Дом богов и героев

"Чинечитта" открыта для экскурсантов. Это символический жест, который ставит легендарную римскую студию в один ряд даже, скажем, не с собором Святого Петра, а с Колизеем

Сравнение с Колизеем отнюдь не натянутое. Разве "Чинечитта" не великая руина, пусть и не в физическом, а в моральном смысле слова? Крупнейшая по размерам европейская студия, пусть на ней еще и производятся фильмы — в дополнение к оказанию услуг иностранным постановщикам ("Английский пациент", "Банды Нью-Йорка", "Страсти Христовы"),— горькое напоминание о величии итальянского кино.

На рубеже 1950-1960-х годов на ней трудились 8 тыс. человек. Сейчас — 150. Одно воспоминание осталось о временах, когда 30 слонов, 2 тыс. всадников и 10 тыс. пехотинцев разыгрывали битвы Пунической войны для "Сципиона Африканского" (1937) Кармине Галлоне. На съемках пеплума Мервина Лероя "Камо грядеши?" (1951) ежедневно собирались 2 тыс. статистов. Для "Елены Троянской" (1956) Роберта Уайза строился 12-метровый деревянный конь. Самый дорогой, несмотря на молодость, ассистент режиссера Серджо Леоне доверял крохотную роль приглянувшейся ему девчушке Брижит Бардо. Вспыхивали на съемочных площадках романы Роберто Росселлини и Ингрид Бергман, Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона, Пьера Паоло Пазолини и Франко Читти.

"Чинечитта", как сам Рим, пережила свой великий пожар. В ночь с 9 на 10 августа 2007 года огонь, занявшийся, что также символично, на площадке англо-американского сериала "Рим", охватил 3 тыс. кв. м из 60 студийных гектаров. Чудом удалось отстоять декорации "Бен-Гура" (1959) Уильяма Уайлера, одного из 3 тыс. фильмов и одного из 48 оскаровских лауреатов, снятых на "Чинечитте".

Как и Колизей, это памятник империи — только не древней, а империи Бенито Муссолини, заложившего 26 января 1936 года первый камень "Чинечитты" в юго-восточном пригороде — но всего в 9 км от центра — Рима, на Тускуланской дороге.

Идеальную, самодостаточную студию строили по проекту архитектора Джино Перучетти стремительно: она открылась 28 апреля 1937 года. Муссолини мечтал о "Голливуде на Тибре" и делал все возможное для развития итальянского кино. Благодаря "закону Альфиери" (18 января 1939 года) производство взметнулось с 30 фильмов в год в первой половине 1930-х до 119 в 1942 году и 107 — в 1943 году.

Идея студии принадлежала по-своему замечательному человеку — шефу генеральной дирекции итальянского кино Луиджи Фредди (1895-1977), мужу красавицы Марии Федоровны Шаляпиной. Журналист и историк кино, футурист и уличный боец чернорубашечных дружин, он участвовал в 1920 году в легендарной авантюре писателя-декадента Габриеле Д'Аннунцио, на три месяца захватившего спорный город Фиуме (Риека), провозгласившего опереточное регентство Карнаре и объявившего войну Италии.

Конечно, долю продукции тех лет составляла фашистская пропаганда: "Осада Алькасара" (1940) Аугусто Дженины, "Одесса в огне" (1942) Галлоне. Но именно на таких фильмах оттачивал свое мастерство Росселлини, будущий отец неореализма и будущий страстный антифашист, а тогда еще вполне убежденный сторонник дуче ("Белый корабль", 1941; "Пилот возвращается", 1942). А рядом с ним работали эстеты-"каллиграфисты", ставил милую комедию "Четыре шага в облаках" (1942) Алессандро Блазетти, дебютировали Витторио Де Сика и Лукино Висконти, который еще посмеется над фабрикой грез в "Самой красивой" (1951).

Но послевоенная "Чинечитта" ассоциируется прежде всего не с неореалистами, на словах критиковавшими ее, но охотно пользовавшимися ее мощностями, а с жанровым кино. Мечта Муссолини о своем Голливуде парадоксальным образом реализовалась в 1950-х. Дешевизна производства и щедрость натуры привлекли в Рим американских режиссеров. Но снимали они здесь, вопреки распространенному мнению, не только пеплумы, но и такие шедевры, как "Война и мир" (1956) Кинга Видора, "Босоногую графиню" (1954) и "Тихого американца" (1958) Джозефа Манкевича или "Розовую пантеру" (1965) Блейка Эдвардса.

Отчасти параллельно, а отчасти под влиянием американцев расцвело и собственно итальянское жанровое кино, вызывающее неповторимое ощущение: смесь восхищения и иронии. Сами названия ласкают слух: "Террор варваров" (1959) Карло Кампогаллиани, "Геракл против вампиров" (1961) Марио Бавы, "Мацист против монстров" (1962) Гвидо Малатесты, "Казак Тарас Бульба" (1964) Анри Зафиратоса.

Но помимо этой очаровательной интернациональной помойки итальянский жанр — это и оперы Франко Дзеффирелли, и фильмы плаща и шпаги Рикардо Фреды, и бесчисленные совместные франко-итальянские постановки, включая "Фанфан-тюльпан" (1952) Кристиан-Жака и "Фантомас" (1964) Анри Юннебеля, и завораживающая школа giallo — фильмов ужасов о маньяках, орудующих колюще-режущими предметами, прославленная Марио Бавой и Дарио Ардженто. И — прежде всего — школа вестернов-спагетти, не созданная (ему предшествовали на этой ниве более скромные мастера), но превращенная в высокое искусство Серджо Леоне, в 1964 году снявшим под псевдонимом Боб Робертсон "За пригоршню долларов".

Проще всего сказать, что звезда "Чинечитты" закатилась вместе с угасшей славой итальянского кино. Но даже это угасание особенное, не такое, как угасание в конце ХХ века, скажем, кинематографий Восточной Европы. Итальянское кино просто устало, оно не выдержало своего собственного титанического расцвета, длившегося почти полвека, если вести отсчет от утопии Муссолини, что, по киношным меркам, целая вечность.

На руинах Древнего Рима пировали варвары. В павильонах "Чинечитты" прошел (1991) конкурс "Евровидение".

Но "Киногород", как и Рим, тоже город вечный, способный эффектно погибать и столь же эффектно возрождаться. В 1944 году студию разбомбили американцы, после войны на ее территории ютились перемещенные лица. В "Презрении" (1963) Жан-Люка Годара зловещий продюсер Иеремия Прокош хоронил ее: "Когда-то здесь были боги и герои..." Последний римлянин Федерико Феллини, снявший на "Чинечитте" все свои шедевры — от "Маменькиных сынков" (1953) до "Джинджер и Фред" (1986),— сложил ей эпитафию "Интервью" (1987). Но в то, что она умерла окончательно, не верится. Итальянская почва слишком плодородна, чтобы на ней навсегда высох такой прекрасный цветок.