Шеймус Мерфи: "Моджахеды украли фотоаппарат, но оставили пленку"
На прошлой неделе в Москве открылась выставка победителей World Press Photo - главной премии в области фотожурналистики. "Огонек" встретился с семикратным победителем премии, одним из самых титулованных фотожурналистов мира Шеймусом Мерфи
— Расскажите, как вы фотографировали Джулиана Ассанжа, который принес вам победу на World Press Photo.
— Дело было на лекции в Лондоне. Ассанж был против участия фотографов в мероприятии, но я все же ухитрился туда попасть. Я заметил, что светофильтр одной из видеокамер образует синеватый круг над левым глазом Ассанжа. Это стало моей профессиональной удачей. Ассандж очень надменный, но как его за это судить? Именно это качество позволило ему создать Wikileaks. Он живет в мире, окруженном загадками, и сам в каком-то смысле является тайным агентом. Он в центре внимания, все взгляды сфокусированы на нем — вот, что я хотел сказать. Хотя световое пятно может намекать — Ассанж стал мишенью. Вообще, я надеялся, что на премии World Press Photo будут отмечены совсем другие мои снимки, например, из горячих точек.
— В каких горячих точках вы побывали?
— В 1994 году я сам попросил руководство газеты Observer отправить меня в Афганистан и с тех пор побывал там восемь раз. Пятнадцать лет — с 1994 по 2009 год я регулярно фотографировал одну афганскую семью; на ее примере можно проследить, как менялась жизнь в Афганистане. В самую первую поездку, во время гражданской войны, я запечатлел на пленке отца и четырех сыновей. В следующий приезд, в 1996 году, я узнал, что двое сыновей погибли в ходе боевых действий. На моих фотографиях — грустная семья, не смирившаяся и не принявшая сердцем потерю. В 2007 году я еще раз снимал этих людей: их жизнь стала более благополучной, но они потеряли своего старого отца. В последний мой приезд я узнал, что оба брата женились. Один из них даже разрешил сфотографировать свою жену. И без паранджи! Для меня главным было — не травмировать мужа своей просьбой снять паранджу с жены, но, похоже, это как раз обрадовало его. Преодолеть табу, заглянуть за ширму — в этом задача фотожурналиста. Мне удалось снять, например, мусульманский ритуал обрезания.
— Попадали ли вы в Афганистане в опасные ситуации?
— Когда попадаешь в опасную ситуацию, она оказывается до ужаса рутинной. Однажды моджахеды украли мой фотоаппарат, не удосужившись, к счастью, отобрать самое ценное — отснятую пленку.
Фото: Андрей Рудаков, Коммерсантъ
— Вы снимали и на российском Дальнем Востоке...
— В 2009 году один из основателей иллюстрированного журнала Dispatches отправил меня в Россию. Текстовые материалы были уже написаны — они казались редакции журнала чересчур серьезными. Я должен был придумать противовес в виде смешных и легковесных фото. Я решил заняться уличной фотографией — чтобы за нефтяными скважинами и золотыми приисками показать жизнь простых россиян. Я был во Владивостоке, Благовещенске, Хабаровске, Иркутске, а закончилось мое путешествие на Сахалине. Встретил много необычных людей. Довольно много времени провел с челночницами, завозившими в Россию китайские вещи на продажу. Мне даже удалось на пару дней выбраться в Китай. Едешь из Благовещенска и видишь — на горизонте сверкающие огни, Китай кажется каким-то Лас-Вегасом. Как будто бы переходишь из архаики в модерн. Но этот модерн какой-то игрушечный. Поэтому двух дней в Китае мне хватило с лихвой, в Россию я вернулся с радостью.
— А где вы постоянно живете?
— В Лондоне, но в силу образа жизни я там, конечно, подолгу не засиживаюсь. Для меня, конечно, очень важны США: в моем ирландском детстве Штаты казались великой страной. Теперь меня восхищают другие вещи — особенности быта, человеческая непосредственность. Но наиболее преданно я все же люблю Афганистан.
— Фотография все же — искусство или фиксирование действительности?
— Фотография соединяет исторический и магический компоненты. Причем магия гораздо важнее, так как она менее очевидна. Фотография не есть информация в чистом виде. Мастером можно назвать только того фотографа, который позволяет зрителю заглянуть вглубь изображения.