Репортер провел 75 дней на ливийском фронте. Как ему, старожилу революции, представляется сегодня эта война?
Я приехал в Бенгази в середине марта. Что сразу поразило и продолжает поражать в ливийцах, это их спонтанная самоорганизованность, чего я не наблюдал, находясь во время войны в Ираке. В Багдаде, к примеру, светофоры обычно не работали, и весь мегаполис стоял в пробках. В Бенгази же самое обычное явление — это стихийные регулировщики, от взрослых мужчин до мальчиков, которые в отсутствие дорожной полиции деловито "разруливали" возникающие пробки. Когда подполье Каддафи попыталось устроить мятеж в Бенгази, разъезжая по городу и стреляя в случайных прохожих, горожане буквально на следующий же вечер перекрыли город сетью стихийных КПП, где всю ночь дежурили добровольцы из окрестных домов и проверяли каждую машину. Такая система просуществовала недели три, пока горожане не успокоились. Еще одна особенность, чего раньше никто не замечал за ливийцами, это то, что они сами начали убирать мусор на улицах. Правда, уборкой мусора и покраской бордюров занимаются в основном школьники и студенты, которые с февраля находятся на вынужденных каникулах, а также скауты, которыми командуют седые "вожатые" — мужики лет по 50, но в полной скаутской форме. И это при том что ливийцы даже среди арабов всегда считались самыми безнадежными разгильдяями и неряхами. Надо, правда, признать, что город убирают в основном в центре. В спальных районах пакеты с мусором складывают в кучи прямо рядом с домами и просто сжигают на месте.
Цунами и отлив
В остальном Бенгази постепенно стал скучным и мирным. В конце февраля — здесь эйфория и ожидание скорого краха власти Каддафи по всей стране. В марте, когда полковник и его войска пришли в себя и пошли в контрнаступление, эйфория сменилась страхом и чемоданными настроениями. Когда еще 19 марта войска Каддафи вошли в город, многие жители начали лихорадочно сдирать со стен и машин наклейки с трехцветными флагами. Кто мог, удирал вместе с семьями прочь из города. Но другие в то же самое время наливали в бутылки бензин и готовились дать бой в узких улицах старых кварталов. И те, и другие знали, что никакой пощады и обещанной Каддафи амнистии не будет. Однако жители западных окраин сумели отбить первую попытку штурма, рассеяли пехоту и сумели захватить танки. К вечеру 19 марта подоспели и "соколы Николя" — французская авиация. Большинство же иностранных журналистов сломя голову с раннего утра ринулись в незанятый каддафистами Тобрук или сразу в Египет. Сейчас же западных журналистов стало еще меньше. За первые две недели после революции в Бенгази аккредитовалось более 800 журналистов. Еще столько же приехало в Бенгази за два с половиной месяца после начала операции НАТО.
Война стала скучной
С апреля в Бенгази стало невозможно смотреть войну: больше никто не ездит на такси за Адждабию проверять, где находится реальная линия фронта. Крайними в этом опасном деле были мои друзья — американские журналисты Клер Джиллис и Джим Фоули, испанский фотограф Мануэль Брабо и южноафриканец Антон Хаммерль. 5 апреля они попали под огонь наступавших каддафистов и были вынуждены сдаться в плен, из которого их освободили буквально на днях. В тот день я скорее случайно не поехал с ними — мне надо было закончить большой материал. Антон Хаммерль там же, под Брегой, получил пулю в живот и остался умирать в пустыне. Клер и Джим были последними, кто видел Антона живым. Он лежал в луже крови и перестал подавать признаки жизни. Это то, что они рассказали сразу после своего освобождения.
С начала апреля сразу за выездом из Адждабии была установлена запретная зона для журналистов. Дальше на передовую могут ехать только те подразделения повстанцев, кто имеет приказ. Все остальные могут только ждать и интересоваться новостями у шлагбаума. К концу мая выезд на передовую так и не открыли. Подразделения каддафистов до сих пор, бывает, прорываются к Адждабии. Зато повстанцы наконец начали рыть укрытия и защитные валы и организовывать некое подобие эшелонированной обороны.
В целом война на Восточном фронте за эти два месяца закрепилась на отрезке Адждабия — Брега. Ее нельзя назвать позиционной. Войска Каддафи и повстанцы гоняют друг друга туда-сюда. Это типичная война на истощение.
Стратегически важный город
В самой Адждабии, из которой расходятся стратегически важные шоссе как на Бенгази, так и на Тобрук, то есть почти на египетскую границу, жизнь постепенно возвращается в мирное русло. Как оказалось, 11 украинских врачей и медсестер не покинули свою работу в местной больнице, и пережили две недели пребывания войск Каддафи в городе. А потом и внезапный прорыв в город колонны каддафистов на пикапах. Каддафисты просто уходили из-под авиаударов НАТО и заняли в Адждабии две улицы. В тот момент повстанцы просто сняли охрану на въезде в город. Сейчас к докторам в больницу начали приводить детей как из самой Адждабии, так и из окрестных сел в пустыне. А это говорит о том, что беженцы начали возвращаться домой целыми семьями.
Кто и куда бежит
В Бенгази развернуто около 20 лагерей для беженцев. В лагере возле стадиона беженцы живут в более или менее комфортабельных вагончиках, в которых до февраля размещались индийские строители. Множество палаток, разбитых сразу за забором, стоят пустые. Их держат на всякий случай, то есть если вдруг из прибрежного города Мисраты придет большой корабль с беженцами. Собственно беженцев-ливийцев из Мисраты в лагере нет. Каждый третий житель Бенгази или сам родом из Мисраты, или имеет там родню. Поэтому всех беженцев-ливийцев сразу с кораблей разбирают по своим домам и квартирам сами бенгазийцы, причем не обязательно родственники. В самом лагере размещены в основном иностранцы. От африканцев до бангладешцев и филиппинцев. Но самой большой неожиданностью для меня было встретить в лагере беженцев из... Ирака.
— Как вы оказались здесь?
— Мы жили и работали в Мисрате. Из Ирака уехали кто еще при Саддаме, а кто уже при американцах. В Мисрате работали преподавателями и инженерами.
— Как вам ситуация в Ливии? Есть разница по сравнению с Ираком?
— Есть, конечно. Во-первых, в 2003 году Джордж Буш дал Саддаму трое суток на то, чтобы покинуть Ирак. В Ливии НАТО уже три месяца держит дверь для Каддафи открытой и ждет, пока он надумает. Но, похоже, что Каддафи решил повторить путь Саддама или, скорее, Милошевича, хотя в 2003-м и потом Каддафи казался умнее. Во-вторых, в Ливии НАТО вмешалось, когда артиллерия и ракетные установки войск Каддафи были в 15 километрах от Бенгази и только изготовились к стрельбе. Когда же Саддам травил курдов газами в Дуджейле, НАТО было наплевать.
Вид на Мисрату
Теперь в Мисрату обратным потоком из Бенгази идет помощь и журналисты. Попасть из Бенгази в Мисрату можно только морским путем. Я тоже, было, записался на борт. Сначала объявили поездку для пула из 50 журналистов. Потом список сократили до 10 человек. Пока организовывали корабль, я остался последним желающим — у всех остальных закончились сроки командировок. В пресс-центре мне выдали все необходимые пропуски и разрешительные письма. Поздно вечером меня отвезли на погрузку. Оказалось, что это была небольшая деревянная рыбацкая шхуна, доверху нагруженная бутылками с питьевой водой и мешками с луком. Я разговорился с моряками и своими будущими попутчиками. Оказалось, что ливийские моряки поголовно разговаривают по-русски. Один из них спросил, откуда я.
— Из Киева.
— А-а-а, хохол, значит,— рассмеялся он.
(Вообще же местные таксисты почему-то принимают меня за турка.)
Не менее интересными оказались и попутчики. Они разговаривали на слишком хорошем английском.
— Кто вы?
— Мы ливийцы. Просто мы оба уже 20 лет живем в Канаде.
— А зачем в Мисрату едете?
— Мы хирурги, приехали из Канады и сейчас едем в Мисрату помогать в госпитале.
Но вот я в Мисрату не попал. Из офиса пришел парень и сказал, что мне ехать пока нельзя. Дорога в одну сторону на рыбацкой шхуне занимает полтора дня и столько же обратно.
Зато в прошлое воскресенье в Мисрату на помощь медикам уехала в двухнедельную командировку украинская медсестра, которая работает старшей операционной сестрой в больнице неотложной помощи "Джела" здесь, в Бенгази. Некоторое время назад она ассистировала на операциях, которые делали другой украинской медсестре, получившей тяжелые ранения во время ракетного обстрела Мисраты. Честно говоря, я думаю, что если украинское государство и сможет как-то снова въехать со своими интересами в Ливию, то скорее всего только на горбу этих врачей, которые не бросили своих больных в том числе и потому, что боятся прозябания в мирной Украине больше, чем войны в Ливии.
...Только что узнал, что на Мисрату ушел первый коммерческий рейс. Билет на корабль стоит 60 динаров. Это всего на 10 динаров дороже, чем самый дешевый рейс на такси до уже мирной Адждабии.
Арабский локоть
Еще одним главным отличием ливийской ситуации от иракской является чувство арабской солидарности. Гуманитарная помощь начала идти в Ливию из Египта с самого первого дня. Я и сам добрался до Ливии на египетском гуманитарном конвое. Уже тут, в Бенгази, встретил массу медицинских волонтеров из Иордании и Египта.
Совершенно иную роль в Ливии стали играть страны Персидского залива, в первую очередь Катар. В Ираке я никогда не сталкивался с тем, чтобы страны Персидского залива оказывали какую-то помощь иракцам. Кувейтские фирмы помогали только американской армии. Общее отношение богатых арабов к Ираку выражалось фразой: "Отдайте нам долги Саддама!"
Сейчас Бенгази держится на плаву именно благодаря Катару. Мы видим, как эта маленькая страна превращается в главного геополитического игрока арабского мира, который пытается оседлать волну арабских революций. Несомненно, Катар, ОАЭ и прочие богатые страны Залива преследуют свои экономические интересы, но это тема отдельного разговора. Единственное, что можно сказать, что они не будут ограничиваться нефтью и газом. Как говорят мои соотечественники, которые живут и работают в Ливии по 10-15 лет: "Плюнь ты на эту нефть! Здесь только сама прибрежная полоса длиной в 1770 километров будет стоить десятки, если не сотни миллиардов долларов, потому что она находится на берегу Средиземного моря, а ливийский берег — последний дикий и незастроенный кусок Средиземноморья — самого лучшего места по климату и под боком у Европы, и недалеко от богатых арабов".
Естественно, не отстают от арабов и страны НАТО и ЕС. На днях в Бенгази приехала представитель ЕС по международным делам Кэтрин Эштон, чтобы открыть в Бенгази постоянное представительство ЕС. Целью работы этого офиса будет предоставление всей необходимой помощи правительству повстанцев. Также на днях в Бенгази на пресс-конференции выступил помощник Госсекретаря США по Ближнему Востоку Джеффри Фелтман, который сказал, что Вашингтон окажет полную поддержку Переходному совету в Бенгази и что единственный способ защитить мирное население Ливии и выполнить резолюцию ООН — это заставить Каддафи уйти. Видимо, делегация из Бенгази не зря отложила на неделю свой визит в Москву: ждали, когда ЕС и США сунут им в руки такие козыри на переговорах с представителями Триполи. Правда, американская политика в Ливии резко набрала публичных оборотов только после освобождения американских граждан Клер Джиллис и Джима Фоули.
Жизнь до получки
Именно так в двух словах можно описать текущую экономическую и социальную ситуацию в Восточной Ливии. В то время как глава повстанческого Переходного национального совета Мустафа Абдель Джалиль купается в международной поддержке, министр финансов правительства повстанцев Али Тархуни судорожно колесит по свету в поисках сотни-второй миллионов долларов. Торговать нефтью пока не очень получается: добыча полностью прекращена. Сейчас правительство думает только над тем, чтобы люди получали свои зарплаты, даже если они не ходят на работу. Как, например, учителя.
Иностранцам, которые остались работать в Ливии по государственным контрактам, зарплаты продолжают платить. Разрешили даже переводить деньги домой, причем по официальному курсу — 1,2 динара за 1 доллар США. Курс доллара на черном рынке тоже существенно упал — с 1,8 в марте до 1,55 в апреле и мае. Цены на продукты как будто почти не изменились — все подорожало в среднем на 0,5-1 динар. Правда, знакомый продавец шаурмы жаловался, что исчезла дешевая импортная говядина, осталась только дорогая местная, правда, очень высокого качества. По непонятным причинам сразу в 2,5 раза — с 5 до 12 динаров — подорожала египетская курятина. С другой стороны, резко упали цены на проезд до Египта. Если в период паники некоторые журналисты умудрялись находить машины только до египетской границы за 600-800 долларов, то сейчас до Каира можно доехать за 80-120 динаров. Единственное, что остается неизменно дорогим,— это автоматы Калашникова и бельгийские винтовки FN FAL на черном рынке. Цена на эти стволы колеблется от 2500 до 4000 тысяч долларов. Помню, как в Ираке в 2003 году американцы без проблем скупали АК за 120 долларов, РПГ — за 250. Причем так же без проблем сбивали цену на особо непрезентабельные образцы до 20 долларов. За 1 доллар можно было купить две "лимонки". Так что если исходить из ценового фактора, то следует ожидать не расползания оружия по Африке с ливийских складов, а скорее попыток контрабандного ввоза в саму Ливию. Правда, открытым остается вопрос, куда делись или где хранятся "мечты террористов" — сотни ПЗРК "Стрела-2", которыми повстанцы сначала сбивали самолеты Каддафи, пока те не ушли на средние высоты, а потом пытались стрелять по танкам за неимением ПТУРов.