 |
| Лишившись шести верных генералов, Игорь Сергеев оказался в окружении |
Владимир Путин отправил в отставку сразу шесть генералов Министерства обороны. Но по-настоящему крупной фигурой среди них был лишь начальник вооружения Анатолий Ситнов. Именно он определял, какая техника и в каких количествах нужна российской армии. Теперь облик вооруженных сил изменится до неузнаваемости.
Кадровая "чистка" в военном ведомстве стала прямым следствием конфликта между министром обороны Игорем Сергеевым и начальником Генштаба Анатолием Квашниным. Уволены были те, кто поддерживал Сергеева. Однако действительно болезненной для маршала стала отставка только одного генерала.
Сказать, что Анатолий Ситнов был влиятельной фигурой — значит ничего не сказать. Он отвечал за закупки вооружений с 1994 года, пережил трех министров обороны, четырех курирующих его работу вице-премьеров и шестерых премьеров. Одним росчерком пера он мог подписать приговор заводу (а вместе с ним и целому городу), лишив его оборонного госзаказа, а мог, наоборот, оживить уже было погибшие производство. Директора предприятий, еще недавно диктовавшие свою волю не кому-нибудь, а ЦК КПСС вместе с его Политбюро, ходили к Ситнову на поклон и с видом студентов-первокурсников рассказывали о достоинствах своей продукции. А он уже решал, казнить или миловать.
Сколько врагов нажил за эти годы начальник вооружения, не сможет посчитать, наверное, даже он сам. Но никакие враги не могли поколебать положение Ситнова. Даже находившийся в июле 1996 года на пике своей карьеры генерал Лебедь оказался бессилен. Вместе с восемью другими военачальниками Ситнов был зачислен секретарем Совета безопасности в состав ГКЧП-3 — и уволены были все, кроме начальника вооружения.
И вот его не стало. Генерал ошибся, впервые в карьере поставив на того, кто оказался слабее. Зато осталось все, что было создано при его непосредственном участии на развалинах советского военно-промышленного комплекса. С уходом Ситнова начнется новая эпоха российского ВПК.
Генерал Ситнов очень гордился тем, что Россия до сих пор имеет систему вооружений, сопоставимую с США, и способна самостоятельно производить все виды военной техники. Генерал не скрывал, что в качестве главного противника рассматривает именно США, и призывал готовиться к "войнам будущего", подобным "Буре в пустыне" и операции НАТО в Косово, дабы не оказаться в положении разгромленных Ирака или Югославии, а конфликты вроде афганского и чеченского считал чем-то несерьезным. Закупки вооружений для российской армии определялись, исходя из соответствующих потребностей. По сути, российская армия стала слепком советской — разве что съежившейся количественно.
В СССР перед сотнями военных КБ и серийных заводов ставилась задача оснастить советскую армию так, чтобы она смогла в считанные дни совершить бросок от Эльбы до Ла-Манша. Соответственно, упор делался на создание техники для ведения боевых действий на равнинном европейском театре военных действий. Армады советских танков при поддержке мотострелков должны были сокрушить натовскую группировку, в несколько раз уступающую советским войскам по численности.
Правда, когда СССР, а потом и Россия втянулись в череду бесконечных локальных конфликтов, техника оказалось малоприспособленной к новым условиям. Танковые армады не пригодились в Афганистане, а потом новейшие Т-80 горели как свечки на улицах Грозного. Не оправдали себя и новейшие БМП-3. Этот шедевр советских военных конструкторов проектировался для поддержки танков во время броска к Атлантике. Однако в горах Чечни спаренные 100- и 30-миллиметровые пушки и три пулемета (такой огневой мощью не обладает ни одна БМП в мире) стали лишней обузой. А слабое бронирование, как у БМП-2, сделало боевые машины последнего поколения столь же уязвимыми. Поэтому в последней чеченской войне БМП-3 вообще не участвовали: при своей дороговизне они оказались ненамного эффективнее в условиях партизанской войны машин предыдущих поколений.
Не пригодилась в Чечне гордость и визитная карточка отечественного ВПК — истребители Су-27: отвоевывать господство в небе Кавказа было не у кого. Вся нагрузка легла на старенькие, разработанные еще в 70-х годах бомбардировщики Су-24 и штурмовики Су-25. Аналогичная ситуация сложилась с вертолетами — разрекламированный "истребитель танков" Ка-50 в Чечню так и не попал, там работали великовозрастные Ми-8 и Ми-24.
Зато Минобороны в расчете на будущую крупномасштабную войну продолжало кормить деньгами или (в зависимости от ситуации) обещаниями дублирующих друг друга производителей. Поддерживались на плаву два танковых завода, две вертолетостроительные фирмы, несколько разработчиков средств противовоздушной обороны. Причем Минобороны делало это сознательно, официально заявляя о необходимости сохранения всех конкурирующих систем вооружения и конструкторских школ.
При этом настоящих денег не получал никто. То, что могло обеспечить развитие одной компании, тонким слоем размазывалось по всему ВПК.
Были, конечно, исключения. Стратегический ракетный комплекс "Тополь-М" был назван важнейшим приоритетом, и программа по его созданию стала чуть ли не единственной доведенной до конца. Но и это, по сути, стало возможно благодаря стечению обстоятельств. На территории России оказались один разработчик и один производитель таких комплексов — "дублеры" остались на Украине. К тому же министром обороны в 1997 году стал ракетчик Сергеев, который не мог дать в обиду родные войска.
Но денег на закупку всех видов вооружений и даже на ведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по всем направлениям у Минобороны с начала 90-х просто не было.
Тем временем у ВПК появился другой заказчик, гораздо богаче и требовательнее родного Минобороны,— мировой рынок вооружений. В прошлом году весь оборонный заказ составил около 24 млрд рублей. Профинансирован он был примерно на 90%, что составило около $800 млн. А вот валютные поступления от оружейного экспорта в 1999 году достигли $3,4 млрд. Иными словами, финансирование по линии МО составило лишь около 20%.
В итоге выжившая часть российского ВПК разделилась на два сектора.
Первый получал деньги исключительно от Минобороны и сохранился благодаря особому отношению со стороны государства. В него вошли производители ядерного вооружения и боевой техники, необходимой России для поддержания своего статуса сверхдержавы, вроде космических средств и систем предупреждения о ракетном нападении, то есть того, что не может экспортироваться по определению.
Во второй попали производители обычных вооружений, которые за последние 10 лет так и не получили от Минобороны внятного объяснения, что же российской армии нужно и сколько военные способны за это заплатить. Зато у них появился иностранный заказчик, точно знающий, что ему нужно, и готовый платить. Именно этот заказчик фактически начал формировать новую структуру российской оборонки.
 |
Из двух танковых заводов в России выживет нижнетагильский "Уралвагонзавод". Счастье в виде почти миллиардного индийского заказа на 300 танков улыбнулось ему, а не омскому "Трансмашу". Из двух конкурирующих систем ПВО большой дальности — С-300В и С-300П — останется последняя. Производитель С-300В, концерн "Антей", свои комплексы за рубеж продать так и не смог, а "Оборонительные системы" получили зарубежных заказов почти на $1 млрд. Санкт-петербургское объединение "Адмиралтейские верфи" построило на экспорт 10 подводных дизель-электрических лодок класса "Кило" и за счет полученных средств заложило две лодки следующего поколения — класса "Амур". Экспортные контракты с Индией и Китаем дали возможность ОКБ "Сухого" и серийным заводам, производящим самолеты марки "Су", развернуть работы над новыми многоцелевыми истребителями семейства Су-27. За счет относительно небольших, но стабильных контрактов держатся на плаву производители противотанкового, стрелкового и авиационного вооружения.
С другой стороны, Россия почти наверняка теряет крупное надводное военное судостроение. Очень невелики шансы на развитие подводного атомного судостроения. Российская армия не получит новый самолет на смену высотному перехватчику МиГ-31. Крайне трудно будет освоить производство нового стратегического бомбардировщика. "Не идут" на рынке самоходные артиллерийские установки. Оружейный рынок не готов поглощать по несколько тысяч танков в год, не способен закупать крупные надводные корабли и атомные подводные лодки и не в состоянии массово приобретать дорогостоящие системы ПВО большой дальности.
Выживут лишь те, кому улыбается экспортное счастье. На них и придется опираться преемнику Ситнова. А значит, получать государственные деньги будут только предприятия, выжившие за счет экспорта. Ситнов мог себе позволить финансировать заведомо малоперспективные в экспортном отношении проекты только потому, что лично считал это целесообразным. Новый начальник вооружения на это не способен, потому что такого аппаратного веса и авторитета, как у его предшественника, у него не будет, он не сможет дальше поддерживать на плаву сразу несколько конкурирующих друг с другом производителей.
Так что преемнику Анатолия Ситнова придется искать баланс между экспортной ориентацией наиболее дееспособной части российской оборонки и потребностями российской армии и смириться с тем, что вооруженные силы будут иметь не ту технику, которую они захотят, а ту, которую им сможет предложить промышленность.
МИХАИЛ КОЗЫРЕВ