Детство, отрочество, ужас

Жизнь в Норвегии изменилась после того, как одиночка без особых проблем за два часа убил 76 человек. Норвежцы привыкают к жизни в новой стране, а мир изучает человека, который настолько похож на персонажа фильма о серийном маньяке, что, пожалуй, в реальности и существовать-то не может. И тем не менее существует.

Осенними вечерами 2010 года арендатор фермы в городишке Рена несколько часов занимался спортом, а потом занимался усовершенствованием патронов для самозарядного карабина Ruger Mini 14. Ни в том, ни в другом не было особой нужды. Он, занимаясь бодибилдингом с детства, и так имел фигуру атлета. Что же до боеприпасов, то разрывные пули и без того смертоносны, но он добавлял в них 99-процентный раствор никотина. Это делало пули еще и ядовитыми, чтобы гибли даже те, чьи раны в ином случае не были бы смертельны. Все свои действия, мысли и намерения он подробнейшим образом записывал в документ, которое он сам для себя называл "компендиум", а официально озаглавил "2083: Европейская декларация независимости". Этот документ он отправил тем, кого считал своими друзьями и единомышленниками, за полтора часа до того, как превратиться из среднестатистического норвежца в злодея международного масштаба.

Юность бизнесмена

Андерс Беринг Брейвик, он же Эндрю Бервик (под этим псевдонимом он и написал свою "Европейскую декларацию независимости"), он же Сигурд Крестоносец (так он был известен в сети), родился 13 февраля 1979 года в Лондоне, в семье норвежского дипломата. Его родители разошлись, когда Андерсу был всего год. Мать увезла Андерса в Осло. Отец пытался через суд добиться того, чтобы сын остался жить вместе с ним, однако эти попытки оказались неудачными. Тем не менее до 16 лет Андерс был с отцом в прекрасных отношениях и даже регулярно навещал его.

По воспоминаниям школьных товарищей и друзей, сверстники уважали и любили его. Он был умен, но не был "ботаником", он любил классическую музыку и обожал хип-хоп. Он не любил драться, но всегда вступался за тех, кто по тем или иным причинам становился изгоем в классе. "Что, пожалуй, на самом деле отличало его от других, его умение концентрироваться,— говорит его школьный товарищ Петер Свор.— Он сидел на строгой диете и соблюдал режим тренировок". Его лучшим другом в то время был пакистанец, который разделял еще одну страсть Андерса — граффити.

Этот интерес к граффити почему-то страшно раздражал его отца. После того как Андерс в очередной раз попался за разрисовыванием стен, отец разорвал с ним отношения. Примерно в то же время Андерс перестал общаться и со своим другом-пакистанцем.

Интерес к правой идеологии у Андерса возник постепенно. В армию он не пошел. В своем "компендиуме" он сообщил, что сделал это по политическим причинам, не желая защищать государство, которое ему было ненавистно, и даже открыто заявил это военным, занимавшимся призывом. Но он, скорее всего, лукавил. Если бы он отказался служить по идеологическим причинам, его отправили бы на альтернативную службу. Но он не служил и так, а это означает, что его, скорее всего, просто признали негодным к военной службе.

После окончания школы он поступил в Торговую школу Осло, учебное заведение, специализирующееся на подготовке специалистов в области менеджмента предприятий и финансовых компаний. Он основал собственную компьютерную фирму, занялся игрой на бирже и был принят в масонскую ложу. Казалось, впереди его ждала спокойная, но очень скучная жизнь норвежского бизнесмена.

Рыцарь-храмовник

Превращения молодого скучного бизнесмена в рыцаря, решившего бросить вызов властям страны, которые, по его мнению, отдавали Европу мусульманам, никто не заметил. Он продолжал работать и не порвал с друзьями и родными, но все чаще проводил время в интернете, общаясь с людьми, которые разделяли его взгляды. Он вступил в крайне правую Партию прогресса, которая выступала за ограничение иммиграции, однако очень скоро понял, что партия, действующая в рамках парламентской демократии, не в состоянии сделать то, о чем он мечтал,— остановить превращение Европы в "Евравию", место, где мусульмане все больше и больше чувствуют себя как дома.

На встрече с единомышленниками в Лондоне он вступил в организацию под названием "Рыцари-тамплиеры", которая утверждала, что является восстановленным орденом Бедных рыцарей Христа и Храма Соломона, основанным еще в XII веке крестоносцами. Своей задачей современные тамплиеры видели борьбу с "исламским игом" в Европе.

Его главным учителем и человеком, посвятившим его в "рыцари", был Пол Рей, известный в ордене как "Ричард Львиное Сердце". Рей, один из основателей ультраправой организации "Лига защиты Англии", сейчас наотрез отказывается признавать Брейвика своим, однако, судя по информации британских и норвежских полицейских, у Скотленд-Ярда и британской контрразведки MI-5 есть масса вопросов к лиге, на которые ее руководству придется отвечать.

Впрочем, в одном Пол Рей, судя по всему, не лжет. Он на самом деле не знал о планах своего товарища, и теракт в Осло и бойня на острове Утойя для него стали такой же неожиданностью, как и для всех остальных.

План своего удара по тем, кого он считал врагами и предателями (не мусульмане, а представители норвежских властей), Брейвик готовил почти десять лет. В 2002 году он, живший до того времени на съемной квартире, переехал обратно к матери. Друзья посчитали это подтверждением того, что он "всегда был маменькиным сынком". Родственники увидели в этом желание быть ближе к любимой матери после переезда в США его сводной сестры. На самом деле Брейвик лишь решил сэкономить на квартплате, поскольку деньги ему нужны были для осуществления своего плана — индивидуальной тамплиерской революции. Андерс был сам не свой после того, как почти все его состояние, 2 млн норвежских крон, которые он заработал игрой на бирже, были потеряны из-за кризиса. Для Брейвика потеря денег стала настоящей катастрофой. Ведь теперь выполнение его плана откладывалось, а он сам был вынужден начинать финансирование своего проекта с нуля.

Он приобрел в аренду ферму в 170 км от Осло, на которой начал опыты по изготовлению бомбы. Для этого Андерс отправился в Прагу, поскольку посмотрел документальный фильм BBC, в котором о Праге говорилось как едва ли не о центре торговли оружием и самом опасном месте Европы. Оружие он, разумеется, там не купил. Зато он без проблем приобрел его в самой Норвегии, заявив, что собирается охотиться на оленей. "У меня была мысль написать в анкете, на кого на самом деле я хочу начать охоту, и посмотреть на их лица, когда они прочтут это",— записал он позже.

На адрес своей сельскохозяйственной фирмы Breivik Geofarm он купил в Польше 6 тонн удобрений, необходимых для производства взрывчатки. Норвежская контрразведка сначала взяла Брейвика на карандаш, но потом, посмотрев, что он владелец фермы, а количество купленных удобрений не так уж и велико, перестала за ним наблюдать.

К концу 2010 года он начал постепенно отдаляться от семьи и друзей. Кто-то подумал, что у него случился роман с мужчиной, чего Брейвик опровергать не стал. "Жутко смешно, что они так подумали. Ведь я стопроцентный гетеро!" — написал он в "компендиуме".

К этому времени вся его личная жизнь сводилась к вызову проституток по особо торжественным случаям. И это при том, что он, по словам многих, в городке Рена мог рассчитывать на благосклонность любой девушки. Он принимал это как должное: "Такие благородные люди, как я, тут редкость, на меня тут обращают внимание. Все здесь такие грубые и неизысканные". Многие друзья Андерса отмечали его склонность к самолюбованию. После того как несколько лет назад он поехал в США и сделал там пластическую операцию, потребовав сделать ему более мужественный подбородок и более правильный нос, друзья иначе как нарциссом его и не называли. От шуток друзей он высокомерно отмахивался. Уже после ареста Брейвика известный норвежский психолог Свенн Торгерсен назвал его "чрезвычайно нарциссической личностью". Тем не менее он не позволял плотскому взять верх. Он готовился к главному поступку в своей жизни, и ничто не должно было его отвлекать от этого.

Бойня

Утром 22 июля, загрузив свой микроавтобус взрывчаткой, Андерс Брейвик отправился в Осло, где припарковал автомобиль в правительственном квартале. Взрыв раздался в 15 часов 25 минут 19 секунд по местному времени. В результате взрыва погибли восемь человек, из 26 раненых один позже скончался в больнице.

Пока в Осло тушили пожар, начавшийся после взрыва, развозили по больницам раненых, а полиция судорожно пыталась подтвердить возникшую совершенно естественно версию о причастности к этому теракту "Аль-Каиды", Брейвик в форме полицейского пробирался к морю, к месту, откуда на островок Утойя отправлялись паромы.

Его первой жертвой на острове оказалась Моника Босель, которой он не понравился еще на пароме. Она хотела узнать мнение полицейского по поводу взрыва в Осло. Но его ответы были настолько расплывчаты, и он настолько явно выражал неудовольствие расспросами, что, как только паром пришвартовался, Босель бросилась искать единственного на острове охранника. Им был Тронд Бернтсен, сводный брат норвежской кронпринцессы Метте-Марит. Бернтсен был полицейским, но каждое лето брал отпуск и работал на Утойе.

Пока Босель рассказывала охраннику о странном полицейском, тот уже объявил организаторам лагеря о том, что хотел бы поговорить с его участниками о событиях в Осло. Как позже рассказывали выжившие в трагедии, жертв могло бы быть больше, если бы не Бернтсен, который двинулся в сторону Брейвика и спровоцировал его на открытие огня раньше, чем все соберутся для разговора. Он выстрелил в Босель, затем в охранника. После чего начал обходить лагерь, стреляя в каждого, кто попадался ему на глаза.

"Сначала я подумал, что кто-то развлекается с петардами, и выскочил из помещения, в котором закончил монтировать видеозапись выступления Гру Харлем Брундтланд (бывшая премьер-министр Норвегии. Она должна была стать главной жертвой Брейвика, но уехала с острова раньше, чем он на нем появился.— "Власть")",— рассказал один из очевидцев бойни.

На острове началась паника. Кто-то пытался скрыться на скалистых берегах. Кто-то бросался в воду в надежде переплыть пролив, отделявший остров от большой земли. Кто-то прятался в палатках, кто-то под кроватями. 23-летний Хьетиль Вевле был одним из тех, кто видел первые выстрелы Брейвика. "Как только я понял, что полицейский — не тот, за которого он себя выдает, я бросился бежать. По дороге мне попался раненый парень, он истекал кровью. Но никто из нас не был в состоянии ему помочь. Да и выстрелы нас подгоняли. Поэтому мы даже не остановились",— рассказывал он позже. Как и многие другие, он отправил SMS родителям, уверенный в том, что никогда не увидит их больше. "Я на самом деле простился с жизнью. Я не помню, сколько времени прошло, но потом я вдруг увидел рядом с местом, где я прятался полицейского. Он был одет иначе, как тот, первый, но тоже направлял на меня автомат. Я не сразу понял, что это настоящий полицейский".

Сигнал в полицию поступил через несколько секунд после того, как началась стрельба. Тем не менее полиция прибыла на место лишь через полтора часа. И это при том, что от острова до центра Осло около 40 км. Полицейские чины говорят сейчас, что медленная реакция полицейского спецназа — не более чем результат жуткого стечения обстоятельств. Многие полицейские были задействованы в Осло. Свободных вертолетов, которые могли бы перебросить полицейский десант на остров, не было. Катер, на котором полицейские отправились на остров, пришлось вернуть обратно — он чуть было не затонул из-за перегрузки.

Все это время Андерс Беринг Брейвик продолжал спокойно расхаживать по острову и отстреливать участников молодежного сбора. Говорят, что только однажды он встретил сопротивление. 11-летний мальчик, глядя убийце в глаза, сказал: "Не стреляйте в меня. Вы уже настрелялись. Вы уже убили моего папу. Я слишком мал, чтобы умирать". Убийца, по словам очевидца, выстрелил мальчику в голову.

После бойни

Как только полицейские обнаружили преступника, он сдался. По его собственным словам, он не собирался умирать, поскольку ему было что еще сказать Норвегии и всему миру. В первую очередь — что он не испытывает ненависти к убитым им людям и нисколько не жалеет о содеянном.

Благодаря этому у многих экспертов и политиков появилось искушение объявить Брейвика сумасшедшим. На это, возможно, надеется и обвинение: признав убийцу сумасшедшим, можно отправить его в лечебницу до конца его дней. А если он будет осужден за терроризм и убийство, максимум, что ему грозит,— 21 год в тюрьме.

Безумным на первый взгляд выглядит и "компендиум" Брейвика, в котором он признается в любви к таким разным людям, как Уинстон Черчилль и Владимир Путин. Но Брейвик, очевидно, не был знаком с творчеством Уинстона Черчилля, а все, что он знал о российском премьере, это то, что о Путине писали британские и норвежские газеты. Все в "компендиуме", за исключением дневниковых записей, вторично. Это либо пересказ, либо дословно приведенные фрагменты статьей правых британских журналистов и политиков (они сейчас, разумеется, недовольны этим, но факт остается фактом: слова этих политиков мало чем отличаются от мыслей и слов самого преступника), либо что-то, написанное под влиянием разговоров со своими иностранными единомышленниками. Например, его утверждение о том, что бомбардировки Югославии были спонсированы мусульманами, конечно, следствие бесед с сербскими товарищами. На этом основании, как и на масштабе злодейства, совершенного им, Брейвика записали в психопаты.

Тем не менее, говорят некоторые эксперты, считать Брейвика безумным маньяком не стоит. Тогда, указывают они, придется записать в психопаты всех революционеров, всех тех, кто убивал в нацистских концлагерях, наконец, всех тех, кто когда-либо убивал во всех войнах, которые вело человечество. Всех тех, кто ради цели, которую они считают великой, готов пожертвовать жизнями людей. Но это, разумеется, абсурд.

Пока же Норвегия кроме постепенного возвращения к нормальной жизни пытается исключить всякую возможность того, чтобы следствие и суд над террористом стали для него еще одной трибуной. Прошедшее в прошлый понедельник заседание суда, на котором Брейвик подтвердил, что именно он устроил теракт в Осло и расстреливал людей на острове Утойя, но не признал себя виновным, было закрыто для прессы и публики. Что же до отношения к самому Брейвику, то норвежцы, похоже, интуитивно выбрали самое страшное наказание ему.

"Я помню те 90 минут, это была агония, поэтому, конечно, очень легко сейчас испытывать гнев по отношению к нему,— говорит один из спасшихся, 23-летний Туре Синг Беккедал.— Но именно этого он и хочет. Ненависти и внимания. Я не готов идти ему навстречу. Это ничтожество не достойно моего внимания".

Дмитрий Головинченко