Перевод на язык оригинала

Большая книга, посвященная связям России и Италии, вышедшая в год российско-итальянской дружбы — ну что, казалось бы, может быть менее похоже на сенсацию. С датой выхода, очевидно, действительно подгадали, и все же само появление этой книги — из разряда тех неожиданностей, которые едва ли подчиняются графику дипломатически-протокольных событий. Дело в том, что "Итальянская Россия", написанная Натаном Эйдельманом в сотрудничестве с Юлием Крелиным, публикуется на русском языке впервые, хотя написана она добрых 25 лет назад. Причем по предложению не кого-нибудь, а Тонино Гуэрры. В это категорически сложно поверить, помня советские тиражи более удачливых книг Эйдельмана, но единственное издание "Итальянской России" вышло в 1987-м на итальянском, причем отпечатано оно было в таможенной типографии республики Сан-Марино тиражом в сотню экземпляров.

Сама тема итальянского следа в русской культуре кажется совершенно однозначной и потому исчерпаемой — можно перечислить имена Аристотеля Фиораванти, Растрелли, Росси и на этом успокоиться. Все эти имена в книге Эйдельмана и Крелина есть, но есть добрая сотня других: книга не претендует на академическое исследование процессов и явлений, она действительно в первую очередь о людях и судьбах, однако при таком охвате эти отдельно взятые обстоятельства все время складываются в занятный узор. Вот, скажем, история монаха Плано Карпини, друга Франциска Ассизского, которого в 1240-х годах отправили с миссией к монгольскому хану. Естественно, ехал Карпини через Русь, естественно, отмечал это в своих путевых заметках (то есть именно он был первым итальянцем, написавшим о России, так что с него книга и начинается), но этим дело не ограничивается. В Каракоруме, столице монгольской империи, Карпини обнаружил прибывшего ко двору Ярослава Всеволодовича, великого князя Владимирского, отца Александра Невского — ради визита к "поганому" сюзерену ему пришлось, соответственно, проделать путь от Суздаля до Западного Китая, и там, в Каракоруме, его отравили. Это одна из подробностей, которые взяты из труда Плано Карпини, но и извне этот труд предстает в книге упакованным в плотный слой культурного "гипертекста". В XVIII веке, узнаем мы, ходило сочинение "псевдо-Карпини" — сатирическая поэма, высмеивающая под видом ханского двора нравы Екатерины Великой и ее окружения. А несколько позже Грибоедов, находясь под следствием по делу декабристов, первым делом попросил в тюрьме принести ему именно книгу Карпини - настоящего, "старого".

Так и везде: от колоритных подробностей книга буквально лопается, причем не всегда они относятся к персонажам совсем уж общеизвестным, таким как Максим Грек (записанный в как бы итальянцы на основании учебы в ренессансной Италии и дружбы с Джироламо Савонаролой) или Калиостро. Или Гарибальди: отсутствие СМИ, оказывается, совсем не мешало русским крестьянам средней полосы вовсю судачить о "Гарибалке" и его судьбоносности. Кастрат Филиппо Балатри, певший русские песни Петру I; оперная жизнь Тифлиса в 1852 году, когда городское население ссорилось по поводу итальянских артисток и распевало итальянские мотивы; режиссер Энрико Бевиньяни, создавший первые постановки "Евгения Онегина" Чайковского и "Снегурочки" Римского-Корсакова — при всей обстоятельности книги едва ли не самые сочные и неожиданные ее страницы связаны с лицами и событиями, казалось бы, не первостепенного значения.

М.: Гамма-Пресс, 2011