 |
В первую чеченскую войну под селением Бачи-Юрт произошел курьезный случай. Российский солдат, дежуривший на блокпосту, остановил для проверки документов местную жительницу. Пожилая чеченка вдруг бросилась ему на шею: "Мой дорогой племянник! Неужели родную тетю не узнаешь?" Солдат оторопел, но, придя в себя, признал в чеченке свою тетку, родную сестру отца. Выяснилось, что его отец Ибрагим живет в двух километрах от блокпоста. Чеченка привела его к сыну. Они к тому времени не виделись 15 лет, с тех пор как Ибрагим вернулся домой с заработков из Иркутской области, оставив там русскую жену с пятилетним сыном. Сын вырос, пошел в армию и отправился воевать на Кавказ по контракту. С разрешения командира солдат три дня гостил у своего отца-чеченца. Вскоре он уволился из армии, уехал домой. Говорят, в рапорте об увольнении написал: "Я не могу служить в армии, которая воюет с моим народом".
20-летний Аслуди Геланиев в родных Самашках не показывается уже два месяца. Хотя жизнь в Самашках сейчас вполне сносная: давно уже дали свет и газ. В окрестностях, правда, постреливают, но в самом селе — спокойно. Во всяком случае, жизнь там намного лучше, чем в прорезиненных палатках под Карабулаком, где скрывается Аслуди. А не едет он домой потому, что не хочет служить в армии. Родственница, работающая на сельской почте, сообщила ему, что пришла повестка из Ачхой-Мартановского райвоенкомата. Аслуди — не единственный, кого ждут в военкомате. Около 500 его односельчан получили повестки. Однако немногие явились на призывной пункт.
— Ты боишься армии? — спрашиваю я у Аслуди.
— Трудностей службы я не боюсь,— отвечает он.— Но я уверен, что нормально служить мне в российской армии не дадут. Потому что я чеченец.
— Так ведь служат уже в российской армии чеченцы.
— Наслышан, как они там служат. Говорят, им даже оружия не дают, не доверяют. Вся служба с лопатой в руках. Нет, не пойду в такую армию.
Аслуди считает, что чеченцев еще рано призывать в российскую армию.
— Если бы меня оставили служить в Чечне,— говорит он,— то я не против. Например, в строительном батальоне. Вон, вся республика в развалинах. Кому же ее восстанавливать, если не нам?
— А как же боевая подготовка? Сам ведь говоришь, что не хочешь служить с лопатой в руках.
— Так дома и с лопатой не стыдно,— отвечает Аслуди.— А обращаться с автоматом меня учить не надо, научен.
В последний раз чеченские юноши в Советскую армию призывались 10 лет назад, весной 1991 года. Но они не дослужили свой срок до конца. Объявив Чечню независимым государством, Джохар Дудаев обратился к чеченцам, проходившим службу уже в российской армии, с призывом вернуться домой. Большинство солдат (кто по договоренности с командирами частей, а кто самовольно) так и сделали. Некоторые из них пополнили дудаевскую гвардию.
Все прошедшие 10 лет чеченские юноши не знали, что такое обязательная служба. В свою армию Дудаев никого насильно не призывал. Науку воевать чеченские ребята осваивали самостоятельно, благо оружия, которое осталось в Чечне после спешного вывода в 1991 году советских воинских частей, хватало на всех. Автомат, в крайнем случае пистолет, был практически в каждом доме. Любое оружие, вплоть до гранатомета, можно было открыто купить на базаре. С автоматом Калашникова чеченские мальчишки начинали знакомиться с 8-10 лет. Взять сегодня любого подростка — он наверняка умеет стрелять из оружия всех видов.
Однако уже после первой войны чеченские власти решили создать хоть небольную, но регулярную армию. Был принят соответствующий закон. При Масхадове, в отличие от дудаевских времен, чеченские юноши призывались в обязательном порядке. Впрочем, увильнуть от службы не составляло никакого труда. Большинство ребят, которые служили в масхадовской гвардии, были добровольцами. Многих туда привели родители, которые были рады хоть чем-нибудь занять своих взрослых детей.
И вот теперь чеченским юношам предстоит служба в российской армии. Военкоматы действуют уже почти по всей Чечне, за исключением двух-трех горных районов. Призывники, конечно, далеко не в восторге от такой перспективы. Их родители тоже. "Я бы отпустил своего сына хоть куда,— говорит водитель из Грозного Нурди Исаев.— Знать бы только, что это пойдет ему на пользу. Но боюсь, что не уживутся чеченские ребята в одной казарме со своими сверстниками другой национальности. На Кавказе российская армия воюет, гибнут солдаты от пуль чеченских боевиков, а тут — чеченцы. Пусть уж лучше наши ребята останутся служить дома, в тех же строительных частях. И нам спокойнее, и республике больше пользы".
Спросил я и у российского военного, как бы он отнесся к тому, что в его часть прислали бы служить чеченских ребят. "Да нормально. В молодые годы мне довелось служить с чеченцами. Мы были друзьями",— ответил он. И, задумавшись на секунду, добавил: "Но боевых патронов на учения я бы им не дал. Чтобы они мне в спину не выстрелили".
МУСА МУРАДОВ,
корреспондент ИД "Коммерсантъ" в Чечне