Вчера в Иерусалиме хоронили Леа Рабин, вдову убитого пять лет назад премьер-министра Израиля Ицхака Рабина. Были все: министр иностранных дел России Игорь Иванов, сенатор от штата Нью-Йорк Хиллари Клинтон, жена канцлера Германии Герхарда Шредера, премьер-министр Израиля Эхуд Барак... Ну и специальные корреспонденты Ъ ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН и АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Леа Рабин давно была больна раком. 4 ноября, в пятилетнюю годовщину гибели мужа, она почувствовала себя совсем плохо, ее увезли в больницу, откуда она уже не вернулась.
Ее хоронили на горе Герцеля в Иерусалиме на мемориальном кладбище рядом с мужем, рядом с Голдой Мейр и другими лучшими людьми Израиля.
На кладбище было не очень много людей — человек, может быть, 200. Остальных просто не пустили. Простые люди простились с Леа ранним утром в Тель-Авиве. На гору Герцеля пришли непростые. Из Брунея прилетела сенатор от американского штата Нью-Йорк Хиллари Клинтон, из Германии — жена канцлера Германии Герхарда Шредера, из Америки прилетел премьер-министр Израиля Эхуд Барак, из Египта — министр иностранных дел России Игорь Иванов...
Наш министр вообще чуть было не опоздал на эти похороны. Накануне вечером он заявил, что не собирается участвовать в церемонии, но ночью, видимо, хорошо подумал и изменил свои планы. Утром господин Иванов долго вел переговоры с президентом Египта Хосни Мубараком. О чем они говорили, нам подробно рассказал в аэропорту Бен-Гуриона начальник департамента информации и печати МИДа России Александр Яковенко:
— Значит, так. Состоялся углубленный обмен мнениями под углом зрения разблокирования ситуации, сложившейся на Ближнем Востоке. А в целом,— добавил он, хорошенько взвесив, не сболтнул ли чего-то лишнего,— обсуждался ряд вопросов.
Все два часа, на которые опоздал Игорь Иванов, в аэропорту его честно дожидался коллега — министр иностранных дел Израиля Шломо Бен-Ами. Он и сам опаздывал в Марсель на евросредиземноморский форум, как раз по этой же проблеме — разблокирования ситуации. Дождался, и они поговорили минут 15. После этого разговора министр Израиля улетел, а наш остался и позвал журналистов, чтобы сообщить главную новость дня:
— Для разблокирования ситуации нужно учитывать позиции всех сторон, а главное — их интересы, для соблюдения которых надо выполнять то, о чем уже договорились раньше.
После этого у господина Иванова состоялась короткая церемониальная встреча и ритуальный завтрак с президентом Израиля Моше Кацавом. Это была дань уважения господину Кацаву: ведь, как известно, должность президента в Израиле представительская. После этого Кацав и Иванов вместе отправились на кладбище.
Там к этому времени ждали только их. В первом ряду сидели и жена Шредера, и Хиллари Клинтон. На госпожу Клинтон без стеснения глазели все без исключения присутствующие, кроме членов семьи Рабинов, которые на белых пластиковых стульчиках сидели чуть впереди, метрах в пяти от вырытой ямы.
Хиллари Клинтон была одета в черный костюм и красный с черным шейный платок. К костюму была приколота большая брошь из желтого металла с большим количеством маленьких камешков. На голове у нее была круглая черная шляпка — точь-в-точь такие носят религиозные еврейки. Сама госпожа Клинтон время от времени мягко улыбалась присутствующим. На коленях она держала потертую картонную папку синего цвета с тесемками.
Сразу после приезда нашего министра и президента Израиля церемония началась. Человек с бородкой в израильской военной форме прочитал молитву. Невысоко над ним некстати пронеслись израильские самолеты и заглушили последние слова. Безопасность церемонии была на высоте. Под звуки другой молитвы откуда-то издалека люди в военной форме принесли гроб из некрашеных досок с телом Леа. Громко заплакала дочь Леа, тоненькая женщина средних лет. Люди в военной форме опустили гроб в могилу и заложили его несколькими плитами из белого иерусалимского камня. Потом землей из специально приготовленных пакетов, какие носят наши "челноки", они засыпали гроб и воткнули табличку белого цвета. Все это заняло меньше десяти минут. Над могилой стали произносить речи. Первым выступил президент Германии Иоханнес Рау. Он сказал, что весь мир разделяет печаль Израиля и, как показалось, не очень кстати вспомнил, что в детстве Леа жила в Германии и ее семья была вынуждена спасаться от нацизма.
И только после этого слово дали Хиллари Клинтон. Она вышла, развязала тесемки папки, достала свою речь и, время от времени заглядывая в нее, попрощалась с Леа Рабин. Она говорила печально и с большим выражением, ее речь была очень красива.
— Я хочу отдать дань памяти прекрасной женщине от своего имени и от имени своего мужа, который очень хотел, но не смог приехать, и от имени всего американского народа... Леа и Ицхака не разлучало ничто — ни годы, ни расстояния, не разлучила и сама смерть, ведь они будут покоиться рядом.
Хиллари рассказала, что беседовала с Леа по телефону только неделю назад и та ничего не сказала ей о своей болезни. Госпожа Клинтон припомнила, что Леа очень увлекалась литературой, искусством и в Нью-Йорке всегда бегала по музеям.
— Да упокойся с миром,— закончила она.
Аплодисментов не было, хотя дочь и сын Леа встали со своих стульев и подошли к Хиллари, чтобы лишний раз обняться.
Только после Хиллари Клинтон выступил премьер-министр Израиля Эхуд Барак и долго говорил на иврите. Впрочем, потом нам перевели. Барак сначала поблагодарил гостей, что приехали на похороны, а потом отметил, что одно из главных достоинств Леа было умение говорить правду. Она, сказал Барак, говорила то, что думала, и мужу, и, после его смерти, всему Израилю. Барак, по сути, занимался самобичеванием, ведь недавно Леа Рабин сказала, что если бы ее муж узнал об уступках палестинцам, на которые был готов пойти Барак, то перевернулся бы в гробу.
Все время, пока Барак говорил, госпожа Клинтон покачивала головой в такт его словам так, как будто понимала.
После Барака выступили еще несколько человек. Наш министр решил помолчать. Понемногу темнело. Хиллари Клинтон надела солнцезащитные очки с круглыми стеклами ярко-фиолетового цвета. Стали оглядываться по сторонам многочисленные охранники, которых было гораздо больше, чем гостей. Надо сказать, что среди "прикрепленных" заметно преобладали сотрудники израильских спецслужб. Их можно было легко отличить от остальных по черным кипам на затылках.
Сумерки явно не входили в планы секьюрити. У них и так был трудный день. Женщины-иностранки ведь проявили мужество, приехав 15 ноября в Израиль: лидеры "Фатха" и "Хезболлах" объявили 15 ноября началом нового этапа интифады и призвали к активной вооруженной борьбе против оккупантов.
Ничего страшного в итоге не случилось, хотя было нервно. В результате обстрела загорелась квартира в самом жарком районе Иерусалима Гило. Но и израильская армия осталась довольна: по сообщениям военных, они взяли в плен полтора десятка боевиков. Это первый успех такого рода в партизанской войне, которую Палестина с некоторых пор ведет с Израилем.
Возможно, сегодня утром, на встречах Игоря Иванова с Эхудом Бараком в Иерусалиме и Ясиром Арафатом в палестинском городе Газа речь пойдет и о судьбе пленных.
Одно доброе дело господин Иванов тут уже сделал: похоронил хорошего человека.
А церемония прощания с Леа Рабин завершилась возложением небольших аккуратных венков. Были там венок с российским флагом и венок с флагом Казахстана. Остальные страны СНГ на церемонии даже венками представлены не были.
ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН, АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ