Нагородили

Утверждено решение о расширении границ Москвы, столице тесно не будет. Между тем, как выяснили немецкие ученые, в России фактически нет других городов, способных стать источником экономического роста. "Огонек" публикует главу из доклада Берлинского института* и пытается разобраться, что у нас не так с городами

* Исследование Берлинского института народонаселения и развития "Исчезающая мировая держава: демографическое будущее России и других бывших союзных государств". Авторы: Штефан Зиверт, Райнер Клингхольц. Перевод с немецкого: Юлия Штраух

В XX столетии советские руководители превратили бывшее аграрное государство в промышленного гиганта. В ходе индустриализации, начавшейся еще до Второй мировой войны, большинство людей переселилось в города, которые зачастую строились исключительно в целях промышленного производства и до сих пор многие из них зависят от одного предприятия — так называемые моногорода. На сегодняшний день в России и на Украине в городах проживает немногим меньше жителей, чем, например, в Германии или Франции. Однако многие из них живут в небольших городах с населением в несколько десятков тысяч человек. К тому же эти города расположены далеко друг от друга, они едва заметными точками рассыпаны на огромной территории и слабо связаны транспортными коммуникациями. В российской структуре расселения катастрофически не хватает агломерационных полюсов тяготения с населением в несколько миллионов жителей, которые могли бы стать настоящими двигателями роста в стране.

Советское наследие

Мировой финансовый кризис ударил по России сильнее, чем по многим другим странам с развивающимися экономиками.

Особенно сильный удар кризиса пришелся на города, зависимые от работы одного предприятия или нескольких однотипных предприятий, относящихся к одной отрасли. Большинство российских моногородов — наследие советской плановой экономики. В ходе ускоренной индустриализации по всей стране стали возникать промышленные заводы с прилагающимися рабочими поселками. Данные населенные пункты были в первую очередь производственными центрами. Потребности и желания их жителей удовлетворялись лишь в последнюю очередь.

Согласно официальному определению, город можно назвать монопрофильным, если более четверти работающего населения занято на одном предприятии или по меньшей мере половина промышленного производства приходится на одну отрасль. Предприятие считается градообразующим, если 50 процентов жителей соответствующего населенного пункта, включая его работников, зависимы от социально-коммунальных услуг, предоставляемых исключительно благодаря наличию такого предприятия. Между тем многие российские эксперты считают моногорода пережитком эпохи индустриализации, чьи дни уже сочтены.

В антикризисной программе правительства РФ от декабря 2010 года перечислены 335 моногородов. Однако городов с монопрофильной структурой гораздо больше. В официальную статистику не включены, например, военные города и прочие закрытые (засекреченные) поселения. В общей сложности из 1090 российских городов около 450 соответствуют критериям моногорода. В них проживают около 25 млн человек — примерно одна шестая часть населения России. До кризиса в моногородах создавалось 40 процентов ВВП страны.

В рамках федеральной антикризисной программы в 2010 году правительство предоставило наиболее пострадавшим городам около 500 млн евро в качестве срочной финансовой помощи. Первоначальный список из 27 нуждающихся муниципалитетов был расширен до 35, а в 2011 году должен увеличиться как минимум до 50. Самым первым государственную помощь получил Тольятти, где производится легковой автомобиль "Лада". Насчитывающий более 700 тысяч жителей, этот автоград является самым крупным и известным моногородом России. Помимо этого, федеральные средства были направлены в центр производства грузовых автомобилей в Набережных Челнах, а также в поселок Светлогорье на Дальнем Востоке, где хоть и проживают лишь 1900 человек, но где также расположен комбинат по добыче вольфрама.

Разработчики программы исходят из того, что каждый вложенный государством рубль принесет десять, направленных на реструктуризацию промышленности со стороны концернов и частных инвесторов. В целом, однако, комиссия жалуется на нехватку проектов, достойных инвестиций. Так, около одной трети крупных моногородов оказались не в состоянии разработать перспективные проекты. К тому же 76 процентов моногородов представляют собой малые административно-территориальные единицы, у которых нет денег даже на составление эскиза проекта.

Какие города нужны России

Преобразования в системе расселения связаны с огромными трудностями. При строительстве монопрофильных городов не были учтены ни транспортные расходы, ни климатические условия, ни тот факт, что по сей день доехать до многих из них просто невозможно или возможно только сезонно по труднопроходимым дорогам.

Вместе с тем следует заметить, что еще в царские времена города в России строились из совсем других побуждений, чем на Западе. Города возникали не как объединения свободных индивидуумов, а в первую очередь как административные центры политической власти. В то время как в Европе процветала поговорка: "Городской воздух делает свободным", российские города воплощали собой обитель неволи. Советский Союз остался верен этой традиции.

Во всем мире развитие городов подлежит динамике, описанной законом Ципфа, согласно которому крупнейший город страны насчитывает вдвое больше жителей, чем второй по величине город, втрое больше, чем третий, и так далее. На Россию этот закон не распространяется: такие региональные центры, как Новосибирск, Новгород, Екатеринбург, Самара и Омск, насчитывают лишь около 1 млн жителей каждый. Эти города второй категории оказались недостаточно большими, чтобы развиться до проводников инноваций в регионах. Необходимые для этого городские центры с населением от 1,5 до 4 млн жителей в России попросту отсутствуют.

Предыдущие попытки переселить людей из северных и других экономически слабых регионов провалились из-за нехватки жилья и слаборазвитой системы кредитования. Желающие переселиться в более перспективные регионы, как правило, попросту не в состоянии финансировать свой переезд. Продажа старого жилья также не может покрыть расходы на новое. В целом российское население считается недостаточно мобильным. В кризисные времена готовность сменить место жительства становится еще меньше, поскольку многие обеспечивают свое пропитание с собственного участка. Известно, что мигрирует преимущественно молодежь. Так, Воркута — центр по добыче угля и месторасположение одного из крупнейших лагерей ГУЛАГа — с 1989 года потеряла более трети своего населения. Учитывая, что старшее поколение пенсионного возраста осталось на месте, город практически ничего не смог сэкономить на социальной инфраструктуре.

Крупнейшие мегаполисы, Москва и Санкт-Петербург, несмотря на все трудности кризисного периода, смогли адаптироваться к изменившимся условиям гораздо быстрее, чем города других регионов. В связи с этим на правительственном уровне в последнее время стали возникать размышления о постепенном изменении географической карты России. Согласно одному еще неопубликованному проекту, правительство планирует в долгосрочной перспективе расселить россиян вокруг 20 крупных агломераций. Поддержка малых городов (до 100 тысяч жителей) считается неперспективной. Вместо этого власти заинтересованы в объединении ресурсов для инвестиций и модернизации. Основу новой экономики составляют 3-миллионные агломерации: "Здесь на основе достижения критической массы интеллектуальных ресурсов формируется инфраструктура знаний, реализуется новая модель городского управления и концепция креативного города". Предпосылкой для этого является миграционная политика "открытых дверей". Без такой инициативы эксперты предвещают таким городам, как Омск, Казань, Уфа, Челябинск, Ростов, Пермь, значительную убыль населения до 2030 года. Только Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Нижний Новгород, Екатеринбург и Самара будут продолжать расти. Данный план сильно отличается от советского постулата о широкомасштабном заселении страны. Есть ли у политиков средства и воля к осуществлению подобного мегапроекта, остается под вопросом.

Экономика против политики

Неутешительные выводы о российской урбанизации, прозвучавшие в работе немецких ученых, специально для "Огонька" прокомментировал один из авторов исследования — Штефан Зиверт.

— Исходя из большой доли городского населения и распространенности материалистической культуры, даже западные ученые причисляют Россию к странам, где модернизация уже была проведена. Но ваше исследование заставляет сомневаться в очевидном: оказывается, урбанизация урбанизации рознь. Можно ли сказать, что наш вариант "градостроительства" мало что дал экономике?

— Разумеется, все нужно рассматривать во временной перспективе. Потому что первоначально российская урбанизация помогла усилить промышленный потенциал страны и увеличить выпуск продукции, так как до ее начала экономика полностью базировалась на сельскохозяйственном секторе. Этот перекос был очевиден в сравнении со странами Западной Европы, и его нужно было ликвидировать. Нюанс, правда, в том, что российская урбанизация никогда не проводилась по чисто экономическим причинам. К ним всегда подмешивались геополитические соображения, которые, в свою очередь, возникали как реакция правящих кругов на исключительный размер российского государства. Поэтому, чтобы оценить эффект того или иного этапа урбанизации, нужно понять, чего в нем было больше: экономики или политики. Это повод для спекуляций, и ответы разных экспертов могут сильно отличаться.

Рассматривая результаты советской модернизации в контексте сегодняшнего дня, мы, конечно, можем сказать, что большое количество малых городов и их необыкновенная рассредоточенность экономически вредны, хотя эффект масштаба и роль концентрации производств в данной ситуации тяжело оценить. Вполне очевидно, что удаленность большинства предприятий от мест продажи их товаров, помноженная на удаленность и тех, и других от финансовых посредников, которые помогают осуществлять эту самую продажу, делает производство слишком затратным и невыгодным. Есть отдельные положительные примеры: например, Самара и Тольятти смогли создать устойчивую агломерацию, в которой оба центра оказались связаны сетью экономических отношений. Но это скорее исключение, чем правило. Многие российские города существуют вне каких-либо экономических отношений.

В целом же недостатки российской урбанизации становятся очевидны даже не тогда, когда мы смотрим на ее экономические последствия, а когда обращаемся к очень человеческой теме — жилищным условиям. Запустив индустриализацию и перемещение селян в города, власть не могла, да и не слишком хотела улучшать быт людей с той же скоростью, с какой она наращивала промышленный потенциал страны. Порочность такой практики дает о себе знать и сегодня.

— Разве такой тип "неэкономической" урбанизации — сугубо российское явление? Может быть, он естественен для всех авторитарных режимов, которые создают города, чтобы укрепить власть центра, и противятся самоорганизации на местах?

— Я не считаю, что урбанизация в России была полностью "неэкономической". Все гораздо сложнее. Она была побочным продуктом отчетливого стремления элит превратить страну в промышленного гиганта, то есть политика здесь все-таки имела экономическое измерение. Иными словами, нацеленность элит на индустриализацию вкупе с плановой экономикой больше отразилась на характере российских городов, чем авторитарный политический режим. Проблема между тем в том, что урбанизация оказалась крайне "недобровольной", даже по сравнению с другими неевропейскими странами. Это был неестественный процесс, и поэтому он привел к не совсем естественным результатам. Что касается других авторитарных государств, то, посмотрев на развитие их городов, можно заключить, что путь России все-таки весьма оригинален. Подумайте, например, о Китае при Мао Цзэдуне или Камбодже при красных кхмерах. Там развитие страны в принципе не связывалось с проблемой урбанизации.

— Правильно ли я понимаю, что ваш рецепт идеальной градостроительной политики для России — это создание крупных агломераций? Поддержку малых городов вы считаете бессмысленной?

— В принципе, мы нигде не давали своих рецептов. Выводы относительно малых городов почерпнуты из проектов российского правительства. С другой стороны, проблемы, связанные с такими поселениями, вполне очевидны. Обычно они живут за счет одного предприятия, на колоссальном расстоянии ото всех других экономических центров. Если учесть слабость малого и среднего бизнеса в России, понятно, что у них просто нет ресурсов для развития. В советское время эти города могли существовать, не задумываясь о том, как финансировать собственную инфраструктуру,— они были на государственном попечении. Сейчас все изменилось, и они стоят перед необходимостью найти внутренние источники роста, иначе придется довольствоваться мизерными трансфертами из федерального центра, не имея никакой уверенности в завтрашнем дне. Пока мобильность населения в России довольно низкая, подобные города еще остаются на карте. Но как только у людей появится возможность переезжать, а этого нельзя исключить, они просто лишатся своих жителей и исчезнут сами собой.

— Большое количество пусть хоть малых, но городов вселяло уверенность, что россияне обжили свою землю. Если, руководствуясь законом Ципфа, всех людей собрать в нескольких агломерациях, что делать с остальной территорией? Признать необитаемой?

— К сожалению, я не знаю закона, который определял бы, сколько городов нужно стране для того, чтобы она считалась "обитаемой". Но если бы такой и существовал, то он точно бы зависел от количества жителей, а не от размера территории, как вы предполагаете. Ряд земель, которые советские люди пытались обжить, вовсе того не стоили, и, думаю, никакие геополитические соображения не убедят человека, что вечная мерзлота — хорошее место, чтобы основать свой дом. Характерно, что в результате военных походов Россия присоединила к себе большое количество земель, которые изначально были малонаселенными, то есть, руководствуясь естественными соображениями, никто и не собирался там жить. В силу своих климатических условий и ряда других факторов Россия всегда была одной из самых "просторных" стран, где на каждого человека приходилось очень много земли, которая, однако, часто была непригодна для полноценной жизни. Хорошо это или плохо, опасно ли с геополитической точки зрения — зависит от вашей личной интерпретации. А если рассуждать экономически, то большая удаленность городов друг от друга должна беспокоить гораздо больше, чем "необитаемость" Дальнего Востока.