МИД России выступил против санкций Совбеза ООН в отношении Сирии. Предлагаемый проект резолюции — "несвоевременный и вредный", заявил замглавы ведомства Сергей Рябков. Действия российской стороны в эфире "Коммерсантъ FM" прокомментировал председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов. С ним беседовал Андрей Норкин.
— Я хочу, чтобы вы для начала внесли ясность, потому что некоторое время назад было сообщение, что в декларации итоговой саммита было упоминание неких возможных мер воздействия на Дамаск. И тогда получалась какая-то ерунда: МИД говорит одно, а президент делает другое.
— Нет, никакой ерунды не получается. Я присутствовал практически на большинстве двусторонних встреч, и российский президент, в общем, говорил все время примерно одно и то же. У нас большое разочарование по поводу того, как развиваются события в Сирии, но, тем не менее, мы считаем, что у Башара Асада еще есть шанс завладеть ситуацией в случае, если он действительно начнет настоящие реформы и самый широкий политический диалог. И, по нашему мнению, конечно, шансы эти уходят стремительно, но время пока еще не упущено.
По моим личным оценкам, у Башара, наверно, есть еще месяц для того, чтобы политически переиграть тех, кто его подталкивает к чудовищным кровавым вариантам решения проблемы и взять ситуацию под контроль.
— А как вы думаете, международное сообщество согласится дать ему этот месяц?
— Я думаю, что с одной стороны ситуация развивается быстро, с другой стороны торопить развитие событий никто не будет, ведь силовые акции в отношении Башара Асада невозможны без соответствующей резолюции ООН. Мы четко сказали, что подобную резолюцию не поддержим, как вы справедливо процитировали мидовского чиновника, "даже текст читать не будем". Хотя, по-моему, текст прочитать следует, с документом надо знакомиться.
— Скажите, пожалуйста, здесь может быть увязка с событиями в Ливии и российской позицией по Ливии, то, что мы согласились быть посредниками в переговорах?
— Тут я, честно говоря, увязки пока не вижу. По Ливии ситуация понятная, мы не закрывали свое посольство в Триполи, хотя и отозвали посла. С другой стороны, мы развиваем контакты с оппозицией.
— Я имею в виду, возможна ли такая ситуация, что…
— Вот вы у меня интервью берете, а мимо меня проходит президент РФ, а я даже не могу толком поздороваться.
— Ну, поздоровайтесь, передайте ему привет. (Смеются). Так вот, Михаил Витальевич, Россия соглашается участвовать как посредник в ливийской истории, но очень жестко говорит о том, что никакого решения Совбеза ООН по Сирии не пропустит?
— Еще раз говорю. По Ливии мы действительно имеем возможность выступить посредниками, потому что у нас есть контакты и с теми, и с другими. На африканском континенте мы никогда не были колонизаторами, и наши войска никогда не воевали против африканских народов, африканских стран. Что касается Сирии, то еще раз повторюсь, по нашему ощущению у Башара еще есть возможность самому в этой шахматной партии сыграть. И вот здесь, наверно, ему надо с одной стороны помогать, а с другой стороны очень внимательно смотреть на то, а кто же все-таки выступает против него — что это за люди, каких они придерживаются политических убеждений. Не так давно, насколько мы знаем, противники Башара Асада подготовили проект новой сирийской конституции, в котором говорится о безусловном сохранении, если они придут к власти, светского характера Сирийского государства и об отказе от какого бы то ни было конфессионального деления или распределения постов — это позитивный сигнал. Но мы также знаем и то, что в рядах повстанцев есть и представители "Братьев-мусульман", представители радикальных шиитских группировок, поддерживаемых Ираном. И вот здесь, конечно, этот танец надо станцевать очень филигранно.