В погоне за дополнительными доходами, которые так нужны сейчас бюджету, налоговики не могут пройти мимо налоговой задолженности. О том, какими способами налоговые органы будут выбивать деньги из должников, корреспонденту Ъ ГАЛИНЕ Ъ-ЛЯПУНОВОЙ рассказал первый заместитель министра по налогам и сборам АЛЕКСАНДР СМИРНОВ.
— И президент, и премьер на совещании в Кремле 13 февраля указали на один из источников получения так необходимых сейчас правительству допдоходов — налоговую задолженность. Как использовать этот источник?
— Мы согласны с оценкой президента и премьера, с тем, что задолженность — это главный резерв, из которого нужно черпать дополнительные доходы для бюджетов всех уровней. Отмечу только одно: в 2000 году впервые темпы прироста задолженности были в среднем в два раза ниже, нежели во все предыдущие годы. Более того, впервые за эти годы недоимка в федеральный бюджет хотя и незначительно, но уменьшилась. На начало года она составляла 226 млрд рублей, а на конец — 225 млрд рублей. Обычно она прирастала за год на 50-60 млрд рублей. Что же касается задолженности в консолидированный бюджет, то она уже превышает 900 млрд рублей. Из них недоимка порядка 400 млрд рублей. Как поступить с этим ресурсом, это самый главный вопрос.
Есть установленные Налоговым кодексом правила работы с этой задолженностью. При наличии задолженности налоговые органы в четко установленные сроки должны выписать требование налогоплательщику о необходимости ее погасить. Если реакции нет, налоговый орган должен выставить инкассовое поручение налогоплательщику, чтобы обеспечить взыскание средств с его счетов. Если и эта мера не принесет успеха, то необходимо заниматься обращением взыскания на имущество налогоплательщика. И последняя мера — это банкротство. Многие мои коллеги считают, что далеко не все из перечисленных инструментов являются действенными и гибкими. Проблема в следующем. Весь комплекс мер работы с задолженностью представляет собой некий силовой вариант сбора, и в нем есть много дыр. Поэтому силовой блок не должен быть единственным.
— Чем, кроме силы, можно повлиять на плательщика?
— Хороший пример — постановление правительства #1002 о реструктуризации задолженности. На реструктуризацию налоговой задолженности пошла большая группа предприятий — свыше 22 тысяч. Предыдущие попытки провести реструктуризацию ограничивались десятками предприятий. Результат не замедлил сказаться. Предприятия реструктурировали задолженность на несколько лет, а государство получило от них четкие обязательства платить не только текущие налоги, но и ежеквартально определяемую сумму с процентами от той суммы задолженности, которая была на момент реструктуризации.
— И все выполняют условия реструктуризации?
— Не все. Некоторые организации уже потеряли право на реструктуризацию, но их меньшинство. Но мы столкнулись с другой проблемой. Дело в том, что постановление правительства о реструктуризации установило очень жесткие условия для предприятий. Например, срок уплаты был 20 число, а заплатило предприятие только 21-го. И получается, что мы должны лишить его права на всю десятилетнюю реструктуризацию. Это абсурд. Даже Счетная палата, проводившая проверку хода реструктуризации задолженности налоговыми органами, отметила супержесткие условия, оценив их как неправильные. Мы внесли в правительство проект постановления, которое позволит нам оценивать выполнение или невыполнение текущих платежей для принятия решения о лишении организации предоставленного права на реструктуризацию не ежедневно, а ежеквартально. Постановление поддержали все заинтересованные ведомства. Оно может быть подписано со дня на день.
— Что делать тем, кто не успел воспользоваться реструктуризацией?
— 124-я статья Закона "О бюджете на 2001 год" гласит, что правительство должно обеспечить завершение реструктуризации в 2001 году. Это правильно. Невозможно сделать реструктуризацию постоянно действующим процессом для всей массы предприятий. Иначе получится так, что государство показывает свою слабость. Однако есть организации, которые подали заявления на реструктуризацию, но по каким-то причинам не смогли добиться желаемого результата. Причин была масса — от неправильного оформления документов до невыполнения предварительных условий реструктуризации. С 31 декабря мы не проводим никаких действий по реструктуризации. Конвейер встал. Есть организации, имеющие положительное заключение от Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству, но они поступили к нам только в первых числах января. У нас тоже есть положительные заключения в отношении некоторых налогоплательщиков, которые до Нового года так и не были отправлены в ФСФО. Нужно эту ситуацию как можно быстрее решить. Однако пока нет соответствующего постановления, позволяющего провести реструктуризацию таких предприятий, мы ничего предпринять не можем. На этой неделе состоится совещание по выработке концептуальных подходов к этой проблеме. Кроме того, сама организация работы по реструктуризации была очень сложной для налогоплательщиков. Это все очень похоже на попытку переобуться на бегу. Поэтому мы говорим о том, что да, жесткость, конечно, дело важное. Но предприятия надеются, что правительство повернется к ним лицом и даст им возможность реструктурировать налоговую задолженность.
— А что сейчас МНС предпринимает в отношении должников, не пошедших на реструктуризацию?
— Из 1100 организаций с суммой задолженности за 20 млн рублей, то есть тех, чьи заявления о реструктуризации должны были рассматриваться на федеральном уровне, подали заявления 450. Неподавшими мы будем заниматься. Мы уже выбрали порядка 30 организаций, это первый черный список, и направляем его на рассмотрение на балансовой комиссии ФСФО с последующим принятием мер по их банкротству. А вообще, мы считаем, что можно было бы в корне по-другому строить саму концепцию работы с должниками. С одной стороны, она должна быть жесткой, с другой — лояльной по отношению к налогоплательщику, который попал в какие-то временные финансовые трудности. Во-первых, списание безнадежных долгов, объем которых сейчас составляет порядка 35 млрд рублей. Для начала нужно расчистить ту задолженность, которая числится за ликвидированными организациями или умершими физическими лицами. Во-вторых, реструктуризация. Мы считаем, что любая организация должна иметь право один раз в жизни реструктурироваться, когда сочтет, что другого выхода у нее нет. Третий элемент — продажа налоговых долгов. Если организация по каким-то причинам не может или не хочет погасить свою задолженность, то у государства должно быть право принудить ее к выходу на рынок и предметом торга должна быть продажа ее долгов. Возможно, это ускорит появление эффективного собственника на месте хронического неплательщика. Рынок лучше, чем кто-либо, отреагирует на эту меру. Почему? У нас сейчас есть такая жесткая мера, как банкротство. Она на самом деле не рыночная. Фактически процедура инициирования банкротства во многом носит все-таки субъективный характер. Но почему же вопрос, банкротить или не банкротить, должны решать чиновники? Пусть лучше рынок отреагирует. Если кому-то нужна эта организация, ее бизнес, пусть он перекупит долги у государства. Если эта организация никому не нужна и никто не отреагирует на предложение купить налоговые долги, тогда мы с чистой совестью будем его банкротить и будем знать, что она действительно никому не нужна на этом свете.
— А если предприятия будут перекупать долги своих конкурентов и в результате появятся новые монополии?
— Если появится монополия — очень хорошо. Государство будет регулировать ее цены. Появится крупный собственник или доминант в этом секторе — тоже неплохо. Нам так проще и обществу тоже. Обществу нужен экономически эффективный собственник, а не номинальная единица, которая из года в год накапливает налоговую задолженность. У нас ведь существуют организации, годами производящие и сбывающие продукцию по черным теневым схемам и не платящие налоги. Они прекрасно устроились. И мы пока сегодня даже с помощью силовиков не находим эффективных схем, чтобы с ними бороться. Так пусть с ними борются их конкуренты. Эта мера имеет право на существование. Мне очень не хочется, чтобы у нас было звание палача, приводящего в исполнение чьи-то приказы. Приказы должен отдавать рынок. Если рынку нужен этот субъект экономической деятельности — пусть живет. Только пусть у него будет другой хозяин. Если он никому не нужен, то мы, никому не навредив, с чистой совестью его обанкротим.