 |
Первые признаки того, что политика Москвы в отношении Чечни кардинально меняется, появились задолго до указа и законопроекта "Об организации временной системы органов исполнительной власти в Чеченской республике" и назначения Кадырова главой чеченской администрации. Федеральный центр искал контакты с Масхадовым уже давно, хотя и на неофициальном уровне. Первым на переговорный фронт был брошен глава независимой общественной комиссии по соблюдению прав человека на Северном Кавказе Павел Крашенинников, который в начале мая в Ингушетии встретился с вице-премьером масхадовского правительства Казбеком Махашевым. Крашенинников тогда утверждал, что политические вопросы на встрече не обсуждались, однако, по сведениям "Власти", перед самым вылетом в Назрань глава думской комиссии побывал в Кремле, где получил исчерпывающие инструкции, что и как следует предлагать Масхадову.
Суть этих предложений сводится к тому, что Масхадов должен публично отмежеваться от одиозных полевых командиров вроде Хаттаба и Басаева и капитулировать. В обмен ему гарантируются безопасность, амнистия по уголовному делу, возбужденному против него Генпрокуратурой, а также возможность через какое-то время вернуться в чеченскую политику или же беспрепятственно покинуть пределы России. Ценой сделки должно стать сложение президентских полномочий в пользу чеченского парламента (избранного уже при Масхадове), члены которого, по замыслу Кремля, вместе с главой администрации республики выступят представителями Чечни на переговорах о мире. Таким образом Москва рассчитывает обеспечить преемственность власти в Чечне и легитимность назначенной ею администрации, а самое главное — предотвратить затяжную партизанскую войну.
Условия, предъявленные Масхадову, кажутся невыполнимыми только на первый взгляд. При любом исходе этой войны судьба президента независимой Ичкерии предрешена. Ему нет места в будущих структурах чеченской власти, выстраиваемых Путиным. А влиятельным полевым командирам Масхадов нужен лишь как единственный легитимный представитель Ичкерии, от имени которого можно требовать поддержки у Запада (с мусульманским Востоком они давно договариваются и без него). Если России удастся окончательно убедить Запад в том, что переговорный процесс тормозится по вине самих сепаратистов, Масхадов окажется не нужен и им.
И он, похоже, прекрасно это понимает. Не случайно на днях чеченский президент обратился к правительству Малайзии, где скоро пройдет встреча министров иностранных дел стран--членов организации "Исламская конференция", с просьбой помочь проведению переговоров с Москвой. При этом в качестве легитимного представителя на переговорах он предлагает не себя, а парламент Чечни. Если учесть, что именно такой план Масхадову предлагала Москва, можно сказать, что первый шаг к переговорам он уже сделал.
Серьезность своих намерений продемонстрировало и российское руководство. Официальный представитель Кремля Сергей Ястржембский больше не называет Масхадова бандитом — теперь он именуется "легитимно избранным президентом, потерявшим всякое влияние". В последнее время были выпущены из-под стражи по амнистии ближайшие сподвижники Масхадова — глава его администрации Апти Баталов и полномочный представитель Чечни в России Майрбек Вачагаев, арестованный в Москве прошлой осенью за хранение оружия. А против бывшего главы Южной нефтяной компании Чечни Хожахмета Яриханова (он вел переговоры с Москвой во время первой войны) и спикера чеченского парламента Руслана Алихаджиева, которые были задержаны военными, уголовные дела даже не стали возбуждать. Возможно, Алихаджиев в обмен на свободу уже дал согласие участвовать в переговорах.
В этой ситуации Москве срочно понадобился официально назначенный глава Чечни, который взял бы на себя все организационные вопросы. Ради незамедлительного начала переговорного процесса Кремль пошел даже на явные нарушения Конституции и федеральных законов: введение в субъекте федерации прямого президентского правления предусмотрено только законом о чрезвычайном положении, а оно в Чечне не вводилось. Тем не менее Путин назначил Ахмада Кадырова главой чеченской администрации, а президентское правление ввел указом до тех пор, пока законопроект об организации органов исполнительной власти в Чечне не примет Федеральное собрание.
Кадыров был не единственным претендентом на этот пост. В Кремле рассматривались еще несколько кандидатур: командующего Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе Геннадия Трошева, бывшего мэра Грозного и основателя новой чеченской милиции Бислана Гантамирова, полпреда федерального правительства в Чечне Николая Кошмана и поддерживаемого им главы концерна "Милан" Малика Сайдуллаева. Но все они по разным причинам отпали.
Хорошо знающий Чечню уроженец Грозного Трошев вполне устроил бы Кремль в качестве жесткого руководителя, но не смог бы вести переговоры с боевиками. Кошман уже после первой войны безнадежно испортил свою репутацию в глазах чеченцев дружбой с Доку Завгаевым, а за время нынешней военной кампании успел перессориться со всеми прирученными Москвой влиятельными чеченцами — в частности, с Кадыровым и Гантамировым. Сам Гантамиров, несмотря на его военные подвиги, не подошел ни на одну роль. Он был бы слишком строптивым главой Чечни и плохим переговорщиком — его разборки с Дудаевым и Масхадовым продолжались с 1991 года, и вряд ли кто-либо из сторонников двух чеченских президентов стал бы с ним говорить. У Сайдуллаева хороши финансовые возможности, но политические таланты в нем разглядел только Кошман. А над обещаниями хозяина "Русского лото" встретиться с Масхадовым и заставить его сложить оружие потешались и чеченцы, и кремлевские обитатели.
На этот фоне фигура Кадырова оказалась наиболее выигрышной. С одной стороны, чеченский религиозный лидер первым в республике призвал приверженцев ортодоксального ислама к борьбе против исламского радикального течения — ваххабизма. А именно эта борьба преподносится Москвой как главная причина второй чеченской войны. С другой стороны, муфтий оказался весьма сговорчивым и прагматичным политиком. В отличие от того же Гантамирова он сумел заручиться поддержкой российских генералов и никогда не выносил на публику свои ссоры с Кошманом. Но решающую роль для Кремля сыграла биография Кадырова.
Она и в самом деле любопытна. Муфтием Кадыров стал в 1995 году, после того как его предшественник Саид-Ахмед Алсабеков в самый разгар войны отказался от джихада, за что был объявлен дезертиром и по приговору шариатского суда подвергнут палочной экзекуции. Кадырова же рекомендовали Дудаеву полевые командиры Шамиль Басаев и Руслан Гелаев. А после гибели первого чеченского президента Кадыров долгое время поддерживал Масхадова.
По официальной версии, по разные стороны баррикад Кадыров и Масхадов оказались в эту войну, после того как муфтий, вопреки воле президента, отказался объявить джихад России. На самом деле конфликт имеет другие корни и объясняется борьбой за власть в Чечне.
В июне прошлого года, пользуясь слабостью Масхадова, Кадыров на волне антиваххабизма предпринял попытку подчинить себе все силовые структуры Чечни. На тайном совещании, где присутствовали практически все руководители силовых структур, Кадыров был избран военным амиром. В соответствии с шариатскими законами амир должен был стать главой государства после устранения светского президента. Тогда верность Масхадову сохранили лишь командир национальной гвардии Магомед Хамбиев и министр внутренних дел Айдамир Абалаев. Тем не менее попытку переворота Масхадову удалось пресечь.
Сразу после ввода федеральных войск в Чечню муфтий выступил в эфире и осудил Басаева как проводника ваххабизма, виновного в разжигании войны. Именно тогда Кадыров встал на сторону Москвы (о своих отношениях с Кремлем и чеченскими лидерами он рассказал в интервью "Власти". см. N17 от 2 мая 2000 года).
Теперь Кремль явно рассчитывает на то, что Кадыров, однажды уже перетянувший на свою сторону силовиков из масхадовского правительства, сможет сделать это еще раз. А те, в свою очередь, склонят к капитуляции и самого Масхадова. Основания для таких надежд есть — в окружении президента много колеблющихся. Например, глава чеченского департамента национальной безопасности Ибрагим Хултыгов уже разжалован Масхадовым и на переговоры пойдет легко. Министр шариатской безопасности Турпал Атгериев всегда выступал против Басаева и Хаттаба. Противником ваххабитов всегда был и национальный гвардеец Магомед Хамбиев. Всех этих командиров Москва рассматривает в качестве потенциальных перебежчиков, которые в обмен на гарантии личной безопасности согласятся участвовать в переговорах.
В случае удачи на политическом поприще дальнейшая карьера Кадырову обеспечена. Пост номинального главы администрации он наверняка сможет сменить на кресло всенародно избранного президента. Поэтому муфтий сделает все, чтобы добиться нужного и ему, и Москве результата.
Да и другого выбора у него нет. "Мы прекрасно понимаем, что тот, кто возглавит Чечню,— настоящий камикадзе, а его миссия может оказаться не слишком долгой",— заявил Ъ источник в Кремле незадолго до назначения Кадырова. Понятно, имелось в виду не то, что главу Чечни попытаются убить. Просто в любой момент Путин может устранить его за провал миссии. Ведь с компроматом на человека, занимающего такой пост в Чечне, проблем не будет.
АНДРЕЙ КРАСНОВ
 |
Когда закончится война в Чечне?
- Через неделю — 8,7%
- Через месяц — 15,22%
- Через 25 лет — 23,37%
- Никогда — 52,27%