56 лет назад по приказу Иосифа Сталина целый народ — от грудных детей до глубоких стариков — был погружен в товарные вагоны и отправлен в казахстанские степи. Именно в этом кроется объяснение сегодняшних кавказских событий, считает редактор отдела внешней политики Азер Мурсалиев.
23 февраля, в день Красной армии, вместо Чечено-Ингушской АССР возникла Грозненская область, в которой не осталось ни чеченцев, ни ингушей. Впрочем, в ссылку отправились не все. Мужчины, призванные в армию, остались на фронте. Воевать. И последовали за своими семьями в ссылку лишь после окончания войны.
В следующий советский праздник, 8 марта, та же судьба постигла балкарцев. А чуть позже — карачаевцев. Следом за ними были выселены крымские татары и калмыки.
Обвинение было стандартным — "пособничество немецко-фашистским оккупантам". Но впервые оно было применено к целым народам. Абсурдность обвинения была очевидна даже в те времена. Ведь наказали абсолютно всех чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, калмыков и крымских татар. Включая фронтовиков, воевавших против этих самых оккупантов, партийных и комсомольских работников и даже сотрудников НКВД.
Депортация народов противоречила даже официальной идеологии — коммунисты делили человечество на хорошие и плохие классы, а не народы. Во всяком случае на словах.
"Нам приговор тот непонятен был. Бросали мы обжитые селенья, и на восток народ наш уходил",— это слова из балкарской песни о ссылке. Но они подходят абсолютно ко всем ссыльным народам. Возможно, если бы сослали часть народа, пусть и большую, оставшиеся приняли бы объяснения власти. Мол, дыма без огня не бывает. В конце концов, верило же большинство советских людей в ежедневные "разоблачения врагов народа".
Но депортированным народам не оставили возможности для сомнений. Тотальное наказание лишило их даже спасительных иллюзий относительно справедливости власти.
Во время депортации и в первые годы ссылки погибла почти третья часть каждого из этих народов. Выжившие попали во враждебную среду: местным жителям товарищи пропагандисты все объяснили.
Шла война. Почти в каждой семье кто-то воевал, кто-то погиб на фронте. И нетрудно понять, какие чувства испытывали они к "предателям и пособникам фашистов". И как они их выражали. Правда, через некоторое время отношение к ссыльным стало гораздо мягче. Но только со стороны местного населения. Начальство продолжало видеть в них врагов.
Они оставались поднадзорными, лишенными элементарных прав и всецело зависимыми от разного рода начальников и начальничков почти десятилетие. Рассчитывать при этом ссыльные могли только на себя.
Власть грубо и прочно вбила в сознание ссыльных народов главные гулаговские заповеди: "не верь, не бойся, не проси". Загнанные в тупик народы предельно мобилизовались и самоорганизовались. Ссылка произвела среди них своеобразную селекцию. Традиционные стереотипы и нормы поведения были ужесточены и возведены чуть ли не в абсолют.
Выжить могли только самые сильные: слабость стала запретной. Выжить можно было только при внутренней солидарности и взаимовыручке: безоговорочная поддержка своих в любом конфликте с чужими стала законом. Власть предала тех, кто верой и правдой служил ей: укоренилось недоверие к власти и восприятие ее как враждебной силы. Те, кто отступал от этого правила, лишался последней поддержки и защиты — у сородичей. И был, как правило, обречен.
Последнее особенно важно, так как это привело к предельному, критически опасному сокращению среди этих народов конформистской прослойки. А попросту говоря, обывателей, готовых лояльно относиться к власти как таковой. Между тем обыватель — не менее нужный член общества, чем герой и подвижник. Он выполняет важную социальную функцию, снижая степень конфликтности как во взаимоотношениях с властями, так и с соседями. Он уравновешивает революционеров и гасит всплески радикализма.
Спустя 12 лет, в 1956 году, депортированные народы были реабилитированы и (за исключением крымских татар) вернулись на родину. Но травма от ссылки осталась. А прослойка обывателей так и не успела восполниться.
Нынешний чеченский конфликт во многом объясняется событиями полувековой давности. Не случайно во время военных действий в Чечне и в 1994-1996 годах, и сейчас первым делом распространялись слухи о якобы существующих тайных планах Москвы по новой депортации чеченцев. И в ряды боевиков многих толкали именно эти слухи.
Сейчас уже мало кто вспоминает, с чего начались чеченские события. А начались они в августовские дни 1991 года с митинга против местной власти, поддержавшей ГКЧП. К слову, возглавлял ее тогда небезызвестный Доку Завгаев. Чеченские мятежники выступили в защиту Белого дома и президента России Бориса Ельцина, за которого на выборах в июне 1991 года проголосовало большинство населения Чечни.
Но демонстранты в Грозном, в отличие от защитников Белого дома в Москве, не разошлись 22 августа. Новые хозяева страны, занятые переделом власти, на некоторое время упустили из виду развитие событий в чеченской столице. А когда они приняли опасный характер, из Москвы последовал суровый окрик. И Чечня тут же ощетинилась. Радикалов, взявших власть в Грозном, поддержал народ. Сработал синдром ссылки: "не верь, не бойся, не проси".
Во время военных действий в Чечне сразу распространяются слухи о тайных планах Москвы по новой депортации. Многих в ряды боевиков толкают именно эти слухи