Главное в опубликованном вчера законопроекте "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем" — создание органа, куда будет стекаться вся информация о крупных сделках российских физических и юридических лиц. Это и есть "финансовая разведка". О ней корреспонденту Ъ ГАЛИНЕ Ъ-ЛЯПУНОВОЙ рассказал заместитель руководителя межведомственного центра по противодействию отмыванию доходов при МВД АЛЕКСАНДР БАБИЧЕВ.
— Зачем нужна финансовая разведка?
— Необходимость создания такого органа назрела уже давно. России нужна система обеспечения государственного контроля за финансово-экономической деятельностью хозяйствующих субъектов, нужно наконец обеспечить прозрачность их деятельности, что должно привести к вытеснению из экономики "теневого" капитала, а за ним и организованной преступности, и коррупции. Последние как волки-санитары очищают общество от большей части этого капитала в свою пользу. Такие задачи ставит президент в своем послании к Федеральному собранию. Финансовые разведки есть уже в 43 странах мира. И все мировое сообщество ждет, когда же такой орган появится и у нас. Кстати, никакого велосипеда изобретать не надо. По сути, финансовая разведка уже есть. Это межведомственный центр при МВД по противодействию отмыванию доходов, полученных незаконным путем. Нужна только соответствующая законодательная база, а также программно-технические и кадровые ресурсы.
— А как к работе вашего центра относятся на Западе?
— Совет Европы считает, что в этом вопросе Россия серьезно продвинулась. При этом наши западные коллеги открыто заявляют, что предпочтение отдается центру при МВД, как прообразу финансовой разведки. Недавно я был на семинаре в Вене, в котором участвовали представители финансовых разведок разных стран. Наши предложения по созданию российской финансовой разведки на базе МВЦ были встречены доброжелательно.
— Что представляет собой центр сейчас, какие у него полномочия, и чего не хватает для создания на его основе финансовой разведки?
— Мы занимаемся сбором, анализом и предварительной проверкой информации и делаем обоснованные выводы о подозрительности той или иной операции. Представители правоохранительных органов в МВЦ имеют право заниматься оперативно-разыскной деятельностью. Кстати, у ряда других разведок на Западе, построенных по так называемому административному типу, таких полномочий нет. И это серьезно затрудняет их работу. Зато мы ими активно пользуемся. Например, для разоблачения фирм-однодневок. МВД позволяет межведомственному центру использовать его огромные ресурсы. Например, учетно-регистрационную паспортную систему. Другой ресурс, которого больше ни у кого нет,— инспекторский территориальный контроль, включая знание хозяйствующих субъектов. Третий — возможности национального Интерпола. И главный ресурс — наработанный десятилетиями опыт подразделений по борьбе с экономическими преступлениями.
Проблема всех разведок административного типа, то есть организованных при минфинах, в том, что они в любом случае зависят от информации правоохранительных органов. Без нее они не могут сделать полное заключение о подозрительности той или иной сделки. Они просто собирают весь вал информации и обращаются за помощью в правоохранительные органы, чтобы выстроить цепочку подозрений. Правоохранительные органы неохотно идут на такую интеграцию информационных ресурсов. Есть и другие проблемы. Сейчас вновь возникающие разведки других стран стараются отходить от административного типа, формируя судебный, смешанный или правоохранительный типы. Необходимо, чтобы исполнительная и законодательная власти в России со знанием и пониманием отнеслись к существу процессов, фокусируемых МВЦ, и сориентировались на него как орган финансовой разведки.
— Финансовая разведка — это спецслужба?
— Только отчасти. Только в возможности проводить предварительные проверки для документирования признаков получения незаконных доходов и их отмывания, чтобы сделать целенаправленными последующие действия правоохранительных органов. Если финансовая разведка будет организована при Минфине, нам — МВЦ — придется опираться только на возможности оперативно-разыскной деятельности. Почему? Дело в том, что проект Минфина не подразумевает существования надзорного механизма за полнотой предоставления информации в финансовую разведку. Поэтому мы не будем уверены в достоверности поступающей информации и вынуждены будем работать как правоохранительная структура. А Минфин образует лишнее звено, замедляющее процесс принятия решений.
— Чем ваш вариант предпочтительнее?
— Мы предлагаем универсальный механизм. Нам нужна не традиционная разведка отмывания незаконных или преступных доходов. У нас ведь не просто отмывание. У нас проблема теневого капитала. Поэтому мы должны выстраивать систему по противодействию получению таких доходов и их отмыванию. По данным экспертов, сейчас теневой капитал в России оценивается в 40-42% ВВП. Порядка 12% в нем составляют классические источники — наркобизнес, контрабанда оружия, проституция (на Западе этот показатель колеблется от 4 до 12%). Оставшуюся часть можно условно поделить на четыре основных группы: хищения сырья, неучтенка продукции — 10,5%, нецелевое использование бюджетных средств — 3-4%, незаконное присвоение денежных средств путем мошенничества — 7%, контрабанда и занижение таможенных платежей — 9%. Как видите, это все сфера деятельности подразделений МВД. Да и уход от налогов не может происходить сам по себе. Ведь налоги платятся с легальных оборотов, а значит, заплатив налоги, ты уже фактически все отмыл. Расследование источников отмываемых доходов приводит к указанной сфере деятельности. Поэтому контроль за налоговыми правонарушениями вполне естественен для подразделений БЭП. Они, например, результативно проводят расследования преступных схем, связанных с возмещением НДС. По сообщению директора ФСНП Вячеслава Солтаганова в газете "Щит и меч", налоговая полиция и МНС в настоящее время только прорабатывают вопросы взаимодействия по рассмотрению подобных дел. Хотя у ФСНП был опыт работы по "песочному" делу.
— Налоговая полиция стремится расширить свои полномочия, даже превратиться в финансовую полицию. Как вы к этому относитесь?
— Создание финансовой полиции было бы ошибкой в строительстве нашего государства. Финансовые отношения, в частности, платежи в конце концов должны соответствовать товарам, работам, услугам. Такое соответствие, а правильнее — несоответствие, устанавливается традиционными методами работы опять же подразделений БЭПа. Простым надергиванием статей из Уголовного кодекса для расширения подследственности налоговой полиции (уже есть 27 статей, по которым может вестись следствие, теперь претендуют на 42 статьи УК), как показывает практика, организованная преступность и коррупция не подавляются. Не уменьшается и теневой капитал. Потому что они проявляются в таком связанном с ними явлении, как тяжкая преступность, борьба с которой, наоборот, потребовала не распыления сил, а концентрации федеральных и территориальных усилий в виде образования по постановлению правительства комитета федеральной криминальной милиции при МВД России. Необходимость устранения дублирования в силовых органах и проведения их рациональной структуризации вытекает из соответствующего решения Совета безопасности от 9 ноября 2000 года.
— Зачем полицейским столько новых полномочий?
— Как следует из упомянутого интервью Солтаганова, в 2000 году ФСНП выявила преступления, нанесшие ущерб на 66 млрд рублей. 9 млрд рублей удалось представить к взысканию в результате раскаяния самих налогоплательщиков; еще 5 млрд — по самостоятельно завершенным уголовным делам. Остальной ущерб так и остался всего лишь выявленным. В отличие от ФСНП у МВД четкие установки. Ущерб установлен — кровь из носа, а добейся возмещения. При этом, как сообщили представители ФСНП, в 2000 году на встрече с экспертами комитета Совета Европы по оценке мер борьбы с отмыванием грязных денег, из 40 тыс. общей численности органов налоговой полиции в процессе расследования налоговых правонарушений участвует около 25% личного состава. За 2000 год собираемость налогов составила 82%. Это поработало МНС. А где оставшиеся 18%? Это же и есть задание для налоговой полиции. Вероятно, данные недоработки на фоне излишней численности обслуживающего персонала в органах налоговой полиции заставляют ФСНП брать на себя больше полномочий, пока в государстве не разберутся с результатами по уже предоставленным полномочиям.
— Вернемся к финансовой разведке. Какой должен быть штат разведчиков?
— Для обеспечения экономической прозрачности в стране понадобится порядка 6000 разведчиков, распределенных по подразделениям МВЦ во всех субъектах федерации. Сейчас у нас в центре по штату только 35 человек, а в наличии всего 19. В региональных подразделениях, еще не везде образованных,— около 70 человек.
— Кто будет финансировать всю эту армию? Налогоплательщики?
— Это не такие огромные деньги. Нами заинтересовались международные организации, это прежде всего Европейская экономическая комиссия, которая готова дать порядка $3 млн. Причем безвозмездно, в виде помощи для создания программно-технической среды центрального звена МВЦ. Мы сейчас уже готовы реализовать $1,2 млн из этой суммы. Кроме того, могли бы помочь и предприниматели. Ведь они заинтересованы в управлении рисками и в том, чтобы освободиться от влияния организованной преступности. С этого надо начинать обеспечение защиты предпринимателя и собственника.
— Не боитесь, что информация будет утекать из центра? Например, к тем же преступникам?
— Нет, не боюсь. Потому что это будет в большинстве своем официальная информация. Ведь самая большая тайна, которой заинтересован владеть преступный мир,— тайна о том, что ты находишься в поле зрения правоохранительных и контролирующих органов по причине скрываемых незаконных доходов.
— Как же все-таки предотвратить утечку информации из финразведки?
— В первую очередь предъявлять повышенные требования к сотрудникам. Кроме того, поможет и наличие собственной безопасности в федеральной вертикали вышеназванного комитета федеральной криминальной милиции. А вообще, большая часть информации должна быть открытой. Хотя, конечно, ее не стоит вывешивать на столбе. Если в России будет создана система обеспечения прозрачности деятельности хозяйствующих субъектов, она просто не позволит образовываться левым средствам, которые и кормят оргпреступность, а значит, преступность будет сокращаться. Труднее станет давать взятки чиновникам. Деньги на взятку брать будет неоткуда, ведь все прозрачно.
— А вы не боитесь превратиться в своеобразную дубину политического давления?
— Если будет обеспечиваться прозрачность, то никакого давления быть не может. Не то что сейчас. Если финансовую разведку организовать при президенте, то никаких злоупотреблений не будет.