Война, выборы, экономика — три головоломки Владимира Путина. Войну он считает законченной, а в исходе выборов не сомневается. Пора заняться экономикой.
Поверим Владимиру Путину в том, что чеченская кампания близка к завершению. Пусть генералы "зачищаются", самому же Путину пора выбирать, что делать после войны. Но до президентских выборов.
Вопрос очевидный, ответ — нет. Пока Путину, как свидетельствуют близкие к нему люди, воевать нравится больше, чем "работать с документами". Тем не менее камуфляж придется снимать. Что под ним?
Путин должен и рейтинг не уронить, и "вопросы решать". Совместить это удается далеко не всегда.
Острейшая проблема, которую надо решить, и чем раньше, тем лучше,— это восстановление нормальных отношений с внешним миром, находящимся за российско-белорусскими пределами. Решать можно по-разному. В любом случае надо для начала развеять наконец туман явно провалившейся "спецоперации", затеянной генералами МВД вокруг Андрея Бабицкого, российского гражданина и корреспондента финансируемой американским конгрессом радиостанции "Свобода".
Дальше стоит прислушаться к тем сигналам, которые подавал Москве Давос. А там неспроста главным российским персонажем был вовсе не Путин, а Павел Бородин, хотя ни тот, ни другой в Альпы на этот раз не поднимались. Коварные швейцарцы приберегли разглашение информации о том, что выписали ордер на арест последнего кремлестроителя, до открытия международного экономического форума. По существу, Путину дали беспроигрышный совет: антикоррупционная кампания поднимает рейтинг ничуть не хуже, чем победная война. Кстати, и кредитная блокада России была установлена Западом еще до Чечни, поводом стала российская коррупция, материализовавшаяся в капиталах, сбежавших из России в Bank of New York и все в ту же Швейцарию.
Воспользуется ли Путин давосским советом? Наверняка вопрос в том, когда. До выборов — вряд ли. Неизбежное обновление элиты еще не только не произошло, но по существу даже не началось.
Тогда надо искать другие пути выхода из фактической изоляции. И искать сейчас. К сожалению, они уступают в рейтингоподъемности борьбе с коррупцией, но искомый выход — это экономический, а значит, и политический императив.
В самом деле, экономические перспективы выглядят удручающе. Официальная статистика трубит об экономическом росте, а в Белом доме уже не таясь говорят о том, что летом все может измениться — вернется спад. Но и до лета дожить не просто. Без одобрения экономической политики со стороны МВФ России не расплатиться со своими долгами. А это или новый дефолт, или крутой поворот от рынка к Минску. Впрочем, и после дефолта Москва сразу станет гораздо ближе к Минску. Так что дорога одна — в прошлое. Правда, поворот к объединению с Белоруссией за счет перехода России на белорусский экономический уклад кому-то из российских избирателей поначалу, пока дело не дойдет до ухода валютного рынка в тень и возвращения или инфляции, или очередей, может даже понравиться.
Если для Путина важно, чтобы российская экономика двигалась вперед, а не назад, то с кредиторами надо договариваться. Пока идет война в Чечне, это практически невозможно. Сейчас появляется шанс, который надо использовать, причем не дожидаясь 26 марта. Путин в одном из последних телеинтервью сказал: "Не надо суетиться — 'клиент уезжает, гипс снимают!'". Хлестко, но ждать уже нечего. Едва ли не последний звонок прозвенел во время визита в Москву миссии МВФ. Хозяева откровенно обрисовали перед гостями ситуацию, вызванную непоступлением давно обещанного кредита, и сделали вывод: в феврале, как и в январе, правительство обойдется бюджетными доходами, не прибегая к заимствованиям у ЦБ. Но в марте, на который приходятся не только президентские выборы, но и первый пик платежей этого года по внешним долгам, ситуация изменится, и без помощи ЦБ уже не обойтись. Что же, миссионеры устыдились своей скупости? Ничуть не бывало! Наоборот, Москву строго предупредили: МВФ всегда отрицательно относился к кредитованию бюджета ЦБ, обоснованно видя в этом шаг к инфляции.
Экономическая политика России оказывается в заколдованном круге: без кредита МВФ и договоренностей с остальными кредиторами ЦБ приходится включать печатный станок; включенный станок отодвигает достижение договоренностей. Этот круг надо разорвать. Необходимо поднять переговоры на политический уровень. Сделать это нужно, не дожидаясь, когда у МВФ, который вряд ли в ближайшее время откажется от скрупулезных придирок при оценке всего, что сделали, и особенно чего не сделали российские правительство и ЦБ, появятся новые козыри.
"Поднять уровень переговоров" — клише, вызывающее аллергию. Между тем за ним должно стоять коренное изменение стратегии: от обороны и оправданий пора переходить в наступление. Есть надежда, что этот план Путину понравится. А реализовать его можно, например, выступив с совместным заявлением правительства и ЦБ. Обычно подобные документы предварительно согласовываются с заказчиком — МВФ. Сейчас традицию стоит нарушить и сделать заявление наступательным. В нем должен быть дан честный анализ как достигнутых позитивных макроэкономических результатов, так и весьма тревожных перспектив, причем специальный и убедительный раздел следует посвятить тому, что ответственность за возможный разворот в развитии российской экономики лежит на политике МВФ и "большой семерки". И именно этот документ следует сделать предметом переговоров с руководством как фонда, так и ведущих стран.
В Давосе задавались риторическим вопросом: "Кто такой Путин?". Подобное заявление и активные переговоры дадут Западу достойный ответ.
И все-таки ответ будет неполным. Решение конкретных, пусть и чрезвычайно злободневных вопросов — это одно, а стратегические предпочтения — совсем другое. В Зеленограде Путин признался, почему пока не показывает свою программу. Он считает, что ее ждет незавидная участь: "на нее набросятся, в нее вцепятся зубами и разорвут".
Признание любопытно. С одной стороны, Путин боится не столько за свою программу, сколько самой программы. Его сильная сторона — вовсе не стратегия, а тактика. И как умелый тактик-прагматик, он не слишком высокого мнения о стратегии и идеологии как таковых. С другой стороны, Путин хочет стать президентом всех россиян и опять же как прагматик не хочет, показав программу, кого-то из своих избирателей отпугнуть.
Однако возникает резонный вопрос: а есть ли у Путина программа? По общему признанию, пока нет. И это вовсе не чей-то недосмотр. Все гораздо интереснее: политическая элита смирилась с тем, что 26 марта Путин избавится от приставки "и. о.". Но это вовсе не значит, что борьба потеряла смысл. Наоборот, именно программа Путина — это и есть сейчас главный театр политических военных действий.
С бюрократической точки зрения технология изготовления путинской программы достаточно прозрачна. Путин еще при Ельцине создал Центр стратегических разработок, который в сотрудничестве со всей российской наукой и должен выработать комплексную долгосрочную программу, в которой должно быть все, начиная с общенациональной идеи и кончая ответом на вопрос, что делать с экономикой. До конечного продукта дело еще не дошло, но первые полуфабрикаты Кремль уже получил. И даже оценил. По мнению Александра Волошина, пока центр выдает слишком либеральные идеи.
Эту оценку стоит запомнить. Либерализм же центра объясняется легко. Центр, которым руководит знакомый Путину еще по Петербургу Герман Греф, откомандированный на стратегию из Мингосимущества, никому не отказывает и принимает предложения у всех, начиная от Сергея Кириенко и кончая Львом Абалкиным. Однако на вершине разработчиков экономических программ центра, как считает Александр Шохин, две команды. Во главе первой Евгений Ясин, во главе второй — Виктор Ивантер (Институт прогнозирования РАН), считающийся самым рыночным из академиков-экономистов. Греф же выступает как беспартийный диспетчер и направляет в Кремль все проекты — выбирать должны там.
Итоговый вариант экономической стратегии будет скорее всего не ясинским. Путин уже выдвинул в Думе свой лозунг: политика должна быть "умеренно-либеральной", идеи Ясина этой формулой не описываются.
Но центр далеко не единственное место, где под Путина куются программные документы. Есть, например, традиционно самостоятельная и общественно активная ФСБ. Управление экономической контрразведки ФСБ обнародовало свой анализ ситуации в экономике и свои разработки стратегии. Вывод чеканно-чекистский: государство должно вернуть себе контроль над экономикой. Заставить всех экспортеров и производителей стратегической продукции держать все свои счета в специально назначенных государством банках. Начать финансировать экономику через Государственный банк реконструкции и развития. Запретить предприятиям и банкам открывать офшорные счета.
Эта программа тоже может пригодиться — в том случае, если Россия снова станет "осажденной крепостью". Но пока, к счастью, фаворит не она.
Пора вернуться к Александру Волошину. Он далеко не случайно упрекнул Грефа в излишнем либерализме. Волошин — рыночник, но не романтик. Его концепция такова: то, что сейчас происходит в российской экономике — неплатежи, бартер, слабая банковская система, отсутствие реальной судебной власти — это не рынок. Государству предстоит рынок создать.
Очень похоже, что Путин согласен с Волошиным. А это значит, что, независимо от того, что именно выдаст на-гора центр Грефа, Путин начнет с усиления государства. Главный и открытый вопрос в том, сумеет ли он вовремя остановиться. Сильное государство может быть гарантией как свободного рынка, так и его несвободы.
НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ
--------------------------------------------------------
Программа Путина — это и есть сейчас главный театр политических военных действий
Информация о том, что в Швейцарии выписан ордер на арест Павла Бородина, неспроста появилась именно во время Давосского форума. Путину дали понять: пора начинать борьбу с коррупцией
Волошин — рыночник, но не романтик. Он не считает, что неплатежи, бартер, слабая банковская система — это рыночная экономика. Похоже, Путин с ним согласен
--------------------------------------------------------
Конкурирующие программы о роли государства в экономике
Кто виноват?
Герман Греф, Центр стратегических разработок:
— Государство до сих пор активно участвует в хозяйственном обороте страны, активно перераспределяет добавочную стоимость и делает это крайне неэффективно. Зато государство вовсе не занимается созданием правил игры. Сейчас того, кто вспоминает об усилении государства, автоматически начинают относить к числу левых. А если ты протестуешь против такого усиления, значит, ты правый. Абсолютно не так. Когда Путин говорит: "Я за усиление роли государства",— почему-то все слышат только это, не замечая, что после этих слов у него стоит запятая. А дальше — про эту самую проблему создания равных конкурентных условий.
ФСБ:
— Угроза потерять руководящую должность при очередных выборах стимулирует государственных чиновников заниматься обеспечением своего материального благополучия на будущее, в том числе и криминальным путем.
Что делать?
Герман Греф:
— Нужно усилить регулирующую функцию государства. И не столько усилить, сколько позволить государству заниматься тем, к чему государство вообще-то и призвано.
Налоговое законодательство должно быть отраслевым. Сейчас все издатели и главные редакторы, к примеру, говорят: нужно отменить пятипроцентное ограничение на расходование компаниями средств на рекламу, чтобы можно было такие расходы отнести к себестоимости. Так вот, у нас опять две крайности: либо убрать совсем, либо оставить как есть. Однако если рассматривать отраслевую специфику, то решение оказывается гораздо сложнее. Наверное, нужно это ограничение в большинстве случаев снять, потому что у западных компаний таких ограничений нет, и наши производители на внутреннем рынке рекламную борьбу с ними неизбежно проигрывают. Но зачем "Газпрому" рекламировать свою продукцию? Это же не завод холодильников или телевизоров. Он ведь монополист, и если хочет что-то рекламировать, пусть создает для этого дочерние компании в других сферах или тратит собственную прибыль.
ФСБ:
— Определить банки, которые должны стать основой в расчетно-платежной системе между юридическими лицами; разместить счета основных производителей экспортной продукции и производителей, обеспечивающих жизнеобеспечение страны, в этих банках; для предотвращения переброски средств через банки-корреспонденты ЦБ России организовать проверку как самих крупных банков, так и их корреспондентских счетов; с целью поддержки российских товаропроизводителей и золотовалютных запасов ЦБ России не допустит искусственного занижения курса доллара; для предотвращения расхищения ликвидных активов банков создать единую информационную базу данных о ссудозаемщиках и векселедателях.