К борьбе с коррупцией призвал, выступая в парламенте, премьер, Госдума во втором чтении приняла против нее закон, против нее же бунтовали, надев белые передники, "Наши". У автора "Огонька" возникло сомнение: одинаково ли все мы понимаем, что такое в России коррупция?
Теперь взятки делят на четыре вида: обычная (в смысле нормальная) — до 25 тысяч рублей; значительная — до 150 тысяч; крупная — до миллиона; особо крупная — все что свыше. Вот и славно. Обещали навести порядок — и вот пожалуйста...
Вообще-то коррупция — это чуть-чуть шире простых цифр. Слово переводится как гниение, разложение, извращение. Если парламент из площадки, где избранные народом делегаты обсуждают и принимают нужные людям законы, превратился в "не место для дискуссии" — это как раз она, голубушка, и есть. Если на выборах вместо открытой конкуренции и честного подсчета голосов предлагают выбирать между левой и правой ногой с заранее известным результатом — то же самое. А сама по себе мзда дело вторичное. Одно из следствий. Если польза от бюрократической системы определяется не налогоплательщиком, который платит за ее содержание, а самой системой,— коррупции не может не быть по определению. Ибо извращение в чистом смысле слова. Тут и доказывать нечего. Как себя чувствует гражданин, входя за своей стыдной нуждой в кабинет к обычному, значительному или крупному начальнику,— как налогоплательщик (то есть работодатель) или как тварь дрожащая?
Отсюда, кстати, органичная раскольниковская тяга к топору, с которой отдельные соотечественники покидают офис БТИ, паспортный стол, ГИБДД и многие другие государственные конторы. Либо взятка, либо топор: единство и борьба противоположностей. Как выразился Пушкин, самовластие, ограниченное удавкой.
Бюрократия, не имеющая прямой ответственности перед населением,— питательная среда коррупции. Эта простая и довольно очевидная мысль тщательно маскируется бюрократами, которые со всей партийной принципиальностью, не щадя сил, борются с взяточничеством. Называя его коррупцией. Чтобы сохранить себе среду. И себя в среде. Иначе кто же, в самом деле, будет демонстрировать принципиальность и бороться?! Не избиратели же.
Отсюда два простых следствия. Нам прозрачно намекают, что все дело в верховной строгости. Ведь в СССР коррупции не было, правда? Значит, все дело в том, чтобы дать власти еще больше полномочий и не мешать ей наводить порядок. Но развал СССР как раз из-за коррупции и произошел. Не в узком смысле мздоимства, а в широком смысле разложения. Компартия, как главный бюрократический орган, давно сгнила изнутри. Из-за отсутствия конкуренции и механизма ответственности. В смысле кадров, в смысле идеологии, в смысле допотопного менеджмента, невежества и бесконтрольности.
Хотя точно так же, как нынешние бюрократы, она громко говорила правильные слова про модернизацию и инновации (тогда это называлось научно-технический прогресс), про дальнейшее совершенствование, про суверенную (тогда — социалистическую) демократию, про всенародные выборы и многое другое хорошее. Что она, дура — говорить плохое?
Нынешняя борьба с коррупцией поднялась на качественно новый уровень. Нет, серьезно.
Во-первых, она носит вынужденный характер. Тема вышла на передний план под давлением маргинальной оппозиции. Это хорошо. При отсутствии внешних критических импульсов начальство предпочло бы тянуть и прятаться за потемкинскими деревнями, покуда все до корня не сгниет. Примеры — КНДР, Приднестровье или та же Белоруссия. У нас, к счастью, пока сохранились агрессивные и предвзятые критики власти (иных в политике, увы, не бывает) и информационная среда, в которой они могут высказаться. Хочешь не хочешь, а проблема на повестке дня. Приходится реагировать. Известно как: если не в силах остановить процесс, возглавь его.
Отсюда вторая важная особенность. Ритуальные танцы "наших" в передничках назавтра забудутся, но проблема-то не уйдет. Надо будет что-то делать по-настоящему. Не сейчас, конечно. И не через месяц. Но, вполне возможно, через полгода. Какие ни есть выборы, а надо народу что-то показать. В том числе на антикоррупционном фронте. Значит, привычный выбор: или окончательно затыкать оппозиции рот и истреблять информационную среду с тем, чтобы благополучно дрейфовать в сторону Туркмении (сценарий Лукашенко), или предпринимать какие-то более ответственные и конструктивные шаги. Что по умолчанию подразумевает утрату рядом значительных господ ряда значительных кресел. Хватит ли пороха?
Третья существенная особенность: народ слегка поменялся. Благодаря новой информационной среде. Вроде и незаметно совсем — а уже другой. Само собой, оппозицию не любит. И правильно — за что ее любить. Но так, вполуха прислушивается: что новенького они там наклевещут? Однако и от власти уже в прежнем восторге не захлебывается. За исключением, понятно, своих лучших представителей, которые в передничках. Это проблема.
Задача "наших" понятна. Отвлечь внимание от "крупных" и "особо крупных" издержек державного менеджмента к неурядицам "обычного" или, на худой конец, "значительного" масштаба. Искренне держа население за идиотов, люберецкая шпана, коей поручено воспитание молодежи, полагает, что людям можно забить баки разоблачением взяточников, свивших змеиное гнездо в детских садах, поликлиниках, школах или хотя бы в ГИБДД. Это сработает, конечно. Но не более чем обнаружение в недружественных универсамах просроченных товаров, которые сами же разоблачители туда заранее занесли. Или смелое тушение уже потушенных пожаров под телекамеру. Подобные мероприятия, вероятно, полезны для воспитания юношества и освоения крупных и особо крупных бюджетов, но поменявшийся внутри себя народ вряд ли согласится, что они имеют отношение к настоящей борьбе с коррупцией. Если только в качестве наглядного пособия: как пилятся бюджеты.
Изменившийся народ нелегко убедить, что корень коррупции восходит к оппозиции, просто потому что оппозиция не распоряжается казной и не организует госзакупки, на которых, как сказано, разворован триллион рублей. А интересно, кстати, кто же эти госзакупки организует? Нельзя ли назвать фамилии, а то в сумме как раз на миллион взяток крупного или особо крупного размера тянет...
Если грубо оценить прирост чиновного корпуса за последние 10 лет в миллион человек, получается каждому по крупной взятке. Впрочем, это, конечно, средняя температура по больнице.
С интересом посмотрев на переднички, изменившийся народ не постесняется спросить: а откуда у государственного чиновника Кадырова в Эмиратах чистокровные скакуны ценою каждый более 100 тысяч у. е., да при них еще и штат конюхов, которые помимо ухода за лошадьми успевают (если верить тамошней полиции) отстреливать политических противников господина Кадырова? Плюс роскошные замки и дорогие автомобили. При том что бюджет Чеченской республики более чем на 90 процентов состоит из федеральных дотаций.
Понимаю — это нога у кого надо нога. И рука тоже. Но мы же о народе, а не о конечностях. Точнее, не о народе даже, а о мыслях, которые, возможно, ему навеют белые переднички. Секс против коррупции — замечательная идея "наших". Но не поручусь, что у отдельных категорий граждан, которые понимают, что чем больше скаковых коней на Ближнем Востоке, тем меньше пенсий в Пскове или Смоленске, не появится желание задать какие-то иные вопросы.
А еще есть Республика Ингушетия, которая, поразила своего нового президента Евкурова тем, что буквально "погрязла в коррупции". Господин Евкуров, очевидно, имел в виду коррупцию в узком, денежном смысле, которая поразила предыдущую администрацию господина Зязикова. С тех пор прошло больше двух лет. И что? Как выражается национальный лидер, "посадки где"? Генерал ФСБ Мурад Зязиков живет себе тихо, никого не трогает, на допросы не ходит. Причем здесь коррупция? Хоть бы передничек ему прислали, что ли. Как в славные советские времена пионерские галстуки ветеранам.
Дальнейшее развитие событий предсказать несложно. Власть внутри себя полегоньку разделяется. Одна часть настроена на то, чтобы пригасить интернет, притопить последний живой канал РЕН-ТВ, кому надо дать прикладом в зубы и жить дальше, как жилось. Другая часть понимает, что дело может кончиться быстрей и хуже, чем кажется. Не в смысле беспорядков, а в смысле общего развала. Как они меж собой договорятся — дело долгое и неясное. А тем временем сторонники прямого действия уже делают то, чему обучены: гасят.
Напоследок два тезиса.
Не в том беда, что воруют. Когда на Руси не воровали? На то она и казна. Настоящая беда в том, что это стало не эксклюзивным занятием царедворцев, а истинно массовым явлением. И вроде как нормой. Что прямо связано с бурным расцветом новой номенклатуры. Перестали стыдиться, стали считать взятки и крышевание своим обычным, значительным или крупным бизнесом. Гордятся даже — вроде как бонус за верную государеву службу. Кому попадя такое не позволят, заслужить надо. Да и сама служба за последние почти сто лет стала делом прямо воровским. Традиция! Когда в СССР на выборах писали 99,9 процента за блок коммунистов и беспартийных, никто не задавал вопросов: так принято. А разве не преступление? Принудительно выдавали добровольные займы. Самых работящих и самостоятельных мужиков грабили и уничтожали, а самых горластых и наглых выдвигали в начальники. Ученых истребляли, неучей делали академиками. Лжесвидетельствовали в судах, стреляли связанным в затылок и этим гордились: так надо Родине!
На самом деле это и есть самая тотальная коррупция — уничтожение и извращение человеческой сущности. Те, кто понимал, еще сто лет назад предупреждали: добром не кончится. За это их убивали или высылали. И теперь вот оно, в судорогах кончается на наших глазах. И все мы к этой нездоровой реальности худо-бедно приспосабливаемся. Кто-то плохо, кто-то получше, а кто-то вообще в отличники выбился. Вот как раз они-то и есть самые больные на голову. Называют себя патриотами.
Второе. Не то чтоб обидно, а скорее грустно. Ведь понимали, куда дело разворачивается под разговоры про подъем с колен. Кто-то еще 10 лет назад понял. Кто-то на 2-3 года позже. Кому-то помогло прозреть дело ЮКОСа, кому-то Беслан, кого-то кризис 2008 года достал. Некоторые только сейчас осознают. Тут никаких претензий — каждый изнемогает на своем собственном пути. Только жалко, что раньше объяснить не удавалось. То ли слов нужных не было, то ли примеров не хватало. А скорее всего та самая извращенная на корню система ценностей мешала людям понять то, что им ясным текстом говорилось и происходило перед глазами. Ну, ничего — лучше поздно, чем никогда. Все-таки десять лет не семьдесят.
Ведь предупреждали: под разговоры об укреплении государства и построении вертикали будет усилен бюрократический аппарат. Аппарат подогнет под себя бизнес, уничтожит конкуренцию, будет насаждать коррупцию как плату своим людям за лояльность. Потом захочет продлить сладкое пребывание во власти на максимально возможный срок. Уничтожит независимые СМИ и выборы. Унизит парламент, превратит политические партии в марионеток. Выдавит оппозицию на обочину. Все это отзовется монополизацией власти и экономики, застоем и отставанием в международной конкуренции... И когда наступит неизбежное в такой ситуации разочарование в вертикали, может черт знает что произойти.
Потому что нет механизма честной и открытой смены правящих элит в зависимости от одобрения или неодобрения народа.
Говорилось, но не слышалось. Ведь и про Лукашенко все говорилось. Еще 10 лет назад. И тоже не слышалось. Да и теперь многими не слышится. Понятное дело — мировая закулиса, мучаясь завистью к его успехам, спит и видит, как бы опрокинуть батькин образцовый режим. Вот и взрыв она организовала. Постное масло назло раскупила. Валюту подорвала. Знакомое дело: обострение классовой борьбы по мере продвижения к светлому будущему. Обострения борьбы, что характерно, случаются весной и осенью.
Примерно как в Северной Корее. А ведь это тоже коррупция. Самая страшная и долговременная из возможных: разложение человеческого материала и серого вещества в головах. Чем дольше подобные лукашенковскому режимы простоят, тем труднее сбитой с толку нации выбираться из-под обломков. Не так страшен привычный тоталитарный порядок, как то, что начинается после его неизбежного крушения.
У России есть два ценных преимущества. Во-первых, дорого оплаченный опыт советского режима и его развала. Во-вторых, какая-никакая возможность заранее спорить о надвигающихся опасностях и называть вещи своими именами. Возможно, ошибочно. А люди пусть слушают, не верят, негодуют — и сравнивают свой личный опыт с тем, что услышали. Это как раз нормально. Признак выздоровления. Так на повестку дня вместо пропаганды вытаскиваются реальные проблемы и экономится историческое время. Ну, а пока тешим душу зрелищем борцов с коррупцией в чистых беленьких передничках.