В городском суде в конце недели завершились судебные прения по делу так называемой банды Боровикова-Воеводина, предполагаемых членов которой прокуратура обвиняет в ряде нападений и убийств на национальной почве в отношении выходцев из Азии, Африки и Кавказа. В своем последнем слове подсудимые попросили присяжных либо оправдать их, либо проявить к ним снисхождение. Оглашение вопросного листа и напутственного слова присяжным назначено на 16 мая.
По делу банды Боровикова-Воеводина привлекаются 14 человек, 15-й, предполагаемый лидер банды Дмитрий Боровиков (Кислый) был убит милиционерами при задержании. Подсудимые обвиняются в нападениях на лиц неславянской внешности, а также нескольких убийствах на национальной почве. Наиболее громким эпизодом деятельности преступной группы стало убийство Николая Гиренко, ученого-этнографа и эксперта прокуратуры по нацвопросам. Его застрелили из обреза немецкого карабина "маузер" времен ВОВ через дверь.
Интригой последнего заседания было появление на нем после почти 10-месячного отсутствия Алексея Воеводина (кличка СВР), которого следствие считает одним из руководителей банды. В начале лета 2010 года он был удален из зала суда за имитацию суицида. Как уже писал "Ъ", СВР, находясь в "клетке", достал пилочку, которой вскрывают ампулы с лекарством, и изобразил попытку перерезать себе горло. Однако, как выяснилось позже, он сумел лишь поцарапать себе горло. Судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым, за нарушение порядка Алексей Воеводин был удален из зала.
Доставленный в суд для провозглашения своего "последнего слова" Алексей Воеводин, вопреки ожиданиям, вел себя спокойно. Проанализировав обвинения и доказательства по делу, СВР извинился перед присяжными за свой "эмоциальный срыв" (тот самый, за который был удален из зала суда), обвинил судью и следователей в произволе, а затем пустился в рассуждения и агитацию за объединение на платформе национального сознания. Впрочем, выдержки подсудимому хватило ненадолго. Он начал "путаться в показаниях", то говоря, что не виноват в инкриминируемых деяниях, то убеждая судей, что его действия продиктованы "болью за то, что происходит в стране", а то и вовсе рассказывая, как он боялся Кислого. "Для нас отказаться означало нашу смерть. Я понимаю погибнуть за Россию, но умереть от рук Боровикова?!" — риторически вопрошал присяжных подсудимый. В конце концов Воеводин просто начал "давить на жалость": "Россия вымирает, люди гибнут, посмотрите вокруг. Обращаюсь к вам, соотечественники, оправдайте меня! Все зависит от вас: я могу выйти, а могу сгнить в тюрьме. Я просто устал, я просто хочу домой к жене, к сыну".