Сопредседатель создаваемой Партии народной свободы ВЛАДИМИР РЫЖКОВ заверил корреспондента “Ъ” МАРИЮ-ЛУИЗУ ТИРМАСТЭ, что у правых есть шанс стать второй-третьей силой в стране.
— Есть ли сегодня запрос на правую партию?
— Безусловно есть. Перед тем как начинать работу по созданию коалиции «За Россию без произвола и коррупции» и на ее базе делать Партию народной свободы, мы заказали углубленное социологическое исследование компании «Башкирова и партнеры». Исследование показало, что в России людей, которые понимают, что такое демократия, зачем нужны выборы, политическая конкуренция, то есть стандартный набор европейских ценностей,— от 9% до 15%. Большая часть населения думает совершенно иначе — она ждет от власти покровительства, для нее многопартийность и политическая конкуренция — это пустой звук. Мы должны зафиксировать реальность — в России два совершенно разных общества. Мне часто задают вопрос — стоит ли вообще связываться с правой партией, если речь идет всего о 10–15% населения. Безусловно, смысл в этом есть, потому что мы выяснили, кто эти 10–15%. У них самый высокий образовательный уровень, 52% из них — это руководители и специалисты, то есть фактически это — элита. Они локализованы в основном в крупных и средних городах. Сегодня 10–15% — это не так мало, при явке в 60% они превращаются в 20–25%. Потенциально это могла бы быть вторая-третья сила в стране. Проблема заключается в том, что эти 10–15% все понимают, сидят в интернете, но у них нет политического представительства вообще. Мы спросили их, из существующих семи партий, есть ли те, которые выражают ваши взгляды,— две трети сказали, что нет. Это очень плохая новость для «Яблока» и «Правого дела». Создав партию, мы сразу убедились, что попали в точку. По опросам социологов, не имея регистрации и доступа к ТВ, мы твердо удерживаем 5-е место среди всех партий с тенденцией к росту.
— Почему тогда за 20 лет так и не появилось успешной правой партии?
— Все правые партии в стране не создавались на основе запроса общества. Это всегда были клубы московских интеллектуалов, которые строили партии исходя из того, как им кажется, что нужно народу. Но никогда не спрашивали самих людей. Проблема в том, что все партии строились сверху вниз и никогда не было обратной связи. Мы впервые делаем попытку опереться на реальные интересы наших сторонников. Мы знаем список тем, которые у нашего избирателя вызывают наибольшую озабоченность,— существующая политическая система, коррупция, отсутствие защиты частной собственности, неравенство на экономическом и политических рынках, монополизация экономики. С начала года я был в десяти регионах и, когда твердо высказываюсь по этим темам, вижу огромный резонанс. Отрыв старых партий от реального запроса избирателей — это первая причина.
Вторая, более глобальная, заключается в том, что 90-е годы действительно были малоудачными для страны. Они очень сильно скомпрометировали демократическую идею, и мы до сих пор из-под этой плиты не можем вылезти. Плита под названием «90-е годы» давит всех демократов — и старых, и новых. Демократ — для многих значит негодяй. Когда Путин напал на нас в декабре, сказав, что мы поураганили и утащили с Березовским миллиарды, он точно знал (потому что отлично знает меня и Немцова), что ни с каким Березовским мы никаких миллиардов не утаскивали. Смысл его высказывания, чтобы эту плиту придавить еще сильнее, сассоциировать нас с 90-ми годами и тем самым подорвать наши политические перспективы. Юридически он действует подло, распространяя клевету и ложь, но политически действует рационально, не атакуя нашу программу, а нападая на нас лично...
К этим двум причинам можно добавить и вечный раскол между демократами, который окончательно не преодолен до сегодняшнего дня. Мы предлагали «Яблоку» объединиться, но оно избрало стратегию выживания в путинской системе. Для них регистрация важнее, чем политический успех. Они готовы вновь не иметь фракцию в Госдуме, но при этом сохранять регистрацию партии. Для политической партии эта стратегия просто самоубийственна, на наш взгляд.
— Какой путь партстроительства — сверху или снизу — в нынешних условиях может иметь успех?
— Если мы говорим о регистрации и участии в выборах, это зависит меньше всего от нас. То, что мы выполним все требования закона,— это очевидно. Поодиночке никто из нас такую оргзадачу, как создание партии за пять месяцев, не решил бы. 45 организаций, 45 тыс. членов — это тяжело, но, когда мы работаем артелью, решаем эту задачу. К середине мая у нас будет крупнейшая демократическая партия в стране. При всем уважении к «Яблоку» и «Правому делу» такого живого актива, как у нас, нет ни у кого. Мы выпустили доклад «Путин. Коррупция», который у нас как ракета-носитель — через скандальность, в хорошем смысле этого слова, он доносит главную идею партии. А то, как в интернете идет сбор средств на его издание, говорит, что идея построения партии снизу правильная.
— Вы считаете, что возможно существование успешной правой партии без административной поддержки?
— У нас ее нет. Партия будет существовать в любом случае. 15–20 отделений делаются людьми, которые вышли инициативно на нас. Мы строим партию не просто без административной поддержки, а при противодействии госаппарата. Сдадим в мае документы на регистрацию в Минюст, а дальше Кремль будет принимать решение. Если Кремль примет решение о регистрации, то у нас отличные шансы на преодоление 7-процентного барьера. Если вдруг не зарегистрируют, то это будет сигнал для этих 10–15%, что выборы и режим нелегитимны. Будет еще большая конфронтация в обществе между его образованной частью и властью. И это не будет легкой прогулкой для господина Путина и «Единой России». Если они идут на открытый конфликт с самой прогрессивной частью общества, они должны понимать, что это обернется глубоким политическим кризисом в самое ближайшее время. Парадокс — есть две либеральные партии при поддержке админресурса, но избиратели, которые потенциально должны за них голосовать, знают, что они при поддержке админресурса. Эта часть общества будет голосовать только за настоящую либеральную партию. Ее трудно обмануть, она же грамотная — то есть эта дилемма не решается.
— «Правое дело» рассчитывает изменить ситуацию с помощью нового лидера, которого ищут во власти...
— Пустой номер. Не поможет, какой смысл им брать Шувалова, Дворковича, Кудрина, когда это люди Путина, а эта часть общества — антипутинская. Ее невозможно убедить голосовать за первого зама Путина только потому, что он якобы либерал. Он разделяет ответственность с Путиным за коррупцию, рейдерство, монополизм на рынках и за удушение демократии. Эти люди не прибавят им ни одного голоса. Более того, я подозреваю, что даже те 0,2%, которые у них сейчас есть, будут потеряны. И их приход будет означать, что это абсолютно марионеточная структура, которая просто разыгрывает комедию.
— Лидер ЛДПР, обсуждая с господином Путиным перспективы «Правого дела», заявил, что весь электорат правой партии уже уехал за границу.
— 2 млн уехало, а 10 млн пока живут здесь, но многие уже сидят на чемоданах. Если господин Путин в 2012 году вернется в Кремль, то в следующие пять лет еще 2 млн уедет. Сегодня эти 10–15% вообще не ходят на выборы. На последних думских выборах 15–17% вбросили в пользу «Единой России» и тем самым на 15% подняли явку.
— Вы сказали, что среди либеральной части общества много руководителей. Но они же голосуют за партию власти?
— Ничего подобного. Было исследование Михаила Афанасьева, которое выяснило, что правящие элиты на 70% настроены антипутински. Нужно понимать, что не вся вертикаль выигрывает от этой модели. Местное самоуправление проиграло при Путине, региональные власти тоже — у них стало меньше денег и полномочий, малый и средний бизнес также страдает.