Одной из основных причин чрезвычайных ситуаций в России сегодня является терроризм. С лидером нашумевшей террористической организации РВС Игорем Губкиным встретился наш корреспондент Алексей Герасимов.
— В чем смысл террористической деятельности РВС?
— Вы имеете в виду подрыв памятника Николаю II и минирование церетелиевского Петра?
— Не только.
— Мое участие в этих акциях не доказано, но их смысл пояснить могу. В конце марта 1997 года в Госдуме должно было состояться голосование по резолюции КПРФ, запрещавшей вынос тела Ленина из Мавзолея. Коммунисты не собрали сперва достаточного количества голосов. Тогда члены РВС решили показать остальным депутатам, что если резолюция не будет принята, то к ним применят жесткие меры. Для начала 1 апреля мы взорвали памятник Николаю. Одновременно распространили в Госдуме сообщение с предупреждением к депутатам, не поддержавшим резолюцию. Это возымело действие и 2 апреля резолюцию о запрете выноса тела вождя Госдума приняла с большим перевесом. В общем, цель была достигнута, и моральная сторона этого дела меня не волнует.
— Минирование Петра I и взрыв на Ваганьковском кладбище памятной доски имели ту же цель?
— Да. Уверенности в том, что тело вождя не вынесут из Мавзолея, не было. Хотя Соколов (Андрей Соколов, 19 июля 1997 года взорвавший памятную доску Романовых на Ваганьковском кладбище.— "Ъ") не имел к нам никакого отношения. Он действовал самостоятельно, а после ареста еще и наговорил много чего против нас.
— Ответственность за взрывы памятников взяли на себя Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) и Рабоче-крестьянская красная армия (РККА). Что это за организации?
— РВС объединял эти структуры по аналогии со структурами рабоче-крестьянского государства. РККА и НКВД после нашего ареста развалились.
— Вам инкриминируется минирование газораспределительной станции в Люберцах. Зачем это надо было делать?
— Опять же утверждать, что это наша работа, не буду, но смысл поясню. Я понимаю это так, что до народа должно что-то доходить. До кого-то доходит через участие в демонстрации, а до кого-то — когда в доме погаснет свет и отключится газ. Взрывы были запланированы на 7 ноября (1997 года.— Ъ) на 5.32 утра. Но Максименко (участник минирования станции.— Ъ) совершил внутреннюю диверсию, выведя из строя взрывное устройство. Этот Максименко — внутренний враг, и его обязательно постигнет кара трудового народа.
— А кто минировал здание Главной военной прокуратуры, приемную ФСБ и собирался совершить покушение на краснодарского губернатора Кондратенко?
— Это не РВС. Это работа анархистов, к которым мы не имеем отношения.
— Кстати, а зачем взрывать Кондратенко, ведь он коммунист?
— Да какой он коммунист! Их КПРФ — это чисто буржуазная структура. Устранять надо как раз красных губернаторов, поскольку они предатели в революционной среде и сотрудничают с этим антинародным режимом. Нынешние коммунисты — наши внутренние враги.
Когда мы придем к власти, то всю многопартийность упраздним, а коммунистов-предателей Зюганова и Тюлькина ждет расправа. Особенно Тюлькина. Когда нас арестовали, он всем стал заявлять, что взрывали памятники не дочитавшие Ленина недоумки, и открестился от нас. Зюганов же со своей партией — буржуазный деятель. Мы соберем революционный трибунал, и его скоро постигнет революционное возмездие.
Наша цель — вооружение народа и всеобщее восстание. Мы хотим навязать коммунистам-оппортунистам свою тактику. И после вооруженного восстания создать рабочее государство.
— Вы называете себя революционером. Как вы им стали?
— С 1985 года я принимал активное участие в работе батальона по борьбе с наркоманией и преступностью в молодежной среде Владивостока, откуда я родом. Мы ловили сомнительных молодых людей и проводили с ними профилактические беседы. Когда развалился СССР, я своих коммунистических убеждений не поменял и решил заняться подготовкой вооруженного восстания с целью реставрации социалистического строя.
— И одновременно заняться бизнесом?
— Это не совсем так. С помощью созданных нами коммерческих структур я и мои товарищи, среди которых было немало бывших сотрудников КГБ и МВД СССР, зарабатывали деньги на подготовку восстания.
— Вы учредили общественную организацию "Жилищная инициатива членов молодежного жилищного комплекса" (МЖК). Решили повторить опыт "Властилины" и МММ?
— Нет. МЖК — это не финансовая пирамида, а так называемый политический тотализатор. Он был организован под президентские выборы Зюганова в апреле 1996 году. Тогда я возглавлял молодежный штаб по выборам Зюганова в московском горкоме КПРФ. Нам была поставлена задача собрать деньги — $500 тыс. за два месяца. Мы собрали три тысячи единомышленников и пообещали им, что если скинемся по $200 или $300 с человека на Зюганова, то в случае его прихода к власти нам окажут всевозможную поддержку. Народ Зюганову поверил, и мы приняли его в члены МЖК под номером 500. Но Зюганов нас предал. Хотя он и не стал президентом, но, имея внушительную фракцию в Госдуме, мог отстоять наши интересы. Зюганов палец о палец не ударил и денег не вернул. Мы решили предпринять по отношению к нему силовую акцию.
— Забросать Зюганова помидорами на Красной площади?
— Да. Сперва мы опубликовали в газете МЖК "Молодой коммунист" статью о том, что некие хулиганы 22 апреля (в день рождения Ленина.— Ъ) в 11.00 собираются около решетки Александровского сада забросать Зюганова помидорами. Внешне это, конечно, могло выглядеть, как хулиганство. Но мы хотели показать Зюганову, что если его можно забросать с близкого расстояния помидорами, то можно и застрелить. Люди, охранявшие Зюганова, решили точно так же и в назначенный день окружили лидера КПРФ тройным кольцом охраны. Но это ему не помогло. Как только появился Зюганов, мы прорвали первую линию охраны и закидали его помидорами. Я так считаю, что начальник его охраны должен был просто застрелиться.
— Именно после этой помидорной атаки вы разошлись с коммунистами и решили прибегнуть к политическому террору, создав Реввоенсовет (РВС)?
— Нет. То, что нынешние коммунисты — соглашатели, мы поняли еще раньше. 30 марта 1997 года в помещении актового зала Тимирязевской сельхозакадемии состоялся шестой съезд Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) под водительством Виктора Тюлькина. Съезд принял негласную резолюцию о недоверии нынешним лидерам КПРФ и подготовке вооруженного восстания. Для этого РВС и был создан.
РВС должен был собрать деньги, подготовить армию восстания, обучить ее. А летом 1997 года по приказу советского правительства (одной из структур РВС.— Ъ) поднять вооруженное восстание. По нашим расчетам, для этого надо было иметь в столице организацию в пять тысяч человек и примерно 30-40 тыс. подготовленных рабочих.
— И сколько же людей вам удалось сагитировать?
— Сколько не скажу, но по делу РВС следствие допросило по всей стране свыше 300 человек. Сеть организаций раскинулась от Владивостока до Питера. Организации были во Владивостоке, Брянске, Ленинграде, Воронеже и ряде других крупных городов. Однако нам не удалось осуществить задуманное. 2 августа 1997 года нас арестовали, а оставшиеся в руководстве РВС люди предали нас. После арестов они не только разбежались, но и дали показания в ФСБ.
— Вы все еще надеетесь на успех?
— Конечно. Сейчас я ездил, с разрешения следствия, в Воронеж и увидел, что людей, готовых примкнуть к нам, очень много. Общество полевело и с большим сочувствием принимает наши идеи.
------------------------------------------------------
Революционный террор
По делу "Реввоенсовета" проходят шесть человек. Лидером террористической группировки следователи считают главного редактора газеты "Молодой коммунист", председателя общественной организации "Жилищная инициатива членов молодежного жилищного комплекса" (МЖК) Игоря Губкина. Это уже не первое дело против Губкина. В декабре 1992 года он был осужден за злостное хулиганство.
Членов "Реввоенсовета" обвиняют во взрыве памятника Николаю II в Мытищах (1 апреля 1997 года), минировании церетелиевского Петра I в Москве (6 июля того же года) и попытке взорвать газораспределительную станции в Люберцах (7 ноября 1997 года). За терроризм, незаконное изготовление взрывчатых веществ, создание террористической организации и попытку насильственного захвата власти Губкину и его соратникам грозит до 20 лет лишения свободы и конфискация имущества.
Губкин под различными предлогами умышленно затягивал расследование. Поэтому его просто не успели допросить по большинству предъявленных эпизодов. В результате по истечении установленного законом двухгодичного срока содержания под стражей следователи ФСБ были вынуждены направить дело РВС в суд. Там Губкин сразу же заявил ходатайство об отправке дела на доследование, сославшись на то, что его не допросили. Суд удовлетворил это требование, и вскоре подельники оказались на свободе.
Правда, в ФСБ шутят, что террористы добивались изменения меры пресечения лишь для того, чтобы хоть напоследок погулять на свободе. Даже если доказать обвинения в терроризме не удастся, срока за мошенничество Губкину не избежать. Его МЖК было собрано более $500 тыс. на строительство квартир в Москве, но никаких квартир вкладчики так и не получили.