Инвестплан для романтиков

Большинство туристов в Венеции редко уходят далеко от площади Сан-Марко. Напрасно: и в самом городе, и на прилегающих островах можно найти много привлекательного. А для сибаритов и романтиков с деньгами здесь есть еще и возможности для инвестиций.

Пафос и запустение

"Я мечтаю вернуть жизнь в эти места.— Джанлука Бизоль прихлебывает собственный просекко и продолжает: — Для меня это не только бизнес, это нечто большее". Удивительно, но директор и совладелец винодельческой компании Bisol, производитель одних из лучших игристых вин в мире (а заодно и совершенно волшебной граппы), говорит это о Венеции. О самом романтическом городе мира, о месте в самом центре одного из самых высокоразвитых и самых густонаселенных уголков Европы. Впрочем, на самом деле речь идет об островах Венецианской лагуны. Большинство туристов даже не подозревают ни об их существовании, ни о полутора тысячелетиях их истории, ни о связанных с ними возможностях.

Бурано, Мадзорбо, Торчелло — названия этих островов, скорее всего, ничего вам не скажут. Даже до Мурано — родины знаменитого стекла — добираются лишь немногие. Кстати, зря. Несколько часов, потраченных на разглядывание продукции тамошних стеклодувов, могут стать одной из самых запоминающихся прогулок в жизни. Или не зря. Уехать оттуда без покупок не удастся, причем это совершенно не обязательно пепельница ценой несколько евро, может быть и настоящее произведение искусства. Совсем за другие деньги, конечно.

Впрочем, как раз на Мурано туристы еще есть. На других островах северной части лагуны их можно и вообще не встретить. Опять зря. Потому что, например, на Торчелло стоит первая христианская базилика в регионе — VI века. И вилла, где искали уединения Хемингуэй, Шагал и другие знаменитости. А вокруг — заросли какого-то растения, напоминающего гигантский чертополох. Не торопитесь сожалеть о разрухе и запустении (хотя их найти и несложно) — это грядки со знаменитым деликатесом, венецианскими артишоками.

Бурано — живописнейший рыбацкий городок, состоящий из крошечных разноцветных домиков. Роберто Туриддо Пульезе, который еще недавно отвечал в правительстве Венеции за стратегию и планирование, а сейчас консультант проекта "Native Venice", рассказывает, что их хозяева уже не одно столетие обязаны красить свои дома в одни и те же цвета. Якобы когда-то это делалось для того, чтобы подвыпившие мужья находили дорогу в постели своих жен, а не оказывались в чужих. Через несколько лет эта пикантная байка может приобрести современный колорит. Говорят, что недвижимостью на острове интересуются голливудские звезды, якобы к ней уже приценивался Николас Кейдж.

На Мадзорбо — удивительный ресторан, где повар Паула Будель исповедует принципы натуральной еды. Идея вроде бы простая: готовим из того, что растет, мычит, блеет и плавает в ближайших окрестностях, запиваем вином из того же региона. Причем не забиваем естественный вкус продуктов сложными соусами, а подчеркиваем всеми доступными в современной кулинарии методами. Результат — восторженные рецензии гастрономических критиков со всего мира. И все это в обстановке какого-то удивительного спокойствия, отрешенности от суеты. Еще одна идея — клиентов ничто не должно беспокоить. "Видите человека в темных очках? Это господин Nespresso (изобретатель кофейных машин, сделавших революцию на этом рынке). Можно было бы вас познакомить, но здесь лучше не стоит",— говорит консультант "Native Venice" Кристина Арутюнова.

Впрочем, это не единственное чудо Мадзорбо. Здесь, в поместье Венисса, семья Бизоль ставит уникальный винодельческий эксперимент. Современные технологии — с использованием клонирования — позволили воссоздать старинный сорт винограда, утерянный чуть ли не 600 лет назад, который, похоже, не затронула эпидемия филлоксеры, в позапрошлом веке чуть не погубившая виноградарство в Европе. Это само по себе может стать сенсацией в виноделии. Аутентичный венецианский виноград "дорона" уже дал урожай, первые 5 тыс. бутылок заложены, винные эксперты со всего мира с нетерпением ждут 2012 года, когда первая партия этого вина будет готова. И хотя по нынешним виноматериалам неспециалисту трудно судить о потенциале этого вина, есть основания предполагать, что результат будет удивительным: белое вино, по плотности и мощности больше напоминающее красное. В случае удачи Венеция получит новый символ — "свое вино", а Bisol — всемирную славу и хорошую прибыль.

Отдельное удовольствие — сама поездка. Впрочем, минут двадцать на водном такси обойдутся в €100-200, для подавляющего большинства — явно не каждодневные транспортные расходы. Альтернатива (тоже, впрочем, как и все в Венеции, не очень дешевая) — вапоретто, речной трамвайчик. Кажется, это самый дорогой в мире общественный транспорт — €7 в одну сторону.

Венеция тоже не резиновая

Дорого в Венеции все: гостиницы, рестораны, сувениры. Про шопинг нормальному человеку там вообще лучше забыть. Но туристов это не останавливает. По разным оценкам, в год этот город посещает около 20 млн человек. Или даже 25-30 млн. Изабелла Скарамуцци, директор исследовательского центра COSES объясняет, что оценки все равно приблизительные: "Люди прилетают на самолетах, приезжают на поездах и автобусах, приплывают на больших кораблях и яхтах". И их число растет на 6-7% в год. Кстати, по данным COSES, количество русских туристов растет особенно быстро.

Большинство приезжает ради того, чтобы провести там хотя бы несколько часов, побродить по улочкам средневекового города, прокатиться на гондоле. На ночь — на острове и в материковой части — остается много меньше половины. Причем те, кто может позволить себе гостиницу, часто приезжают не просто туристами. Конференция, биеннале или деловые переговоры — отличный повод для того, чтобы вернуться сюда. Почему не Генуя, не Падуя — мало ли в Италии красивейших мест, гораздо более удобных с точки зрения логистики? Роберто Панчера, советник правительства Венеции по туризму, в ответ жизнерадостно смеется: "А вы посмотрите вокруг!" Напротив — дворец то ли XIV, то ли XVI века, рядом с ним еще один — не хуже. И все это на воде — нигде в мире такого больше нет. В общем, красиво так, что хочется выучиться на художника или хотя бы немедленно купить фотоаппарат получше.

У Клаудио Стадерини, управляющего отеля "Даниели" (соперничающего за звание лучшего в Венеции), немного другой взгляд: "Богатые, знаменитые и успешные всегда будут стремиться получить самый лучший сервис. Для остальных мы, конечно, не слишком доступны, но раз в жизни, в каких-то специальных случаях, нашу роскошь могут позволить себе и не очень богатые люди". Под роскошью тут понимается не только невероятной красоты палаццо XV века, не только трехкомнатные номера, периодически становящиеся декорациями для съемок голливудских блокбастеров, не только ресторан на крыше с видом на Большой канал и площадь Сан-Марко, но и цена номера (€700 за ночь и выше). Это, однако, не препятствие для роста числа гостей, особенно русских и китайцев. От ответа на вопрос про нынешних знаменитых постояльцев Клаудио, впрочем, дипломатично уходит, взамен рассказывая подробности романа, который когда-то в "Даниели" писательница Жорж Санд закрутила с местным врачом.

Впрочем, и у чиновников, и у бизнесменов, и у экспертов — полное единство в понимании проблем и возможностей. Во-первых, Венеция явно перегружена: ежедневно здесь находится как минимум 60 тыс. туристов — население острова чуть меньше. Это еще полбеды: большая их часть сконцентрирована на крошечном пятачке вокруг площади Сан-Марко. Сравнительно мало кто выбирается даже, например, в район еврейского гетто — одного из любимых мест местных жителей. Если бы удалось хотя бы немного переориентировать людские потоки, город мог бы и принять больше гостей, и отдать им больше. Продать им еще больше романтики — основного местного товара.

Во-вторых, город явно заинтересован в том, чтобы привлекать более обеспеченных туристов, в увеличении доходов от ключевой индустрии. Конечно, не отсекая студентов-бэкпеккеров, которые вернутся, когда заработают на хорошую гостиницу.

Назад и вширь

"Одна из возможностей — убедить потенциальных туристов в том, что в Венецию можно приезжать не только ради средневековых достопримечательностей,— практически хором говорят Джанлука Бизоль и чиновники мэрии.— На островах Лагуны огромное количество потенциальных возможностей для экологического, гастрономического, образовательного туризма. Здесь проще открыть новую гостиницу или ресторан, чем в самой Венеции". И правда: в городе-памятнике невозможно поменять дверные ручки, не то что как следует реконструировать помещение. Хотя никто не говорит, что инвесторам сюда вход закрыт, все отлично понимают: охрана памятников, помноженная на итальянскую бюрократию,— надежный шлагбаум на пути вложений.

Хор неслучаен. Господин Бизоль не только винодел, но еще и "мотор" проекта "Native Venice", получившего поддержку местных властей. Помимо экономических факторов для Венеции это в определенном смысле возвращение к истокам — первые поселенцы в Лагуне осели именно на Торчелло, полторы тысячи лет назад спасаясь от нашествия гуннов. Экономические, конечно, тоже важны, и местное правительство готово всячески поддерживать идею. Денег и налоговых льгот, конечно, не обещают, зато обещают то, что экономисты называют административными льготами: зеленую улицу и минимальные сроки при согласовании проектов.

В рамках "Native Venice" его участники и инициаторы постепенно собирают пул инвесторов. Фонд первоначальным размером где-то €50 млн будет вкладывать средства в гостиничный бизнес, виноделие, производство органических продуктов, экотуризм. Привлекаются не только и, пожалуй, не столько деньги — Джанлука Бизоль ищет единомышленников, которые разделили бы и его образ жизни, и вкус к "медленной еде", и разборчивость в винах. В общем, сибаритов.

Причем не только и — опять — не столько итальянских. Важно, чтобы это были люди со всего мира, которые привнесли бы в проект свой опыт, свой вкус, свои идеи, а не только несколько миллионов евро каждый. И конечно, потенциальных клиентов для новых бизнесов. Которые участвовали бы в возрождении Лагуны и, может быть, сами бы там поселились.

Казалось бы, странная инвестиционная идея, старательно обходящая понятия доходности, возвратности и т. д. К тому же предполагающая вложения в такое сложное дело, как виноделие. "Разве непонятно, что это страшно перспективно?" — Джанлука Бизоль машет рукой на виноградник. Напоминаю, что это за ним девятнадцать поколений виноделов, а потенциальные инвесторы, может, раньше добывали алмазы в Анголе или нефть в Сибири, виноград же только в магазине и видели. Заметно, что возражение его даже удивляет: "Можно же попробовать мое вино, эту еду, подышать этим воздухом!"

Впрочем, по-видимому, его романтизм — хотя бы отчасти — лишь поза, за которой скрывается трезвый расчет. Свидетельство тому — бурный рост продаж просекко Bisol по всему миру. Его семья сумела воспользоваться шансом, который однажды подарила им судьба. Спрос на их вино вырос в 80-е на волне роста интереса к игристым винам и поиска альтернативы переоцененным винами Шампани и получил дополнительный импульс после высокой оценки авторитетнейшего винного критика — Роберта Паркера. А деловая хватка позволила не только резко расширить производство и продажи, но и увеличить площадь виноградников на самом дорогом винном холме Европы — Картицце в долине Просекко. Так что есть шанс, что и сейчас получится.

Максим Кваша