 |
Двадцать лет назад умер Высоцкий
Программа вечера собрала людей, которых в другой ситуации трудно представить вместе. Что может свести на одной сцене Гарика Сукачева с Юрием Любимовым, Станислава Говорухина с группой "Белый орел"? Так, без разбору, действительно приглашают только на поминки. Но ведь и вправду Высоцкого любили все. Письма Владимиру Семеновичу писали, как известно, и зэки, и академики. Он был преуспевающим актером, вхожим в "сферы", с немаленькими заработками (давал, бывало, по нескольку стадионных концертов в день — через подпольных промоутеров, с черной кассой и баснословной выручкой). Чиновники, доставлявшие ему немало неприятностей, в то же время любили его песни и давали возможность жить обеспеченно. Даже Брежнев к песням Высоцкого был неравнодушен (иллюстрация к Довлатову: "Моя рукопись попадет к Брежневу, и он скажет: 'Мне-то нравится, но вот что подумают наверху?'").
Высоцкий не противостоял системе сознательно и, в отличие, скажем, от Синявского или Солженицына, всеми силами пытался с ней ужиться, личные проблемы мучили его несравнимо больше, чем проблемы системы. На его примере страна изживала свои комплексы. Такой всенародной любовью не может похвастаться никто из самых больших звезд века — ни Beatles, ни Синатра (трудно представить Джона Леннона, получающего благодарственные письма от участников высадки в Нормандии или Боба Дилана, которого считают за своего американские бандиты).
Его обожали женщины и уважали мужчины: красив, обаятелен и сказку сделал жизнью — женился на знаменитой французской актрисе. Он не вылезал из джинсов, гордился своим "Мерседесом" и хрипеть учился у Армстронга. И в то же время страдал типичным российским алкоголизмом (без этого образ просто не стал бы идеальным), перейдя без остановки в уже совсем прозападную наркоманию. Словом, был своим и для почвенников, и для западников.
Со своими данными он вполне логично стал популярнейшим актером. Для интеллигенции — театральным, а для всех — киношным. Каждая роль делала его еще более знаменитым — и в показанных "Вертикали", "Служили два товарища", и в непоказанных "Коротких встречах" и "Интервенции". И наконец, финальная — Глеб Жеглов в "Место встречи изменить нельзя", где, как кажется всем, он сыграл самого себя. Заметных провалов у Высоцкого не было, а если и были, то просто забылись, как, например, единственный опыт в прозе — проходной "Роман о девочках". Эксперименты получались на славу — например, песни, написанные для пластинки "Алиса в Стране чудес".
Принято считать, что Высоцкий был гениальным певцом, лишенным особого композиторского таланта. Эта легенда о трех аккордах удивительно несправедлива. Действительно, на гитаре он играл по большей части ритмические партии (совсем не ограничиваясь тремя аккордами). Но сама мелодия при этом — выводимая голосом — всегда была хороша. И в самых ранних песнях — например, знаменитой "Татуировке". И особенно в более поздних "Конях привередливых", "Балладе о любви", "Про Кривую и Нелегкую". Его немногочисленные профессиональные записи с джазовым оркестром Гараняна, вышедшие на первом "мелодиевском" диске, с французскими музыкантами для "полиграмовской" пластинки это наглядно подтверждают.
Удивительно, но рядом с Высоцким некого поставить. В нем китчевый антураж советских семидесятых был смешан с актерской харизмой совершенно неотразимым для современников образом — отец-военный, жена-француженка, блатные шансоны, "Мерседес"... И фарцовщик, и поэт. И номенклатура, и диссидент. Идеальное сочетание, которого не было у других народных любимцев — Никулина, Папанова, Галича, Визбора, Окуджавы, Северного. Появления такого вот Высоцкого требовали советские реалии, и действительно, его жизнь можно назвать исполненной миссией. Он спел и сыграл, когда это было нужно. И ушел накануне перемен, которые просто не оставляли для него места.
ЮРИЙ ЯРОЦКИЙ
Дайджест газеты "КоммерсантЪ"