Совбез ООН обсуждает очередную резолюцию по Ливии. Представители НАТО, добивающиеся разрешения на наземную операцию, подчеркивают, что у коалиционных сил нет цели сменить политический режим в Ливии. На вопросы о том, какие цели на самом деле преследует альянс, ведущей "Коммерсантъ FM" Анне Казаковой ответил зампред думского комитета по международным делам, Андрей Климов.
–– Как вы полагаете, как следует себя вести Москве в вопросе принятия новой резолюции?
–– Для того, чтобы давать такого рода советы, надо, конечно, смотреть на текст, который будет предложен, поскольку пока мы обсуждаем достаточно абстрактное предложение. А наши дипломаты все-таки имеют возможность видеть документы. Но, исходя из общих канонов наших отношений, мне кажется, что ни о каком согласии с наземной операцией речи быть не может. Потому что в этом случае войска коалиции превращаются в самых настоящих оккупантов, и именно так они будут рассматриваться во многих странах арабского мира, среди общественных кругов и, в том числе, в самой Европе, между прочим.
–– Если представить, что в тексте резолюции будет написано, что у операции нет цели сменить политический режим в Ливии, как Россия будет голосовать? Поддержит?
–– Знаете, дело в том, что такого рода декларации, они иногда похожи на демагогию. Но, когда авиация целенаправленно бомбит дворец, где по их данным, располагается глава ливийского государства, который, между прочим, имеет с нами дипломатические отношения, при этом гибнут его родственники, а нам говорят, что такой цели нет, нас за дураков совсем считать не стоит, наверное. Мне кажется, что тут, если речь идет о каких-то приписочках декларационных, следует очень серьезно подумать. Я не думаю, что нам в такого рода редакции имеет смысл этот документ подписывать.
–– Насколько вообще целесообразно сейчас принимать новую резолюцию по Ливии?
–– Как представляется мне и многим моим коллегам, потенциал тех документов, под которыми Россия подписалась, еще не до конца исчерпан. И когда мы практически не препятствовали альянсу провести часть боевых операций в воздухе – это тоже была попытка России найти некое компромиссное решение. Но, как видим, этого оказывается мало, и попытки вмешательства в гражданскую войну, которые очевидно происходят на этой территории, они не прекращаются. Причем, далеко не все эти попытки объединяются только желанием воцарить там мир и какое-то спокойствие. Много там видится разного рода других целей, в том числе и нефть, как известно в Ливии. А кое-кто желает рассчитаться со своим недавно политическим почти что другом - это тоже очевидно. Так что здесь надо нам очень осторожно.
–– А как вы полагаете, может быть, знаете точно: есть ли разногласия внутри России по ливийскому миру и насколько они велики.
–– Я не могу сказать за всю Россию – это большая все-таки страна, 142 млн человек живет, но российское руководство как-то так, мне представляется, достаточно четко видит на сегодняшний день стратегию и тактику наших там отношений, и они изложены в документах общеизвестных. Конечно, идут дискуссии. Но дискуссии идут, скорее, о каких-то деталях, о тех действиях или решениях. А в главном, насколько я понимаю, и руководитель нашего государства, и председатель правительства, и министр иностранных дел стоят на одной платформе.
––А что касается непосредственно коалиционных сил Запада: готовы союзники выступать против Каддафи на земле?
––Вы знаете, что касается коалиционных сил, там такой разнобой, что я вообще не очень представляю, как они смог вести какие-то совместные действия. Там одни сокрушаются по поводу очевидной интервенции, немцы кое-как согласились хотя бы на бумаге поучаствовать в разного рода операциях, итальянцы уже сегодня ссорятся с французами. Причем, совершенно очевидно ссорятся по поводу беженцев, которые хлынули из Северной Африки в огромном количестве на юг Европы. То есть, там ситуация далека от спокойствия и единодушия.