Вину за это он возложил на Думу
Президент попытался хотя бы частично снять с себя ответственность за бюджетную политику этого года. Во вчерашнем радиообращении к населению России он признал федеральный бюджет на 1997 год плохим.
Без особого труда можно ответить на вопрос, почему первой темой своего радиообращения Борис Ельцин избрал федеральный бюджет? Кстати, вовсе не потому, что в минувшую среду он подписал соответствующий закон. Дело в том, что первые итоги исполнения бюджета в январе-феврале не просто удручают. Они пугают.
В январе бюджетные назначения по поступлению средств в доходную часть бюджета были исполнены всего лишь на 48%. В феврале, по предварительным данным (точные министр финансов обещал опубликовать через неделю), собираемость налогов возросла, и процент исполнения бюджетных назначений поднялся до 60. При такой наполняемости доходной части все обещания погасить бюджетную задолженность государства перед населением и предприятиями без инфляционного финансирования расходов могут быть выполнены только за счет массированного привлечения западных кредитов. Что, конечно, возможно. Но очень ненадежно.
Прекрасно отдавая себе отчет в том, что ни различные ВЧК, ни милиционеры в роли дополнительных налоговых инспекторов при существующей налоговой системе не могут оздоровить бюджетную систему, президентская администрация попыталась сделать так, чтобы огонь будущей критики не нанес президенту серьезного ущерба. (И этому будет соответствовать следующая официальная формулировка: "Президент дистанцировался от подписанного закона о федеральном бюджете на 1997 год".)
Прежде всего, Ельцин акцентировал внимание на том, как "нелегко далось" ему решение подписать закон о бюджете: "Были большие сомнения по многим ключевым позициям". Особые сомнения у президента, как и следовало ожидать, вызывает исполнимость бюджета.
Любопытно, как Борис Ельцин расставил акценты. Весьма мягко пожурив правительство за "недоработку" (в бюджет был включен "ряд нереальных положений"), он всю вину фактически возложил на Государственную думу, в которой, по его словам, возобладали популизм и лоббистские интересы. "После поправок депутатов бюджет стал хуже", — что это, как не индульгенция правительству?
Не может остаться незамеченным и реверанс в сторону Совета федерации, который в отличие от Думы в глазах президента выглядит солидным и ответственным органом. Как заявил Борис Ельцин, с большинством критических замечаний по поводу бюджета, высказанных в верхней палате парламента, "нельзя не согласиться". Дальше, однако, авторы радиообращения развивать эту тему не стали.
Немного кремленологии. Стоит внимательно прочесть следующий пассаж: "Виктор Степанович Черномырдин докладывал, что и в рамках принятого бюджета есть возможность выполнять данные обещания по выплатам населению. Жду от правительства конкретного плана действий". И форма обращения к премьеру, и тональность этих слов говорят о ровных отношениях между двумя наиболее могущественными чиновниками страны. Видимых признаков напряженности между Кремлем и Белым домом нет.
И последнее. "Главный вывод на будущее", который делает президент из нынешней бюджетной ситуации, вызывает сомнения. Борис Ельцин намерен "гораздо тщательнее контролировать процесс подготовки бюджета на 1998 год". Попытка поставить его под более жесткий контроль на начальных этапах не вызовет особого труда. Однако после того как бюджет попадет в Госдуму, возможности президентской администрации влиять на бюджетный процесс будут резко ограничены. Следует вспомнить, что в конце прошлого года сотрудники президентского аппарата более чем активно участвовали в лоббировании законопроекта о бюджете. В данном случае обещание Бориса Ельцина следует рассматривать скорее как рекламный ход, а не как фактор экономической политики.
ВИКТОР Ъ-МЕЛЬНИКОВ