ЕС возвращается к весьма спорной идее введения налога на финансовые трансакции. Это, по сути, единственное лекарство, которое Франция и Германия пока согласились прописать Европе против надвигающегося кризиса.
Встреча президента Франции Никола Саркози и канцлера Германии Ангелы Меркель, как ожидалось, должна была обеспечить ясность в ключевом для Евросоюза вопросе, как остановить расползание долгового кризиса. Немного шире — ждали договоренностей о том, как не допустить масштабного экономического спада. А еще шире — как предотвратить развал зоны евро и вообще смерть идеи евроинтеграции.
Результаты их делового обеда во дворце на Елисейских полях в прошлый вторник можно назвать скромными, чтобы не употреблять слово "разочарование". Были отвергнуты идеи и об увеличении EFSF (европейский фонд финансовой стабильности), и о выпуске единых государственных облигаций еврозоны. Про первую идею они высказались в том духе, что €500 млрд пока вполне достаточно, а вторую назвали последним средством.
Госпожа Меркель, как и следовало ожидать, была особенно настойчива в том, чтобы отодвинуть реализацию этой идеи на как можно более дальнюю перспективу. Смешивание госдолга бережливых северян и расточительных южан выгодно прежде всего последним: Испания и Италия (не говоря уже о Греции) начнут платить по своим долгам меньше процентов, а Германия примет их риски на себя.
Взамен всем 17 странам еврозоны предложена на первый взгляд радикальная реформа по германскому образцу — конституционные ограничения дефицита бюджета. Впрочем, потолок в 0,35% ВВП, согласно не так давно принятым поправкам в конституцию ФРГ, начнет действовать лишь с 2016 года. Так что разрешению текущих проблем это предложение вряд ли поможет.
Среди других результатов встречи — обещание синхронизации экономических прогнозов, закладываемых в основу бюджетных проектировок Франции и Германии, постепенный переход на единый режим налогообложения корпораций в этих двух странах, усиление роли Еврокомиссии в экономической политике ЕС. И разумеется, уверения в приверженности идее единой валюты и т. д., и т. п. В общем, ничего из того, что могло бы иметь отношение к тушению кризисного пожара.
Ну и, наконец, главный сюрприз. Саркози и Меркель назвали приоритетом для Евросоюза введение налога на финансовые трансакции — вариацию на тему "налога Тобина", названного в честь экономиста Джеймса Тобина, лет сорок назад предложившего таким образом победить чрезмерную волатильность валютных курсов. Сторонники этой идеи обычно склонны винить во всех бедах спекулянтов. А в более мягкой форме — хотели бы обеспечить более справедливое распределение фискального бремени (не совсем, конечно, "грабь награбленное", но довольно близко). В сентябре должен появиться конкретный проект.
Не самая приятная новость, причем как минимум по трем причинам. Во-первых, главы двух крупнейших экономик ЕС продемонстрировали недоверие к рыночной экономике и институтам рынка. Красноречивее всего это отразилось на биржах — резко упали котировки французских и немецких акций.
Во-вторых, Меркель и Саркози предпочли вернуться к старой, уже не раз отвергнутой идее. При всей ее заманчивости (при ставке лишь 0,05% "налог Тобина" принесет ЕС порядка €200 млрд ежегодно) реалистичных механизмов применения налога до сих пор не предложено. Мало того, если Евросоюз не хочет, чтобы изрядная часть финансовых операций ушла в другие юрисдикции, придется добиваться его введения во всемирном масштабе. Что вряд ли возможно, если не создать по дороге мировое правительство.
И в-третьих, для стран еврозоны появление этого налога чревато многочисленными проблемами. От подавления жизненно необходимых для рыночной экономики арбитражных операций до гиперконцентрации финансового сектора.
Приходится признать: широко разрекламированный франко-германский саммит оказался безрезультатным. Никаких проблем Саркози и Меркель не решили, разве что загрузили довольно бессмысленной работой брюссельских евробюрократов. Тем временем экономика их стран уже вплотную подошла к рецессии — еще чуть-чуть, и придется делать что-то реальное.