить».
«Неформат» предлагает все, что не это. Вернее, все, что оказалось — практически всегда помимо авторской воли — другим. Эта невстроенность в общее направление — не диссидентская, а именно что случайная — и делает эти кадры такими ценными. Они позволяют увидеть границы стилистики советского/несоветского — сегодня совсем расплывчатые, да и тогда вполне очевидные лишь редакторам ТАСС, идеологически тренированным на то, чтобы распознать скрытую диверсию, которая вообще-то могла скрываться практически в любой фотографии.
Игорь Зотин, 1990 год. Урок — дискредитация политики партии в области села. Одетых для съемки в парадную форму детей в классе сельской школы слишком мало, что наводит на мысль о вымирании деревни. Да и общий вид класса создает впечатление, что среднее образование в СССР получают в трудных условиях.
Фото: Игорь Зотин
Валерий Христофоров, 1979 год. Оцепление — идеологическая диверсия. Показывать, что ликование вышедших на праздничную демонстрацию трудящихся ограничено строем солдат, совершенно недопустимо: советских людей на главной площади их собственной страны не от кого охранять, их самих, идущих колоннами, никто не боится, а Советская армия — плоть от плоти народа. Да и видеть ее со спины никто не должен.
Фото: Валерий Христофоров
Игорь Зотин, 1988 год. Отеческий жест — недопустимая вольность. Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота (ГлавПУР) было более жестким цензурным органом, чем собственно цензура. Например, оно требовало, чтобы в фильмах о войне солдатские гимнастерки были застегнуты на все пуговицы. А на этой фотографии с десяток нарушений устава. У офицера наушники шапки подняты, у солдат полуопущены, вместо того чтобы подвергнуть солдата взысканию за криво надетую ушанку, командир сам ее поправляет… Так недалеко и до развала армии.
Фото: Игорь Зотин
Борис Кавашкин, 1972 год. Свернутый транспарант — надругательство над лозунгом. Слова «Народ и партия едины!» не предназначены для сворачивания их в трубочку. После окончания демонстрации каждый ее участник, будь то ветеран или пионер, должен был вернуть доверенный ему праздничный инвентарь — флаг, транспарант, ветку цветов из жатой бумаги — ответственному товарищу.
Фото: Борис Кавашкин
Валерий Христофоров, 1987 год. Специнтернат — очернение социалистической действительности. Вид воспитанников интерната мог бы свидетельствовать о том, что в Советской стране счастливое детство гарантировано каждому — они веселы, очевидно сыты, чисто одеты и ухоженны. Но само существование специнтернатов и их воспитанников было недопустимо. Инвалидов, неизлечимо и непоправимо больных в СССР не было. Так что улыбки детей не спасают фотографию.
Фото: Валерий Христофоров
Борис Кавашкин, 1979 год. Электричка — пропаганда чуждого образа жизни. Курящая девушка в красных брюках и полосатой фуфайке явно западного происхождения и юноша в пресловутых джинсах не могут представлять советскую молодежь. Надо ли говорить, что проезд на багажной полке и курение в вагоне являются грубейшим нарушением правил перевозки пассажиров в пригородных поездах.
Фото: Борис Кавашкин