 |
То, что происходит в российско-белорусских отношениях сейчас, весьма напоминает паузу во взаимоотношениях взбесившегося слона и протрезвевшего дрессировщика. Слон наконец понял, что пугать народ ему больше не дадут: у дрессировщика хватает средств, чтобы остановить этот затяжной приступ хулиганства. Дрессировщик наконец задумался: если слон все равно только и делает, что бьет тарелки, не дешевле ли его заменить на более послушного?
Именно так в Минске трактуют сегодня образовавшееся интеграционное затишье. Вначале президент России демонстрирует нежелание участвовать в открытии белорусского культурного фестиваля, ссылаясь на занятость. Его уговаривают. Дело доходит до телефонного разговора с Александром Лукашенко, в ходе которого Владимир Путин соглашается-таки присутствовать на балете с символическим названием "Страсти" — о том, как древнерусский князь Владимир огнем пожег древнебелорусский Полоцк, а в заключение изнасиловал полоцкую княжну Рогнеду.
Это поучительное зрелище, вероятно, напомнило новорусскому Владимиру о том, что интеграционный процесс развивается с точностью до наоборот: силу пытается применить скорее новобелорусская сторона. В результате, когда спустя неделю Александр Лукашенко летит спасать задержанного в США Павла Бородина (почему-то не в Нью-Йорк, а в Москву), Владимир Путин просто отказывается от встречи с союзником, не желая больше изображать Рогнеду в этом странном дуэте.
 |
Но и это не помогает. Партнером на переговорах выступает Геннадий Селезнев, и обнаруживается, что говорить Селезневу с Лукашенко тоже не о чем, поскольку широко разрекламированная встреча Александра Григорьевича с Геннадием Николаевичем длилась никак не больше 10 минут. Бородина спасти не удалось. Оскорбленный "батька" прервал визит и возвратился в Минск.
Говорят, истерика у официального Минска была дикая, но краткая. Результатом встречи стал выговор российскому премьеру Михаилу Касьянову, с трудом артикулированный белорусским вице-премьером Леонидом Козиком. Господин Козик попенял, что кандидатуру и. о. госсекретаря Союза России и Белоруссии нужно согласовывать с белорусской стороной, а российская сторон этого не сделала. Ответ был таким же маловразумительным: дескать, все поняли; а посадят этого госсекретаря, так уж следующего непременно согласуем.
Накануне президентских выборов власти Белоруссии вдруг поняли, что Москва вовсе не дорожит дружбой с Минском, точнее, с нынешним главой Белоруссии.
Надо заметить, что в Москве намекали на это давно — едва ли не с самого прихода к власти Владимира Путина. Вначале белорусов заставили принять такие же условия получения российской помощи, какие самой России диктовал МВФ, а то и пожестче. Белорусы все подписали, но уже через месяц их "батька" одним росчерком пера так скорректировал бюджетные показатели своего 10-миллионного совхоза, что все договоренности фактически рухнули. Россия тихо намекнула, что так не поступают, и предложила вплотную подойти к единой валюте. Лукашенко согласился, но при условии, что и в Минске будет находиться свой эмиссионный центр. Россия объяснила, что за такое, согласно ее законодательству, полагается тюремный срок, поскольку бесконтрольный выпуск денег есть уголовное преступление. Лукашенко согласился на единый эмиссионный центр, но при этом продолжал много говорить о суверенитете, о том, что в новом Союзе голоса должны распределяться не соразмерно потенциалам, а поровну.
Между тем экономическая выгода от союза с Беларусью не столь уж очевидна. Стержень союза — это пролегающая через белорусскую территорию газовая труба. Но, даже если предположить, что на президентских выборах в Белоруссии победит самый крайний националист, весьма сомнительно, чтобы он эту трубу перекрыл: без российского газа экономика страны остановится. Расположенные на белорусской территории военные объекты хотя и важны, но в условиях военной глобализации, на худой конец, можно и без них обойтись: ракету все равно не остановишь под Барановичами или Вилейкой.
Зато имидж России белорусский союзник портит ощутимо и заметно. То начнет войну с российскими журналистами: одного вышлет (1996 год), другого посадит (1997 год), третий сам по себе исчезнет (2000 год). То затеет выселение послов из их резиденций с очевидным для всего мира нарушением Венской конвенции — и российский посол, чтобы уж совсем не позориться, соглашается проживать на даче с отключенными водопроводом и канализацией (1998 год). И оппозиционеры у него пропадают (1999 год), и Соединенным Штатам он угрожает (периодически). И референдум, который он проводит (1996 год), никто, кроме России, не признает, как и парламентские выборы (2000 год). И во всех этих случаях, стоит России сделать Минску замечание, белорусский партнер вспоминает о суверенитете, а как только Запад начинает тихо грозить ему пальчиком, мчится к старшему брату: братец, спасай!
 |
| Бывший председатель КГБ Белоруссии Владимир Мацкевич (вверху) и глава президентской администрации Михаил Мясникович (внизу) реально могут претендовать на место Лукашенко |
Минск, похоже, нервничает не напрасно, если даже известный защитник русских общин в ближнем зарубежье Дмитрий Рогозин заговорил о необходимости установления контакта с белорусской оппозицией.
Россия крайне заинтересована в замене Лукашенко менее одиозной фигурой. Тем самым Москва развязала бы один из главных европейских "узлов", продемонстрировав всему миру, что она уверенно контролирует постсоветское пространство. С другой стороны, заменой Лукашенко Россия напомнила бы всему Содружеству, кто на самом деле заказывает музыку в общем евразийском доме. Наконец, Москва избавилась бы от постоянного вмешательства своего соседа и союзника в собственные дела (известно, что Лукашенко поддерживал и, возможно, финансировал кампании ряда российских недемократических партий на думских выборах 1995 года).
Важно учитывать, что уход Лукашенко позволил бы перевести взаиморасчеты с Беларусью из сферы политической в сферу экономическую. Такое количество тракторов, которое навязывает ежегодно белорусская сторона в качестве уплаты за газ, в России уже просто некому продавать. Новый лидер будет вынужден оформить долг более цивилизованным образом.
 |
Большего (например, инкорпорации Белоруссии в состав РФ) никто не требует: за 10 млн новообретенных сограждан нужно будет нести еще и экономическую ответственность.
Этим пяти требованиям соответствуют абсолютное большинство возможных претендентов на минский престол, то есть все, кроме действующего президента Белоруссии. А потому Москва не ограничена в выборе своего будущего партнера.
Тем более что потенциальные соперники Лукашенко ездят нынче в столицу России ничуть не реже, чем в Брюссель или Страсбург. По крайней мере, все кандидаты в президенты от оппозиции уже здесь побывали. Бывший белорусский министр обороны Павел Козловский пытался в Москве пробиться в администрацию президента или в Совбез. Вроде бы пробился, но с первыми лицами не встречался. Ему протежируют бывшие силовики, а ныне депутаты Госдумы, например Анатолий Куликов. Владимира Гончарика, лидера Федерации профсоюзов Белоруссии, поддерживает его российский коллега Шмаков через ОВР. Михаила Чигиря — СПС.
Однако маловероятно, что в Москве сделают ставку на кого-то из старых борцов с режимом Лукашенко. Недавний опрос ведущей социологической службы Беларуси лаборатории "Новак" показал, что в целом избиратели разочаровались как в Лукашенко, так и в оппозиции вообще. За нынешнего президента готовы проголосовать до 30% избирателей, за кандидата от объединенной оппозиции — до 20%. Но наибольшие шансы имеет независимый кандидат — ему готовы отдать голоса около 40% избирателей. Однако, если тот же человек объявит, что входит в оппозицию, его шансы автоматически упадут.
Поэтому Москва, скорее всего, будет присматриваться к так называемым независимым. Одна из наиболее перспективных фигур — глава администрации президента Белоруссии Михаил Мясникович, хитрый и опытный аппаратчик. Во властных структурах — с незапамятных времен: был вице-премьером еще в долукашенковский период. С тех пор сохранил связи с Москвой. До недавнего времени контролировал весь ТЭК Белоруссии, но в последнее время его потеснили.
Много говорят о фигуре Ивана Коротчени, который занимал должность исполнительного секретаря СНГ до Бориса Березовского. Москва явно благоволит к премьеру Владимиру Ермошину, но ему президентство не светит: по конституции президентом может быть только уроженец Белоруссии, а он родился в России.
Очень хорошие шансы у бывшего председателя КГБ Белоруссии Владимира Мацкевича, отправленного в отставку в ноябре прошлого года: он лично знаком с Владимиром Путиным. Недостаток — сам не решил, стоит ли ему идти в политику. К тому же говорят, что он серьезно болен. По мнению белорусских экспертов, возможен и тандем: кто-то совсем неизвестный (молодой, да ранний), а при нем комиссар и куратор Мацкевич.
Единственное, впрочем, что не вызывает сомнения,— это то, что победа обеспечена тому кандидату, которого поддержит Москва. Причем России эта поддержка обойдется весьма недорого. Сегодня шесть российских телеканалов в Беларуси смотрят в несколько раз больше человек, чем единственный белорусский. А поскольку белорусское телевидение оккупировано самим Лукашенко, Россия становится государством, которое имеет реальную возможность повторить имиджмейкерский подвиг Глеба Павловского уже на чужой территории.
МИХАИЛ ЦУЛАДЗЕ