Вчера галерист Марат Гельман и еще несколько членов инициативной группы, которая 11 февраля объявила о своем намерении провести в Москве референдум о снятии памятников работы скульптора Церетели, побывали у мэра Москвы по его приглашению. Результат встречи сенсационный: Юрий Лужков впервые говорил о "Микеланджело наших дней" безо всякой любви.
На встрече присутствовали главный архитектор Москвы Александр Кузьмин и его заместитель Михаил Посохин, а также руководитель общего отдела мэрии Василий Шахновский. Мэр Москвы выступил с горячим заверением, что он никогда не пойдет против воли народной, и если решение народа будет против скульптур Церетели, то так тому и быть, тем более что он, Лужков, вовсе не такой уж этих скульптур поклонник. Например, он был против установки "Ники" и "Трагедии народов", а Петр I ему хоть и нравится, но поставлен в этом месте и в этом размере в обход его мнения — мэру докладывали об установке статуи высотой всего лишь в семь метров. Вину за все Юрий Лужков возложил на бывшего главного архитектора Москвы Леонида Вавакина, который, по словам Лужкова, был соавтором статуи Петра.
Однако, продолжил Юрий Лужков, проведение в Москве референдума будет стоить $12 млн. К тому же из этого вопроса, по его словам, начинают извлекать выгоду определенные политические силы. В связи с этими предвыборными обстоятельствами мэр счел нужным лишний раз подчеркнуть, что мнение москвичей ему дороже, чем Зураб Церетели.
Поскольку идею референдума члены инициативной группы явно выдвигали не только ради снятия памятников, но и в осуществление иных, чисто властных целей, а у мэра Москвы также на первый план вышли цели более важные (см. стр. 2), нежели простое украшение столицы, то участникам встречи легко удалось заключить соглашение. Во-первых, механизм референдума приостанавливается на два месяца, в течение которого будет создана общественная комиссия (представители власти, прессы и инициативной группы). Она выяснит, в чем, собственно, состоит общественное мнение по вопросу новых памятников работы Церетели — оставить ли их на месте, перенести на окраину города, продать, разрубить на куски или перековать на орала, — и вынесет соответствующее решение. С этим решением мэр Москвы обещал согласиться, — если же этого не произойдет, референдум все же состоится. Для выяснения мнения народа будет организован опрос, который не будет ни поголовным (иначе это уже референдум), ни социологическим (по объективной выборке). Есть все основания предполагать, что это будет широкий, привольный, не отягощенный излишней научностью срез мнений, причем участие в процессе среза каких-либо наблюдателей вряд ли окажется возможно. Так что можно предположить, что таким путем добытое общественное мнение будет стоять за компромисс. Например, за перенос одиозного Петра куда-нибудь в многострадальное Лефортово (петровские места в Москве).
Во-вторых, будет создана и профессиональная комиссия, которая выработает процедуру установки памятников в Москве и внесет в Думу соответствующий законопроект. В-третьих, мэр покаялся в том, что не знал о существовании молодых художников и дизайнеров, опекаемых лично Гельманом. Он поручил главному архитектору привлекать "талантливую творческую молодежь" к программам украшения столицы, в частности расписыванию пустых стен. Более того, мэрия даже готова дать талантам деньги и технологические возможности для реализации их конкурсных эскизов.
Таким образом, все пока довольны. Цели Юрия Лужкова лучезарно ясны, цели же Марата Гельмана состоят в том, чтобы оказаться от власти на расстоянии, сравнимом с расстоянием от нее до Министерства культуры. О том, что его программа министерству альтернативна, косвенно свидетельствует и то, что в своем интервью "Эху Москвы" начальник Управления ИЗО Леонид Бажанов выступил против демонтажа памятников, мотивировав это тем, что демонтаж будет стоить слишком дорого. Бажанов выступил с позиций реализма и явно проиграет, поскольку вся борьба ведется не в реальном пространстве города, а в пространстве интересов и идеологий.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ