Сегодня отставной губернатор Приморья ЕВГЕНИЙ НАЗДРАТЕНКО должен встретиться с Владимиром Путиным. Экс-глава края надеется, что визит в Кремль решит его дальнейшую судьбу. В интервью корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-НАГОРНЫХ он заявил, что дорожит хорошими отношениями с президентом и не будет вновь баллотироваться на пост губернатора, если даст соответствующее обещание Владимиру Путину.
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Немножко были сердечные дела, но сейчас они разблокированы. Ну лечили меня — вот, смотрите, еще следы остались на руках от капельниц. Сейчас чувствую себя нормально. Я же сел в самолет и полетел. Если бы чувствовал какую-то тревогу, я бы не полетел.
— То есть дополнительного лечения вам не требуется — за границей например?
— Мы сейчас делаем так: я встречусь с президентом, определюсь, какая у меня будет работа, будет ли там лаг по времени, чтобы полечиться. Может быть, имело бы смысл побродить для профилактики. За все годы, пока я работал губернатором, я обращался к врачам один раз: мы перевернулись в машине, и у меня были травмы позвоночника.
— То есть вы будете лечиться в России?
— Я, собственно, не вижу пока, что лечить. Вот господин Пуликовский (полпред президента в Дальневосточном федеральном округе.— Ъ) все время говорит про меня: у него сердце больное. Мы с ним почти ровесники, он на год старше меня. В нашем возрасте, естественно, приходится прибегать к помощи врачей. Господину Пуликовскому тоже требуются врачи, потому что у него явно больная голова.
— Когда вы будете встречаться с президентом?
— Я с ним буду встречаться в среду.
— Что вы ему скажете?
— Я ни разу не имел возможности встретиться с президентом и объяснить ситуацию. Поэтому я хочу доложить свое видение проблем Дальнего Востока. Дальний Восток — это не Наздратенко, это даже не конкретная историческая личность. Дальний Восток — это российское государство. За годы демократического романтизма были допущены серьезные ошибки в управлении экономикой государства.
Сколько было невероятных легенд про Приморский край! То мы воруем уголь где-то, то мы не завезли уголь, то нет аварийного запаса, то в порту Восточном лежит масса угля на экспорт, а свои станции не топят. Если бы все так было просто, приехал бы какой-нибудь министр, провел совещание — и тут же все бы заработало. Да нет, все значительно сложнее.
— Но если вы так хорошо понимаете, как спасать Приморье, почему ушли в отставку?
— Тогда давайте говорить не о Приморье. Приморье не может выживать одно. Никто никакого угля ни у кого не воровал — не может так быть. Это только какой-то чиновник Хабаровского края может встать и сказать, что уголь своровал Приморский край. Это просто — встать и сказать.
В Приморском крае четыре станции работают на дальнепривозном угле, который нужно везти из Иркутской области, Читинской области, из Якутии. Так везти же надо! И договора есть. И договора не со мной, я же не хозяйствующий субъект. Хозяйствующий субъект — "Дальэнерго", то есть РАО ЕЭС и угледобывающие компании. Они между собой подписывают договора, "Дальэнерго" снимает деньги за тепло и свет у населения, платит зарплату, арендную плату, средства на амортизацию, за топливо. Это не Приморский край платит, не губернатор — платят хозяйствующие субъекты. Вот так должен крутиться механизм. Я не могу подписать договор ни с одним угольным разрезом. Какими деньгами я буду расплачиваться — деньгами учителей, врачей?
— Президент знает вашу позицию?
— Думаю, нет. Если мне будет предоставлена возможность, я ему об этом скажу. Вопрос: сколько минут мне на это дадут, успею рассказать или нет? Невозможно же запастись углем на 20 лет вперед. На 20 лет вперед можно только на Северном полюсе льда наготовить. И то льдина оторвется и куда-нибудь уплывет. А уголь — это постоянно действующий рабочий механизм. Вдумайтесь, 23 дня в Приморский край не поступал ни один вагон с углем — ни с одного разреза. Почему? В стране нет даже комитета, который занимается углем. Раньше было Министерство угольной промышленности, потом сделали департамент, потом комитет, а сейчас осталась комиссия. К кому же обращаться за углем?
Что творится в разрезах — страшно сказать. Сидят представители разных станций, подстанций, сидят представители "Дальэнерго", администрации и выхватывают каждый эшелон с углем, каждый вагон — кто кому больше даст. Это и есть страна, это и есть рынок. Вот во что мы превратили весь угольный баланс! А я бы это видел так: вначале топливным балансом мы обеспечим энергетику своей страны, а что лишнее — продавай куда хочешь и кто хочешь.
Почему я был против закрытия шахт в Приморском крае? Да, многие были бы из них убыточные, но некоторые были вполне приличными. А МВФ требовал чохом закрыть все. Даже недостроенные. А там прекрасный уголь. Я же орал как резаный, я тогда был бит всеми мыслимыми и немыслимыми реформаторами-демократами. Мне удалось отстоять эти шахты. А разве силы мои были равны с предыдущим президентом и правительством?
Где теперь уголь в этой стране? Говорят — терминалы Восточного порта завалены углем. Завалены. Только вот представьте: вот это Приморье, а вот это рядом — Китай, провинция Холузян. И через нас возят уголь. Но это экспорт другого субъекта Федерации. Просто захватить его нельзя. Это называется бандитизм.
— Федеральные власти подозревают вас и ваше окружение в злоупотреблениях. А депутат приморской думы Владимир Гильгенберг утверждает, что краевая администрация контролирует все три нефтяные компании, поставляющие топливо в Приморье: вашему сыну принадлежит компания "Примнефтегаз", Приморскую нефтяную компанию контролирует через доверенных лиц вице-губернатор Чепик, а "Приморнефтепродукт" принадлежит депутату Мосаловскому, возглавляющему прогубернаторскую фракцию в думе Приморья.
— Это абсолютная ложь и бредятина. У моего сына есть компания "Примнефтегаз". Они поставили несколько вагонов сжиженного газа. Во Владивостоке есть целый район, который живет на сжиженном газе, а не на электрических плитах. Никакой нефтью мой сын заниматься не мог, потому что это просто мальчик-студент. Он закончил институт, создал первую компанию, назвал "Примнефтегаз". Будем, мол, закупать где-то сжиженный газ и поставлять его. Они еще и поставить ничего не успели, а обвинений уже появилась куча на всю страну.
Никакой Чепик не занимается поставками нефти. Что касается Мосаловского, то это хороший депутат. Он просто разумный директор нефтебазы. Кстати, строил ее известный поэт Мандельштам — в 1937 году там был лагерь заключенных.
— В понедельник подали в отставку все ваши заместители. А представитель президента на Дальнем Востоке заявил, что в ближайшее время на них могут быть заведены уголовные дела...
— А разве меня обвинения в коррупции не преследуют уже восемь лет? Разве не приезжали бесконечные комиссии в Приморье? Там очень хорошо жить преступности, потому что все силы отвлекаются на борьбу с Наздратенко, который говорит: не закрывайте шахты под дудку МВФ! Это же геноцид над своей страной. А они в ответ самолет с ревизорами присылают.
— Встреча с президентом может решить вашу судьбу?
— Да.
— Чем вы хотите заняться?
— Мы переговорим с Владимиром Владимировичем, наметим план дальнейшей моей работы: может быть, в Москве, может, на Дальнем Востоке, может, еще где-то. Мы определимся.
— Во время телефонного разговора 5 февраля Путин лично попросил вас уйти в отставку?
— Нет. Достаточно добрый был разговор. Он спросил о делах, а я ему сказал: Владимир Владимирович, я хотел бы подать в отставку и просил бы вас принять меня на предмет дальнейшего разговора о трудоустройстве.
— Какие должности вам бы подошли?
— Ну, больше, наверное, силового плана. Те вопросы, которые всегда стояли в Приморье: и по границе, и по армии, и по эмиграции китайского населения, и по бандитам, и по борьбе на море. Семь лет назад я писал президенту, в открытую орал: "Господин президент, закройте Охотское море от иностранного разграбления". Сейчас оно пустое, как барабан. Дальний Восток разграблен полностью. Экономическая граница России очень недалеко от континентального берега. Дальше наступают воды, пока российские, но если мы два года их не используем, туда входят корабли других стран. И они вошли: все там чистят, просто ужас!
— Ходят слухи, что вам может быть предложена должность главы Госкомитета по рыболовству?
— Пока разговор на эту тему отложен.
— Вы будете выставлять свою кандидатуру на новых губернаторских выборах в Приморье?
— (Медленно встает. Протягивает руку.) Все, спасибо. Пока.
— Хорошо, я иначе сформулирую вопрос: кто будет бороться за пост губернатора Приморья?
— Я думаю, на выборы пойдут Черепков (депутат Госдумы, экс-мэр Владивостока.— Ъ), Кириличев (гендиректор Приморского морского пароходства.— Ъ), от Коммунистической партии — Гришуков (депутат Госдумы.— Ъ). Пуликовский попытается выставить своего заместителя Апанасенко. Я думаю, председатель краевой думы Жеков может пойти. Кто-нибудь от глав администраций, среди них есть несколько достаточно реальных кандидатов, например Копылов (мэр Владивостока.— Ъ) и мэр Находки Гнезделов.
— Кого будете поддерживать вы?
— Мне кажется, что Жекова и Гнезделова можно считать толковыми руководителями.
— А почему вы отказываетесь говорить о своем возможном выдвижении?
— Я смогу сказать о своем участии или неучастии в выборах только после разговора с президентом. Если я дам президенту слово не ходить на выборы, то я это слово сдержу. Мене дороги наши отношения. Когда он работал начальником территориального управления в администрации президента...
— Да, тогда проводилась очередная проверка в Приморье...
— Проверок было 70 или 80. В тот период кремлевская администрация, которую возглавлял Чубайс, сознательно выстраивала и финансировала в Приморском крае оппозицию — тогда этим занимался Евгений Савостьянов (замглавы администрации президента.— Ъ). Так вот, Путин разрубил всю эту толпу — разумно, здраво. Таких вещей я не забываю.
— Если ни один из вариантов, которые мы обсудили, не воплотится в жизнь, чем вы тогда будете заниматься?
— Я специалист, у меня есть образование. Буду жить и работать.