Только через его труппу

На Чеховский фестиваль приезжает компания, основанная главным балетным абстракционистом США почти 60 лет назад. А жить ей осталось ровно 7 месяцев. Убьет труппу тот, кто ее создал — Мерс Каннингем, детально прописавший в завещании, что следует делать после его кончины, случившейся в 2009 году.

Умер патриарх в возрасте 90 лет. Согласно инструкциям, Merce Cunningham Dance Company следует распустить через 2 года после его смерти. А до роспуска труппа должна объездить мир в так называемом "Турне наследия", в которое, по счастью, угодила и Москва. Финиширует тур в Нью-Йорке в декабре 2011 года. И после этого никто и никогда не увидит балеты Каннингема живьем — ни одна труппа мира не имеет права их ставить и исполнять. Наследие мэтра можно будет изучать только по образцовым записям, подготовленным специальным фондом.

В общем-то, Каннингем знал, что делал: насмотрелся за свою долгую жизнь, как увядали и выхолащивались без присмотра авторов балеты его покойных учителей, коллег и оппонентов — да той же Марты Грэхем или Дорис Хэмфри. До людей, жаждущих ставить, танцевать и смотреть каннингемовские балеты и после его смерти, хореографу было дела мало. Публику он не жаловал и при жизни, наотрез отказываясь занимать ее чем бы то ни было: мелодичной музыкой, сюжетом, эффектными или радующими глаз па, увлекательными композициями, виртуозностью и темпераментом артистов. Вслед за Джоном Кейджем, своим другом, любовником, наставником, соавтором и первым музыкальным директором труппы, Мерс Каннингем считал, что те эмоции, на которые рассчитывает зритель, он должен стараться извлечь из собственной души — ленивой, тупой и падкой на развлечения. И потом радоваться ее преображению.

С музыкой у Мерса Каннингема были особые отношения. Ставил он в тишине с хронометром в руках, так что то, подо что они танцуют, артисты часто впервые слышали прямо на сцене и должны были действовать по ситуации, не пытаясь синхронизировать свои движения со звуковым рядом. Случайность хореограф возвел в культ: выбирал порядок движений и очередность комбинаций с помощью брошенной монетки. Отказался от привычной топографии сцены: у него рампой запросто мог оказаться задник, а смысловым центром — точка у боковой кулисы.

Артистов Каннингем не особенно любил — скорее, мирился с ними как с неизбежным материалом, необходимым ему для реализации идей. Ценил в них силу — достаточную, чтобы вынести нечеловеческую тяжесть его заданий. И открытость, под которой понимал готовность к любым экспериментам. Женщин и мужчин различал по физическим возможностям: женским особям лучше давалась плавность замедленных до беспредела движений, мужским — силовые па в немереном количестве. А вдохновлялся он не в зале, а в зоопарке, наблюдая за змеями, лягушками и павианами. И очень обрадовался компьютеру, предоставившему возможность делать постановки с бескостными виртуальными персонажами — дома, в тиши и одиночестве, не сковывая фантазию и не отвлекаясь на эти пыхтящие, потеющие и неподатливые физические тела, торчащие перед ним в репетиционном зале. Перенося сочиненные балеты с компьютера на сцену, мэтр был бескомпромиссен: живым танцовщикам надлежало неукоснительно выполнять то, с чем справились виртуальные.

Впрочем, нежный роман с компьютером завязался у Каннингема только в начале 1990-х (кстати, у первого из хореографов, не исключая и главного "компьютерщика" Форсайта). А в московской программе будут представлены 3 одноактных балета разных лет, которые, надо надеяться, отразят различные этапы его 70-летнего пути в искусстве. "Тропический лес", например, был поставлен Каннингемом еще в 1968-м на одноименную музыку Дэвида Тюдора, оформлен давним другом хореографа Энди Уорхолом и, по отзывам рецензентов, по сей день удивляет своей "детской добротой". "Xover" датируется 2007-м, причем в соавторы 88-летний автор избрал своих покойных друзей Роберта Раушенберга и Джона Кейджа. В отличие от "Леса" балет этот подчеркнуто урбанистический. На раушенберговском заднике — велосипеды и дорожные барьеры. Коллаж Кейджа — электронные шумы, перемешанные с обрывками человеческой речи. А посреди этой "какофонии" (по уверениям рецензентов, отнюдь "не мучительной") "в мире живой и самодостаточной красоты движутся одетые в белое танцовщики". "BIPED" — работа 1999 года, сделанная на музыку Гэвина Брайарса и оформленная Полом Кейзером и Шелли Эшкар,— вызвала совсем уж однозначную реакцию: "Образец потрясающего чуда. Сногсшибательно".

Особо доверять рецензентам не стоит — не испытывать восторга перед балетами Мерса Каннингема всегда считалось неприличным, а теперь особенно. На самом деле, большинство балетов классика американского абстракционизма смотреть непросто. Однако смотреть их необходимо. Хотя бы потому, что это последний шанс их увидеть.

Театр имени Моссовета, 14, 15, 16 июня, 19.00