 |
С момента назначения Владимира Путина на пост премьера в отношениях России и США не замечено ни одного скандала или резкого движения, если не считать китайского предупреждения Бориса Ельцина Клинтону. В конце прошлого года, находясь с визитом в Китае, Борис Николаевич неожиданно заявил, что Пекин и Москва не позволят Соединенным Штатам диктовать свою волю миру, и добавил, обращаясь через журналистов к Клинтону: "Россия является ядерной державой. Пусть он помнит об этом!"
Но в Вашингтоне тактично "не заметили" этого выпада. В Москве тоже предпочли поскорее о нем забыть. По сути, этот агрессивный пассаж Ельцина был последним заморозком "холодного мира", установившегося в отношениях России с Западом в конце 1998-го — первой половине 1999 года.
 |
| Американских лидеров в Москве всегда радушно принимали. Но это не мешало СССР и США оставаться непримиромыми врагами. |
Затем началась косовская эпопея, об Ираке в Москве забыли, а борьба с гегемонистскими устремлениями американского империализма начала приобретать характер общенациональной кампании. Вслед за премьером Примаковым к антизападной кампании подключились генералы и, наконец, простой народ, начавший пикетировать посольство США в Москве.
Кульминация антизападной истерии — знаменитый марш-бросок российских десантников из Боснии в Приштину, едва не завершившийся военным столкновением с подразделениями НАТО. Евгений Примаков, правда, к тому времени был отправлен в отставку, но дело его жило.
Раздраженный Запад перешел в контратаку. Западные СМИ, прежде всего американские, захлестнула волна скандальных разоблачительных публикаций о коррупции в Кремле, президентском окружении и "семье". Затем началось знаменитое дело Bank of New York. Россию назвали "криминальной страной", стали угрожать ей арестом имущества и счетов, а российской элите — уголовным преследованием во всем цивилизованном мире.
Как раз в это время в Дагестан вторглись боевики Басаева и Хаттаба и в очередной раз сменился премьер. Новый глава правительства, которого Борис Ельцин представил как своего преемника, выиграл дагестанскую кампанию и вошел в Чечню.
И вот тут-то в отношениях Вашингтона и Москвы произошел перелом. В отличие от Европы, почти с самого начала осудившей новую чеченскую войну (вначале последовали призывы к "адекватным и соразмерным действиям", а затем — требования остановить войну), Вашингтон занял достаточно мягкую позицию, иногда даже выражая "понимание действий российского правительства". Более того, шквал скандальных публикаций в американской прессе о "грязных русских деньгах в Bank of New York" и коррупции в ельцинской "семье" пошел на убыль и постепенно стих.
 |
И Вашингтон, не афишируя этого, приступил к работе над новой внешнеполитической доктриной, краеугольным камнем которой должно стать развертывание национальной системы противоракетной обороны.
Только очень наивный человек может верить в то, что эта система предназначена для защиты от гипотетических ракетно-ядерных ударов со стороны так называемых государств-изгоев вроде Северной Кореи или Ирана. Китай, например, категорически отказывается принимать эти аргументы и твердо убежден, что новая американская система ПРО направлена против него. Пекин утверждает, что, защитившись от китайских ракет, Вашингтон станет совсем по-иному разговаривать с ним. С позиции силы и абсолютного превосходства. Это очень похоже на правду. Это, похоже, действительно правда. Но не вся.
Потому что цель развертывания национальной ПРО — защита США от ракет вообще, независимо от их национальной и государственной принадлежности. Северокорейских, иранских, китайских. И российских.
В Вашингтоне не скрывают своего намерения развернуть ПРО независимо от мнения России. Согласится Москва внести изменения в старый советско-американский договор по ПРО от 1972 года — хорошо. Не согласится — тоже не беда.
А вот когда территория Соединенных Штатов Америки будет надежно защищена от российских ракет, то разговаривать с ней можно будет так же, как с Югославией, Ираком или Ливией. Это вовсе не означает, что Вашингтон вынашивает тайные планы бомбардировки России и сразу же после создания своей ПРО атакует российские города. Арсенал средств давления достаточно широк — от санкций до полной изоляции. Но все это возможно только после того, как будет устранен последний параметр, уравнивающий США и Россию — способность к взаимному уничтожению.
Потому Вашингтон достаточно равнодушно относится к происходящему в Чечне. Какой смысл выдвигать грозные требования, если почти наверняка знаешь, что никаких результатов они не принесут. Нарвешься на отказ. Хорошо, если в вежливой форме.
По той же причине в последнее время Соединенные Штаты довольно мягко реагируют на активные попытки России вытеснить американцев из своего ближнего зарубежья.
Москва заявляет, что нанесет удар по талибам, если те вздумают обидеть ее партнеров по СНГ, давая понять, что рассматривает Центральную Азию как зону своего влияния, и пытается сплотить аморфный Договор о коллективной безопасности в реальный военно-политический союз. Американцы миролюбиво замечают, что их не смущает активность России в этом регионе и они не видят в этом конкуренции себе.
Президент России объявляет о твердом намерении восстановить позиции страны на Каспии, который, заметим, США уже несколько лет как объявили "зоной своих жизненных интересов". Вашингтон с дружелюбной улыбкой приглашает Россию принять участие в своих проектах в этом регионе.
При этом вся эта мягкость и миролюбие совсем не означают, что США вдруг решили отказаться от освоения постсоветского пространства и уступить его России. Совсем наоборот. В ближайшее время в Центральной Азии планируется проведение учений "Центразбата" — патронируемой США региональной военной структуры. На сей раз в ней предусмотрено участие Грузии и Азербайджана. Но Таджикистан и Армения приглашения не получили. Между тем в Прикаспийском регионе эти две страны СНГ являются ближайшими военными союзниками России.
После своего недавнего турне по Средней Азии госсекретарь США Мадлен Олбрайт крайне резко выразилась по отношению к Бишкеку и Астане, заявив, что политические режимы в Казахстане и Киргизии представляют собой угрозу демократии в регионе. Слов нет, и Киргизии, и особенно Казахстану далеко до принятых на Западе демократических стандартов. Однако оба этих государства тем не менее гораздо ближе к ним, нежели соседний Узбекистан, а уж тем более Туркмения. Казахские и киргизские власти прибегают к фальсификациям, чтобы не допустить победы оппозиции на выборах. Но в Узбекистане и Туркмении не допускают существования оппозиции вообще.
Причина столь необъективной оценки Олбрайт в другом: Казахстан и Киргизия находятся в орбите влияния Москвы, входят в Таможенный и военно-политический союз с ней, а Узбекистан и Туркмения ее всячески сторонятся.
И последний штрих. Билл Клинтон завершает свое последнее европейское турне в качестве президента США не в Москве, а в Киеве. Столице страны, которую принято считать потенциальным противовесом России и лидером альтернативного альянса постсоветских стран.
 |
США, по всей видимости, тоже не против того, чтобы Россия стал современной и демократичной. Но, в отличие от Европы, для них это уже не является жизненно необходимым условием. А европейцы, понимая, что в случае нового витка конфронтации Москвы и Вашингтона они остаются один на один с Россией, вне американского противоядерного зонтика, отчаянно пытаются не допустить отката России на антизападные позиции.
А потому гораздо эмоциональнее и жестче реагируют на все, что пугает и настораживает их в России. В этом смысле решение Парламентской ассамблеи Совета Европы о приостановке членства России в этой организации в связи с войной в Чечне — более дружеский жест, нежели холодно-отстраненная позиция США. Угрожая России наказанием, европейцы пытаются вернуть ее в свою семью. Американцы от таких попыток, похоже, отказались.
АФАНАСИЙ СБОРОВ