Глава Росстата хочет, чтобы статистическая информация была более востребована обществом. Что в ближайшее время изменится в работе ведомства, станут ли статданные доступнее, понятнее и качественнее, его расспрашивал спецкорреспондент "Денег" Максим Кваша.
Перестройка
Кабинет главы Росстата Александра Суринова в здании на Мясницкой для руководителя такого ранга выглядит как-то непривычно скромно — никакой позолоты. Стол завален бумагами, из-под них выглядывает сильно потрепанный тысячестраничный талмуд — потом окажется, что это методика ООН по системе национальных счетов, настольная книга главы статкомитета любой страны мира. Когда фотограф прицеливается начать съемку, Суринов смущается: "Давайте не здесь, беспорядок же". Потом машет рукой, улыбается: "Рабочий же беспорядок, да и нам скрывать нечего".
Разговор как-то сам собой начинается с того, что штаб-квартира ведомства активно ремонтируется. Здание, построенное в 1928-1936 годах для Центросоюза по проекту Ле Корбюзье, не просто обветшало — коммуникации того времени не могут вписаться в современную реальность. Вот почему сайт Росстата довольно долго любил "уходить на выходные" и "желать посетителям спокойной ночи" — проще говоря, отрубаться в самый неподходящий момент. Оказывается, были проблемы с энергоснабжением, периодически приходилось останавливать серверы. Теперь проблема решена, Александр Суринов признает, что это было стыдно, уверяет, что проблемы остались позади, и надеется, что теперь доступ к данным будет бесперебойным.
Переналадка
Впрочем, пока пользователей баз Росстата одолевают другие напасти. Во-первых, зачастую недоступна или крайне медленно работает ЦБСД (центральная база статистических данных) — незаменимый инструмент для аналитиков, журналистов и далеко не только для них. Не говоря уже о том, что пользоваться ею банально неудобно. Похоже, скоро и эта проблема уйдет в прошлое: программисты ведомства работают над созданием нового интерфейса, а главное — над хранилищами информации. Так что вскоре, уже к осени, у Росстата появится более мощная, современная и рационально устроенная система обработки и представления данных.
Во-вторых, и это, вероятно, серьезнее, из-за перехода на новый классификатор анализ даже не слишком длинных временных рядов оказался крайне затруднен. Сравнение, скажем, динамики производства кирпичей до и после 2008 года из простого арифметического упражнения превратилось в нетривиальную шараду. Александр Суринов принимает упрек лишь частично, указывая на то, что в методологических материалах ведомства в принципе можно найти способ ее разрешения. Но сам говорит, что необходим ретроспективный пересчет, с тем чтобы нынешние показатели были сопоставимы с прежними. Обещает, что и это будет.
В-третьих, данных, содержащихся в статистических базах, зачастую недостаточно. Свежий пример: когда в июне был введен запрет на импорт овощей, для того чтобы понять "цену вопроса", "Деньгам" пришлось воспользоваться базой данных FAO (Всемирная организация по продовольствию). "Это очень специальная продукция,— говорит Суринов,— кому-то нужны огурцы, кому-то чеснок. К тому же эти данные можно найти через таможню". Впрочем, во внутренней базе эти данные есть, можно организовать их публичную выдачу. "Будем решать",— кажется, он даже немного удивлен тем, что и на такую информацию есть публичный спрос.
В-четвертых, и тут Александр Суринов скорее обрисовывает план работы на будущее, методики Росстата должны стать более понятными обычному человеку: "Действительно, мы сами говорим, что наши методики должны быть прозрачными абсолютно. Формально они все висят на сайте. С другой стороны, конечно, читать их трудно. Не то чтобы я оправдываю себя и своих коллег, но действительно, мы пока не смогли сориентироваться и перестроиться, если так можно говорить, на нужды обычного человека. Чтобы наши методики были понятны ну если не каждой домохозяйке, то хотя бы людям, которые имеют высшее образование, юридическое например. Не только тем, которые специально учили статистику. Это наш грех. Сразу все, конечно, не переделаешь, но программа в голове есть, и мы постепенно к этому двигаемся".
Хочу все знать
В общем, похоже, что в обозримом будущем представление данных должно стать более понятным конечному пользователю. А значит, и сама статистика станет полезнее для общества и конкретных людей. Александр Суринов приводит пример, как его бывший коллега, ушедший в бизнес, не просто остался активным пользователем информации Росстата, а научился зарабатывать на ее использовании.
А сами принципы, на которых должно быть основано предоставление статданных,— полнота, корректность, понятность, своевременность: "Вопрос стоит именно так".
Суринов, впрочем, подчеркивает, что все это непростые задачи, требуется большая работа. Причем не только Росстата — нужна координация усилий различных ведомств, совместимость баз данных, форматов и т. д.
Но только этого недостаточно. Александр Суринов — с некоторой, кажется, даже досадой и завистью — напоминает, что когда-то в Российской империи в гимназиях статистика была обязательным предметом. В США, во Франции, во многих других странах ее и сейчас преподают в школах. "Почему? Потому что отношение в обществе другое. Там общество требует от статистиков: дай мне цифры про то и это, дай мне цифры — я хочу знать. Хочу знать реальный уровень преступности, а не то, что мне полиция лапшу на уши вешает, не регистрируя все преступления. Я хочу знать про уровень зарплаты, который получают выпускники вузов, имеющие такие-то специальности. Я все хочу знать".
У нас общество тоже требует. "Критика средств массовой информации — это тоже форма требования". С чем-то Суринов готов согласиться: "Несколько лет назад был запрос из Красноярска, связанный с индексами физического объема производства в энергетике. Сложный вопрос, пришлось долго разбираться, а потом корректировать наши методики". Этот пример он называет обоснованным недовольством.
Похоже, что необоснованного, "голословного" недовольства больше, но на нем глава Росстата внимание старается не акцентировать. Впрочем, некоторое раздражение, например, критикой переписи он не скрывает. Суринов явно удивлен тем, что многие поторопились объявить перепись провалившейся задолго до того, как Росстат обработал ее результаты.
Впрочем, на вопросе о том, что он ответил бы людям, которые не верят данным Росстата, Суринов начинает даже немного злиться — похоже, устал от него: "Милиционеру не верят, врачу не верят. А кому они верят? Они себе-то верят?" Приводит пример с ценами на бензин, благо они хорошо известны каждому автолюбителю. Спрашивает, соответствуют ли субъективные ощущения статистике. Отвечаю: соответствуют. Оговариваюсь, что мой вопрос — отражение настроений.
Уже спокойнее Александр Суринов напоминает, что "результаты статистических подсчетов часто выражаются в абстрактных величинах". Что "когда люди смотрят на среднее, они должны помнить, что его не существует" — хотя статистика и возникла из теории среднего человека. "Условно говоря, я в несколько раз богаче вас. В среднем мы зарабатываем довольно прилично для вас. Но для вас это все равно абстракция",— добавляет Суринов.
Под давлением
Факт политического давления Суринов категорически отрицает. Для российских статистиков это вообще исторически больная тема. В конце 1930-х годов многие статистики были расстреляны или оказались в лагерях — данные входили в противоречие с пропагандой успехов первых пятилеток и указывали на катастрофические последствия коллективизации. "Давления не было, когда я работал замом и одно время очень часто оставался на хозяйстве, и сейчас нет",— вспоминает Суринов.
На федеральном уровне, похоже, все спокойно: "Есть недовольство отдельных чиновников какими-то цифрами. Потому что так, чтобы чиновник был всем доволен, не бывает. Но это нормальный разговор".
А вот в регионах не все так просто: "Есть большие проблемы, скорее на уровне субъектов РФ. Деятельность губернаторов, глав муниципальных образований оценивают по определенным критериям, основанным в том числе и на наших данных. Неудивительно, что некоторые из них высказывают недовольство. Можно по-разному относиться к разным высказываниям, но мы пытаемся разобраться, что нравится, что не нравится. Объясняем, разбираемся с претензиями, защищаем наши данные. Очень серьезно помогают президентская администрация, полпредства. Очень часто, в большинстве случаев они на нашей стороне".
Иногда, впрочем, приходится отбиваться — напоминать о том, что по закону часть индивидуальной отчетности конфиденциальна. Александр Суринов, видно, гордится тем, что твердо отказывает "очень серьезным контролирующим органам" в предоставлении отчетности по отдельным предприятиям: "Я говорю: ну дайте нам, к примеру, критерий, мы вам дадим список предприятий, которые ему соответствуют. А дальше идите к ним и проверяйте. Но данные конкретные — извините!" Впрочем, "если будет решение суда или если будет возбуждено уголовное дело, по российским законам мы обязаны все раскрыть", отмечает Суринов.
Ошибки, погрешности и изменения методик
Отказывается Росстат и еще от одной вещи: "Мы не хотим заниматься экономическим анализом. Это прерогатива других ведомств. Но объяснять, что стоит за той или иной цифрой, как она получена, обязательно надо".
Поэтому Александр Суринов не хочет говорить о том, что в последнее время происходило, скажем, с промышленным производством: "Говорить, что это была стагнация или что-то еще, не имеем права. Я не знаю, что такое стагнация. На одну десятую процента — это рост или нет?"
И дело тут не только в принципе. Есть погрешности, есть ошибки измерения. И они куда больше десятых долей процента. "В принципе в мире считается, что относительно приемлемая погрешность измерения ВВП — до 3%, у нас она оценивается примерно в 1%",— говорит Суринов. Похожая ситуация и с другими показателями.
Вздрагиваю: в переводе на русский язык эти слова означают, что значительная часть продукции экономических аналитиков и журналистов просто не имеет смысла. Чуть ли не каждый день в ней обсуждаются изменения разных показателей, не выходящие за пределы погрешности. "Можно, наверное, и так интерпретировать",— замечает Александр Суринов.
Это, впрочем, Суринову обсуждать тоже не слишком интересно. У него другие заботы: приближается пересмотр методики расчета ВВП. В частности, в соответствии с методологией ООН в него будут включены "условно исчисленные доходы, получаемые владельцами жилых помещений, когда они же в них и проживают". Иными словами, условная рента за жилье, находящееся в собственности. Уровень ВВП вырастет. "Придется объяснять, как эти новые цифры получились, когда пересмотр идет, это моя обязанность",— делится Суринов.
Это, правда, не совсем новация. Этот принцип был утвержден еще в 1968 году. Просто переход от советской статистики к международным принципам — "серьезная вещь", требует и сил, и квалификации, и времени.
Кстати, Международный валютный фонд и Организация экономического сотрудничества и развития — это те немногие авторитеты, перед которыми Суринов, по его словам, иногда "становится в позу ученика и признает свою ошибку". Ничего удивительного, современные стандарты и методики сочинены экспертами именно этих организаций. "Когда эти люди приезжают, когда они мне пишут замечания, я к ним отношусь с уважением. Это обычно серьезные замечания",— говорит Суринов. Не всегда — случаются и обидные недоразумения, но к ним в Росстате относятся как к "нормальным рабочим моментам", объясняют, с чем не согласны. В общем, не совсем ученическая поза.
Деньги, кадры, помещения
"Денег, честно скажу, хватает, хотя бюджетных средств хотелось бы побольше",— рассказывает Суринов. И хотя на госслужбе зарплаты не очень высоки, в регионах Росстат как работодатель вполне конкурентоспособен. В Москве и Санкт-Петербурге ситуация, конечно, другая: здесь выше общий уровень зарплат, привлекательность рабочих мест ниже.
Впрочем, Александр Суринов указывает и на другие нюансы: "В последние годы удалось обеспечить нормальные условия труда. Современные компьютеры, чистые помещения. Раньше такого не было".
"У нас нет проблем с кадрами, в этом смысле мы не хуже других ведомств. Есть и преимущества,— говорит Суринов и иронично перечисляет: — Нечистым на руку украсть у нас нечего, взяток брать на за что, выгоды от приписок — как в советское время — ни для кого нет".
"Мы слишком долго слишком много думали о технике, все закупали и закупали новое оборудование,— размышляет Александр Суринов.— Теперь надо больше думать о людях, о том, чтобы они могли отвечать новым требованиям".
А как же в Москве? — транслирую вопрос, который меня попросили задать друзья,— здесь же какой-то кошмар в Мосгорстате! Оказывается, и тут не обошлось без Лужкова. Прежнее здание в центре кому-то понадобилось, в результате Мосгорстат сейчас вынужден арендовать помещения гостиницы: "Сейчас это наша головная боль. Есть надежда, что новые московские власти нам помогут".
Да и 200-летний юбилей ведомства, который празднуется 25 июня, хороший повод, чтобы решить наболевшие проблемы.