18 июня на 89-м году жизни в Бостоне скончалась Елена Боннэр. Она была знаковой фигурой и для советского диссидентского движения, и для тех, кто с ним боролся, и наконец, для всех советских людей.
Елена Боннэр была женой академика Андрея Сахарова — главного официального врага советской власти в 1970-1980 годах. Советская пресса как могла шельмовала академика-диссидента, однако у пропагандистов его фигура вызывала непростые проблемы. Согласно канонам ленинской классовой теории, враг не может взяться ниоткуда: его подлая сущность предопределена его социальным происхождением и всей биографией. К своим преступлениям он должен идти постепенно, от менее тяжких — к более тяжким, от бытовых — к государственным. В 1940-х годах эта классическая большевистская теория обогатилась положением об определяющей роли не только социального, но и национального происхождения. И хотя антисемитизм государством прямо не декларировался, но проводился в жизнь весьма решительно.
Этим канонам академик Сахаров, начавший свою диссидентскую деятельность в 1960-х годах, категорически не соответствовал. Его русское происхождение было несомненно, его родители не были рабочими и крестьянами, но не были помещиками и капиталистами, его биография была безупречна. Более того, он был создателем советской водородной бомбы, трижды Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Сталинской премий.
Пропагандистам было над чем задуматься. В этих условиях супруга неправильного академика стала для них настоящей находкой. Мысль о том, что академика столкнула с пути истинного злодейка жена, оказалась невероятно плодотворной. На ней оттачивали перо настоящие мастера, и в итоге были созданы поистине эталонные образцы позднесоветского обличительного стиля.
Вершиной пропагандистского творчества стала изданная в 1979 году издательством "Молодая гвардия", а потом неоднократно переизданная книга Николая Яковлева "ЦРУ против СССР", одним из главных героев которой стала Елена Боннэр. Процитируем некоторые фрагменты этой классической работы.
"Вдовец Сахаров познакомился с некой женщиной. В молодости распущенная девица отбила мужа у больной подруги, доведя ее шантажом, телефонными сообщениями с гадостными подробностями до смерти".
"Она достигла почти профессионализма в соблазнении и последующем обирании пожилых и, следовательно, с положением мужчин".
"Она затеяла пылкий роман с крупным инженером Моисеем Злотником".
"В 1948 году еще роман, с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом, человеком состоятельным и, естественно, немолодым".
"В конце 60-х Боннэр наконец вышла на "крупного зверя" — вдовца, академика А. Д. Сахарова".
"Живет поныне в городе Горьком на Волге в четырехкомнатной квартире Сахаров. Замечены регулярные перепады в его настроении. Спокойные периоды, когда Боннэр, оставив его, уезжает в Москву, и депрессивные — когда она наезжает из столицы к супругу. Приезжает, побывав в Москве в посольстве США, встретившись с кем-то, аккуратно получив за него академическую заработную плату. Засим следует коллективное сочинение супругами какого-нибудь пасквиля, иногда прерываемое бурной сценой с побоями. Страдающая сторона — Сахаров... Подвергнув тщательному, если угодно, текстологическому анализу его статьи... не могу избавиться от ощущения, что немало написано под диктовку и под давлением чужой воли".
В приведенных отрывках перед читателем представали следующие пороки: один шантаж, одно предательство друзей, четыре легких поведения, пять любовей к деньгам, два сионизма, одна склонность к насилию, одна измена родине. Понятно, что, прочитав эти "подробности биографии", советский читатель должен был ужаснуться: и как таких земля носит?
Конечно, в наше время большинство этих обвинений воспринимается как откровенный анахронизм. Но кое-что в арсенале современной государственной пропаганды и в сердцах бывших советских, а ныне российских граждан все же осталось. "Телефонные сообщения с гадостными подробностями" или "пылкий роман с крупным инженером", пусть даже с нерусской фамилией, сейчас вряд ли кто-нибудь станет придумывать. А вот жажда наживы, посещение посольства США и написание пасквилей под чужую диктовку здравствуют и процветают до сих пор: то кто-то "шакалит у иностранных посольств", то "отрабатывает деньги госдепа", то "мы никому не дадим нажиться на кризисе".
Елене Боннэр посчастливилось пережить советскую власть, с которой она столько лет боролась. Но пережить советскую пропаганду, мишенью которой она была, ей так и не довелось.