На рынке труда кризис: работодателям нужны только лучшие из лучших и жить по-старому они уже не хотят, а работники, практически все, по-новому не могут. Других же взять решительно неоткуда. Почему это случилось именно сейчас, корреспонденту "Денег" Екатерине Дранкиной рассказал председатель совета директоров консалтинговой компании Ward Howell Сергей Воробьев.
Что сейчас происходит важного на вашем рынке?
— На кадровом рынке все очень драматично сейчас. Я имею в виду не только сегмент высших руководителей, но и все направления профессиональных кадров. Могу сказать со всей ответственностью, что никогда за всю историю кадрового рынка спрос так не расходился с предложением, как это происходит сейчас. То есть гигантский спрос на все самое лучшее, а удовлетворить его нечем.
Когда это началось?
— Началось после кризиса, года полтора назад, и идет по нарастающей. И тут кризис сыграл свою роль, но он не главная причина. Кризис просто обострил ситуацию — коней, руководителей то есть, тогда собственники на переправе не меняли, и вроде как люди в кризис выстояли. Но насколько они будут пригодны в мирном созидании, этого никто не знает. И сейчас их хотелось бы укрепить кем-то, а мало есть кем.
Так в чем же причина такого драматичного расхождения спроса с предложением?
— Ну это нужно на два куска разбить — почему кончились кадры и почему так все интересно со спросом стало. Я начну с последнего. Здесь есть радостная новость: компании наконец-то сосредоточились на людях. В соответствующих терминах это можно так выразить: традиционное наше отношение определялось понятием "персонал", а это с точки зрения финансового учета значит "затраты", а затрат чем меньше, тем лучше. Затем придумали "человеческие ресурсы", и это уже было серединка на половинку, то есть может быть плохой ресурс, а может быть хороший. И последняя ступень — это человеческий капитал, и это уже значит профильный актив для компании, его чем больше, тем лучше. До этой, третьей, ступени мы никак не дорастали. Но вот впервые в истории не то чтобы доросли, но ушли с предыдущей и приближаемся к этой. Это новое, этого буквально вчера не было. Я еще год назад говорил на конференции в РСПП, что отношение к людям, несмотря на все ритуальные жесты, которые научились делать с подачи Запада, оставалось как к типичному непрофильному активу. То есть да, коллективу устраивают раз в год бег в мешках, премия-корпоратив, и вот и все, пожалуй. Кроме нескольких героев, остальные не так уж в компании были и важны. Сегодня иначе.
А что такого произошло, чтобы это стало иначе?
— Скорее всего, это происходит не от хорошей жизни. Это происходит не от желания качать из этого нового отношения уникальное преимущество, а от понимания, что это становится уникальным недостатком. Прежде всего, люди кончаются вообще. С самого низа и до самого верха — на рынке трудно найти и профессионального рабочего, и профессионального управленца. Тут, очевидно, и демографические факторы, и эмиграция, и развал образовательной системы — все вместе. И второе — это неопределенность для бизнеса. Раньше было ощущение, что воткни палку — и будет расти, только делай работу хорошо, и даже не обязательно лучше других, ну хоть как-то. Этого ощущения "я в тренде, я в правильной индустрии", его больше ни у кого нет. Все обречены выживать сами по себе. И такая обреченность транспонируется в другое отношение к людям — теперь нужны те, кто может думать самостоятельно, может принимать решения, и автоматически происходит отказ от патернализма, вертикали власти. Отношение "я начальник, ты дурак" уже не работает, потому что начальник не знает, куда идти, и нужно много людей, которые думали бы вместе с ним. Олигархические структуры хотят строить управляющие компании, центры компетенций, системы обмена знаниями, а не плодить специалистов, которые будут дань собирать с активов. И мы это видим статистически.
Какой статистикой вы располагаете?
— Ну мы достаточно крупные на рынке и можем рассматривать себя как такую лакмусовую бумажку, потому что большинство клиентов к нам приходят сами. Помимо этого мы много общаемся на конференциях, еще где-то. Основной индикатор — на что тратит время собственник. Если он тратит свое время на активы — покупку, акционерные войны, на работу с партнерами — это одно. Если на собственных сотрудников — другое. Так вот, сейчас пришло время последнего. На Западе первые лица тратят на воспитание команды до сорока процентов своего времени, у нас — пять-десять, но появились "чемпионы", которые меняют пропорцию. И сейчас идет огромный вал заказов на лучших людей, на лучшие системы управления персоналом от тех компаний, которые близко не задумывались об этом раньше. До кризиса тоже были те, кто задумывался. Массово это были компании из сферы professional services типа "Маккинзи", "Тройки Диалог"... Там всегда матрица, а не вертикаль, то есть нужно, чтобы умных было много, и они всегда так отстраивались. Были системы воспитания людей даже в компаниях сырьевого сектора, например у "Альфа-групп" и "Северстали" внимание к талантам максимальное. Но было очень тяжело отделить мух от котлет. Потому что те, кто этого не делал, у кого была архаичная, византийская, непрозрачная система взаимоотношений в компании,— они тоже прекрасно жили. А сейчас даже те, для кого, условно говоря, основной источник богатства представляет километр государственной границы, даже им это вдруг стало надо.
Вы имеете в виду то, что называется "чиновники нового типа"? Они ведь действительно появились некоторое время назад и пришли главным образом из бизнеса — Хлопонин, Зеленин, Шаронов и т. д. Но они либо не приживаются, либо трансформируются как-то потихоньку в чиновников старого типа, разве нет?
— А вот нет. Ну понятно, что некоторые так. Но есть и другие. Шаронов, например. Он не так давно вернулся во власть, и очевидно, что он пришел "делать город по уму". Государство, правда, еще не отказывается от кокетства платить чиновникам, сколько оно привыкло платить, и тем не менее есть запрос со стороны государства, чтобы нормальные люди приходили, и со стороны нормальных людей тоже есть такая потребность — идти и разгребать эти кучи. Взять, например, инфраструктуру — это отрасль, в которой, как считается, работают брутальные люди, которые к тому же воруют. "Белый воротничок" ни за какие деньги не пойдет иметь с ними дело. Но даже эта кислотная среда расчищает поляну, чтобы насадить современных управленцев.
То есть профессионалы готовы отказываться от больших заработков ради подвигов?
— Вообще-то да, именно так. К сожалению, большие заработки сейчас опять, как до кризиса, не проблема. К сожалению, потому что до кризиса это было безобразие: менеджеры получали сто-двестимиллионные пакеты за три года, уровень ответственности был минимальный, и даже за промахи их никто не наказывал. Сейчас такие пакеты тоже не проблема. Собственники готовы делиться прибылью, готовы платить героям любые деньги. Но только деньгами переманить никого ниоткуда нельзя. Если речь идет о героях состоявшихся, то они уже настолько небедные люди, что реально, будет у него на десять миллионов больше или меньше, ему все равно. Ему нужны совсем иные смыслы. И это еще одно подтверждение, что мы по пирамиде Маслоу продвинулись на следующий виток. Талантливую молодежь тоже интересуют амбиции прежде всего. То есть понятно, что надо и заработать. Но есть ничтожное количество профессий, где эта мотивация — единственная. Например, трейдер: здесь денег вполне достаточно. Во всех остальных специальностях нужно предложить людям подвиг, а потом уже деньги. И, поскольку людей реально нужно либо растить внутри компании, либо переманивать у конкурентов, собственники со страшной силой думают над тем, как сформировать эту среду для героев.
А почему кончились герои? В чем причина низкого предложения на рынке?
— Главное тут даже не демография и прочее, а то, что в стране убита конкуренция, и потому у нас нет достаточного количества рабочих мест, где воспитывают этих самых лидеров. Начиная от политической конкуренции и заканчивая любыми практически рынками. Разве это конкуренция, когда у каждого из нас по пять, максимум десять конкурентов. Исключение — только рынок FMCG, где происходит рубка, и все индустрии традиционно выхватывают лидеров оттуда. Обобщая, мы считаем, что российский рынок наконец-то вступил в XXI век с точки зрения отношения к людям как к капиталу и ожидает от этого дивиденды.