На сцене Концертного зала Мариинского театра состоялась самая ожидаемая премьера петербургского оперного сезона — под музыкальным руководством Валерия Гергиева режиссер Cirque du Soleil и худрук швейцарского Teatro Sunil Даниэле Финци Паска представил свою трактовку "Аиды" Джузеппе Верди. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Воздвигнутый в центре сцены художником Жаном Рабассом черный квадратный помост заставлен солдатиками: стоит стервозного вида принцессе-блондинке Амнерис легким движением руки толкнуть одного из них — и вот уже под музыку оркестрового вступления эффектной лентой по цепочке падает, как подкошенная, вся миниатюрная армия. Если учесть, что и Амнерис, и все без исключения фигуранты спектакля облачены в однотонные платья-тоги, больше подошедшие бы не вердиевским персонажам, а героям какого-нибудь "Кольца нибелунгов", становится очевидно, что Даниэле Финци Паска намеревался ставить "Аиду" про жизнь богов, которые в промежутке между выяснением отношений друг с другом играючи вершат судьбы простых смертных. И не так уж важно, о какой конкретно войне идет речь — египетского ли фараона с эфиопами, о которой пишет Верди, или о гражданской войне в сегодняшнем Египте, о которой вполне могли бы писать в тех газетах, передовицами которых обклеены фигурки картонных бойцов.
Еще более метафорично милитаристская тема звучит под музыку главного хита "Аиды", военного марша триумфаторов — когда наголо бритый акробат сначала наверчивает круги в позаимствованном из Cirque du Soleil "колесе Сира", а потом кладет это колесо, словно свидетельствующий о доблести и ловкости трофей, к ногам военачальника Радамеса. Описанные эпизоды спектакля — те немногие фрагменты трехчасового действа, которым постановщикам удалось сообщить театральный объем и которые напоминают о свойственной большинству творений Даниэля Финци Паски сценической магии. В остальном присутствие режиссуры в последней мариинской премьере опознается разве что по скучающим лицам хора, миманса и солистов, принужденных на протяжении обоих актов наблюдать за развитием событий, не покидая сцены с расставленных по периметру подмостков "скамеек запасных", — когда партитура предписывает кому-то из артистов выйти на "арену", головные уборы, крылья и прочие элементы своего костюма они не без накладок надевают прямо на глазах у зрителей.
Зачем, собственно, понадобилось обнажать то ли божественную кухню, то ли кухню театральную, так и осталось загадкой. Смыслы постановок Даниэле Финци Паски всегда отличались повышенной хрупкостью и эфемерностью, и если они и закладывались в фундамент "Аиды", то оказались погребены под весом грузной оперной вампуки, по законам которой от начала и до конца существуют все без исключения занятые в спектакле мариинские артисты. Предоставленные сами себе и не отягощенные какими-либо содержательными задачами, они тратят сценическое время на потрясание кулаками и всплескивание руками. У кого-то, как у Августа Амонова, перебирание этой коллекции штампов выглядит комически нелепо, кого-то, как царственную Екатерину Семенчук, спасает актерская органика — но в любом случае воспринимать "Аиду" как художественно последовательное целое достаточно проблематично. А ведь приглашая к сотрудничеству знаменитого швейцарского режиссера и его постановочную бригаду в составе семи зарубежных специалистов, руководство Мариинки возлагало на шестую в нынешнем сезоне премьеру особые надежды.
На выходе же получился, как выразился бы один из гоголевских персонажей, "фук" — причем, судя по сценографии, изрядно затратный. Свисающая из-под колосников гроздь светодиодных трубок (привет оформлению концертных шоу Radiohead) превращает сцену то в храм, то в склеп, то просто переливается радужным спектром на радость простакам — причем всякий раз зрителю предлагаются именно что не театральные чудеса, а джентльменский набор западного шоу-бизнеса. Попутно героев то и дело осыпают белыми и алыми лепестками роз, обмахивают опахалами и расстреливают конфетти: интернациональная "Аида" в высшей степени отвечает представлениям отечественной публики об опере как о декоративном зрелище, лишенном особого смысла. Самым удовлетворенным его потребителем оказался, как и следовало ожидать, музыкальный руководитель постановки — Даниэле Финци Паска позволил солистам, не отводя взгляда от дирижера, застывать тетеревами на току у авансцены. Оказался ли этот фактор решающим — неясно, но чисто музыкально агрессивная, напряженная и импульсивная "Аида" неожиданно оказалась лучшей работой Валерия Гергиева за несколько последних сезонов.