|
Пятерка за кризис |
 |
| Вопреки неутешительным прогнозам ряды частных школ практически не поредели. Среди коммерческих вузов закрылась лишь малая часть |
Государственный сектор
Финансовый кризис, разразившийся в августе 1998 года, затронул все сферы жизни. Не стали исключением и образовательные учреждения. Серьезно пострадали государственные школы и вузы, а негосударственный сектор образования вообще оказался между жизнью и смертью. С тех пор многое изменилось. Сегодня, например, кто-то из руководителей учебных заведений может с удивлением переспросить: о каком кризисе, собственно, речь? А ведь тогда всем было не до шуток. Но обо всем по порядку.
Последствия кризиса для государственных школ и вузов были не столь значительными, как для частных — все-таки государственный сектор живет в основном на бюджетные деньги. Но от проблем это никогда не спасало, хотя расходы на образование увеличиваются год от года. В 1998 году, например, из бюджета на эти цели выделили 17,3 млрд рублей, в 1999-м — 20,9 млрд, в 2000-м — 32 млрд, а в 2001 году благодаря реформе образование должно получить почти 50 млрд рублей. Но обычно значительную часть этих сумм съедает инфляция.
Кризис основательно подточил материальные возможности государственных школ и вузов, а также снизил жизненный уровень педагогов. Заместитель председателя комитета по образованию и науке Госдумы РФ Олег Смолин считает, что основные последствия кризиса — снижение реальной зарплаты в сфере образования, кадровый дефицит, а также износ основных фондов. Так, средняя зарплата в гособразовании сегодня не превышает $35. Кроме того, существует задолженность по зарплате учителям, составляющая около 1 млрд рублей.
Государственным вузам жилось немного легче, чем школам: они хотя бы могли зарабатывать на платных студентах. Но во время кризиса им тоже пришлось несладко. Лев Якобсон, первый проректор Высшей школы экономики: Мы не полагались только на бюджетные средства и большую часть денег зарабатывали сами. Например, занимались консультационной деятельностью, платным высшим образованием, предлагали платные программы повышения квалификации и т. д. Но кризис по нам тоже ударил — преподаватели стали меньше получать, пришлось сокращать все свои расходы.
Отток студентов с платных отделений вузов заставил ректоров пересматривать ценовую политику. Практически все учебные заведения, даже самые престижные, снижали расценки, предлагали студентам рассрочку и прочие послабления. В итоге сегодня ни один из госвузов на недостаток "платных" студентов не жалуется. И вообще, они уже с оптимизмом смотрят в будущее. Лев Якобсон: Мы чувствуем себя намного лучше, чем два года назад. Можно сказать, что кризис мы пережили.
Частные школы
В отличие от государственных частным школам два посткризисных года можно засчитать за четыре, поскольку после 17 августа им грозило полное вымирание. "В сентябре 1998 года у нас был шок, мы просто впали в транс",— вспоминает Александр Вильсон, президент лицея "Столичный". "В начале того учебного года я была готова закрыть школу",— говорит директор школы "Самсон" Анна Вирабова. Родители, внезапно потерявшие работу или значительную часть зарплаты, забирали детей из частных школ. Отток учащихся был значительным — некоторые школы потеряли до 20% детей. Кроме того, школам приходилось решать и другие проблемы, например "вытаскивать" деньги из проблемных банков.
Но, вопреки самым неутешительным прогнозам, ряды частных школ практически не поредели. Закрылось очень небольшое количество школ, которым помог в этом не только кризис. По данным Ассоциации негосударственных образовательных учреждений Москвы, в 1998 году в столице работала 251 частная школа, а сегодня — 248.
Что же помогло выжить негосударственному среднему образованию? Во-первых, большинство родителей переводили детей не в государственные, а в другие частные школы, с меньшей оплатой. В дорогие школы пришли ученики, родители которых больше не имели возможности оплачивать учебу своих чад за границей. Причина проста — в хорошие государственные школы попасть нелегко, а в плохие никому идти не хотелось. Сейчас в частных школах Москвы учатся в общей сложности 16,5 тыс. детей (до кризиса их было около 17 тыс.). Разницы практически нет, особенно если учесть обостряющийся демографический кризис.
Кроме того, школы изменили свою стратегию. Многие из них уменьшили зарплату учителям. В лицее "Столичный", например, до кризиса педагоги получали в среднем $6-8 в час, а после — около $4. Такая ставка держалась до сегодняшнего дня, и только теперь зарплату собираются индексировать. Руководители школ тоже урезали себе оклады как минимум вдвое.
Но, экономя на себе, школы всеми силами старались удержать учеников. Снижали долларовые цены, как это делали "Премьер", "Эрудит" и многие другие. В "рублевых" школах произошло скрытое понижение оплаты: в рублях цены выросли, а в долларах упали. Ряд школ цену не снизили, но включили в нее услуги, которые раньше оплачивались отдельно ("Самсон", Ломоносовская школа и др.).
Естественно, при жестком режиме экономии ни о каких дорогостоящих ремонтах и закупке нового оборудования не могло быть и речи. До сентября 1999 года ситуация оставалась неопределенной. Но, когда в новом учебном году частные школы получили новых учеников, все вздохнули с облегчением. Можно было уже не экономить на насущных нуждах. Более того, в некоторых школах в связи с улучшением качества услуг даже стала повышаться плата за учебу — рост составил до 10%. "Школа будущего", например, построила бассейн и новый спорткомплекс и повысила плату на $50. В большинстве учебных заведений помесячная оплата держится на уровне $200-350, и многим эта сумма вполне по карману. "Сегодня мы снова можем развиваться",— уверенно говорят директора частных школ.
Коммерческие вузы
За последние восемь лет число российских коммерческих вузов почти сравнялось с числом государственных — их сегодня уже около 600. Правда, доля обучающихся в них невелика — не более 10% от общего числа студентов. После кризиса, естественно, студенты стали покидать негосударственные alma mater, некоторые вузы потеряли до четверти своего контингента. В основном уходили студенты первых и вторых курсов. Впрочем, как и в случае с частными школами, ушедшие студенты переводились не в госвузы, а в более дешевые коммерческие.
Кризис пробил ощутимую брешь в бюджете каждого негосударственного вуза. Виктор Савостин, проректор Международного университета: В 1998 году нам пришлось туго. В июле мы набрали новых студентов, они заплатили деньги в рублях за год вперед. В августе ситуация изменилась, но требовать доплаты мы уже не имели права. Некоторые вузы эту ситуацию не пережили, порядка десяти учебных заведений закрылись. Происходило и объединение вузов. Владимир Зернов, президент Ассоциации негосударственных вузов, ректор Российского нового университета: После кризиса в нашу структуру влились два других негосударственных вуза. Кроме того, по словам Владимира Зернова, вузы, не сумевшие в 1999 году набрать достаточного количества студентов, объединяли группы родственных специальностей и общими усилиями обеспечивали их подготовку.
Кстати, уровень подготовки в коммерческих учебных заведениях не пострадал. Преподаватели, несмотря на фактическое уменьшение зарплаты (до сих пор многие из них получают 70-80% от своих докризисных долларовых зарплат), крепко держались за свои места.
Без снижения расценок также не обошлось. Академический правовой университет, например, сразу снизил их вдвое — с $4 тыс. до $2400 за год. В Российском новом университете цена года обучения упала с $2 тыс. до $1200. В Международном университете до кризиса обучение стоило $4 тыс. в год, а в 1999 году на некоторые специальности цену сбросили до $3 тыс. И, разумеется, там, где раньше брали деньги за год вперед, стали брать их по семестрам или даже помесячно. Дальше всех пошел Институт молодежи. Его студенты получили выбор — платить помесячно, раз в семестр, в год и даже за пять лет вперед (по курсу на момент оплаты).
Помимо количественных изменений в негосударственном секторе происходили и качественные. Так, большинство коммерческих вузов занимались подготовкой юристов и экономистов. Спрос на эти специальности сохраняется до сих пор. А вот банковским специальностям повезло меньше. Интерес к ним резко снизился, поэтому новые факультеты уже не открывают.
Сегодня можно с уверенностью сказать, что за два с половиной года сфера образования справилась с кризисом. Правда, его последствия еще будут долго напоминать о себе. Как сказал Виктор Савостин из Международного университета, "не будь этого кризиса, мы бы значительно улучшили свои условия. Мы и сейчас все для этого делаем. Только дается это с большим трудом". Но главный итог — нам по-прежнему есть где учиться, есть чему учиться, и все это по-прежнему мы можем выбирать.
ЮЛИЯ ФУКОЛОВА