Каждый день по телевизору показывают, как наши солдаты воюют в Чечне, а в Ингушетии страдают беженцы. Первые кадры вызывают к чеченцам ненависть, вторые — сочувствие. Какое чувство сильнее?
Сергей Степашин, экс-премьер России. Я сострадаю чеченцам и жалею их. И мы не ведем боевых действий против народа или их религии. Мы уничтожаем то, что породила земля чеченская,--террористов. Поэтому сейчас все должно быть доведено до конца, нельзя останавливать военные действия, нельзя повторять ошибки 1994 года. Но необходимо свести к минимуму количество жертв. Одновременно надо искать людей, которые смогут реально повлиять на ситуацию в Чечне, и начать с ними переговоры.
Евгений Евтушенко, поэт. Жалко не жалко, есть узел — рубите его, только пилить по живому не надо. Жалко, когда людей убивают. Я первым высказался против той, первой, войны в Чечне. А Кремль пытается решить проблему по кусочкам, без единой геополитической концепции. Убивает ханжество наших генералов. Все они в один голос были против действий НАТО в Югославии. А сейчас делают то же самое, да и еще на американцев кивают.
Сергей Кириенко, сопредседатель "Союза правых сил". Думаю, не только мне их жалко, но и солдатам. Они ведь воюют не с мирными людьми, а с террористами. Меры правительства против боевиков я поддерживаю. Но урегулировать чеченскую проблему только военным способом нельзя, она имеет политический характер. Нужен референдум о присоединении к Конституции РФ среди всех жителей Чечни, проживавших там до объявления независимости. Нужно провести выборы президента Чечни на основании Конституции России. Масхадов, поддержав террористов, поставил под сомнение свою легитимность.
Александр Черногоров, губернатор Ставропольского края. Не жалко мне только бандитов и боевиков.
Анатолий Приставкин, председатель комиссии по помилованию при президенте. Особенно несправедливо то, что война всегда бьет по беззащитным. А боевики сидят в горах или на турецких курортах. Телевидение дает просеянную информацию. И то, что в стране идет война, люди почувствовали, только когда в Москве были взрывы. Неужели, чтобы понять, каково чеченцам, надо услышать новые взрывы?
Эдуард Лимонов, лидер Национал-большевистской партии, писатель. В первую очередь мне жалко русских солдат. Потом — русских, живущих в Чечне. И уж потом чеченских женщин и детей. А Басаева, Радуева и прочих я бы поставил к стенке вместе с Лебедем и другими нашими деятелями. Если первую чеченскую войну я приветствовал лозунгом "Да здравствует война!", то эту иначе как "кровавый PR г-ну Путину" я назвать не могу.
Олег Басилашвили, актер. Мне жалко всех, кто подвергается насилию, будь то чеченцы, татары или американцы. Уничтожать террористов надо, но не обязательно палить по всей территории. И потом, в Москве и Санкт-Петербурге столько преступников, что на них надо было бы атомную бомбу сбрасывать.
Олег Миронов, уполномоченный по правам человека в России. А как иначе можно относиться к тем, кто страдает от террористических банд? Чтобы защитить их, надо уничтожить бандитов. С ними нечего разговаривать, их надо подавлять — так решило мировое сообщество.
Сергей Юшенков, зампредседателя партии "Демократический выбор России", депутат Госдумы. Прежде всего жалко их потому, что они не могут навести порядок в своей республике. Жалко за то, что наблюдают, как их соседи занимаются работорговлей. За то, что поддаются словам лидеров бандформирований. За то, что они переживают сейчас настоящую трагедию. Все это давно надо прекратить.
Иван Рыбкин, полномочный представитель президента РФ в СНГ. Жалко, но я не могу винить в этом наших военных. Они действуют безупречно. При этом я не исключаю проведения переговоров там, где это целесообразно.
Аркадий Баскаев, командующий войсками Московского округа ВВ МВД России, командующий федеральными войсками в Грозном в 1995 году. Народ выше жалости, боль в сердце — вот что испытываю я. Больно и обидно, что простые люди расплачиваются за бездарную политику. А террористов и бандитов надо уничтожать.
Андрей Николаев, депутат Госдумы, бывший директор Федеральной погранслужбы России. Мирных жителей Чечни вне зависимости от их национальности, конечно, жалко. Люди страдают по вине горстки бандитов и террористов, которых надо уничтожить. Тогда и жалеть никого не придется.
Гильмарат Тимербаев, президент холдинга "Конетис". У меня сердце кровью обливается. Власть должна уничтожить бандитов, но не за счет мирного населения. Его право нормально жить гарантируется Конституцией. Обеспечьте жильем и работой беженцев и переселенцев, а уж потом бомбите террористов.
Галина Глебова, пострадавшая от взрыва на улице Гурьянова. Кого жалеть? Мирных жителей в Чечне не осталось, они все ушли. В Грозном только террористы, которые не жалели меня и моих детей, когда взрывали дома в Москве. И нет им пощады!
Джульетто Кьеза, шеф-корреспондент московского бюро итальянской газеты La Stampa. Мне жаль всех, кто не понимает, что это война против них. По-моему, менять надо не столько чеченское руководство, сколько российское, которое в свое время предпочло войну переговорам с Дудаевым. У меня твердое ощущение, что все это организовано не без участия политических кругов в Москве. Есть бандиты-чеченцы и чеченцы, и поставить между ними знак равенства я не могу.
Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России. Как и любых других мусульман. Политика федералов в Чечне не идет ни в какое сравнение с тем же СМЕРШем, который действовал ювелирно в Западной Украине, Прибалтике. А герои ермоловы и рукоплескания бойне всегда кончались ловушкой для России.
Юрий Щекочихин, депутат Госдумы. Беда в том, что иначе уже нельзя. Эта опухоль возникла не вчера и не 10 лет назад. Горбачев как-то сказал мне, что еще в его бытность первым секретарем Ставропольского крайкома у него были сведения о боевиках в горах Чечни. А при Завгаеве 90% милиции были откровенными дудаевцами. Поэтому формирование органов местной власти вне Чечни совершенно правильно. А спецслужбам сейчас самое время озаботиться физическим устранением лидеров чеченского терроризма. Ведь новых уже не появится, а от этих боевики уже бегут.
Анатолий Быковский, заслуженный тренер СССР по шахматам. Жалко, но я не знаю, можно ли было сделать все иначе, я другого выхода не вижу. Когда воюют мужчины, страдают всегда женщины, старики и дети. И мы можем только помочь беженцам. В тепле и с едой несчастья переносить легче.
Михаил Ульянов, художественный руководитель Театра им. Вахтангова. Почему я должен кого-то жалеть или защищать? Я не знаю, что и как там происходит. Когда выступают военные, я им верю, так как они на своей шкуре испытали, как надо воевать. Показывают рыдающих женщин, и им я верю. И все равно это липовая картинка, в которую можно только верить, не зная, что на самом деле. Я сижу в Москве, на Арбате, и не могу знать, нужен штурм Грозного или нет.