 |
Новосибирск, в сущности, является вторым научным центром России — наряду с Москвой. И научная жизнь там всегда была не менее веселой, чем в Москве. Впрочем, сибирский Академгородок и был создан Никитой Хрущевым, чтобы дать московским академикам возможность немножко встряхнуться.
Никита Хрущев в 1957 году отправился в гости к Мао Цзэдуну. Все вроде шло нормально. Кортеж вовремя приехал в аэропорт. Члены политбюро, как полагается, проводили своего генсека до трапа, но самолет не взлетал. Хрущев удивленно повернулся к своему помощнику: "Почему не взлетаем — погоды нет или опять заговор какой-то?" "Никита Сергеевич,— помощник виновато отвел глаза,— академик Лаврентьев попросил задержать самолет, он тоже собрался в Пекин". В этот момент на поле выехал черный ЗИМ, и из него живо выскочил небольшого роста человек в очках, лет пятидесяти, и быстро взобрался по трапу. Это и был Михаил Лаврентьев, физик-механик.
Хрущев возмутился: "Михаил, а ведь первый секретарь тебе не таксист — в Пекин подбрасывать. Ты зачем залез?" Самолет тем временем уже взлетел. "Мы с Христиановичем и Соболевым задумали Академию наук перевести в Сибирь, чтобы выполнить основополагающую задачу — развитие науки и немедленное продвижение ее достижений в народное хозяйство, в промышленность".— "А чем тебе академии в Москве и Ленинграде не нравятся?" Лаврентьев улыбнулся: "Академики заелись, пора растрясти жирок". Эта идея Хрущеву понравилась, и, возвратившись в Москву, он подписал постановление Совмина "Об организации Сибирского отделения АН СССР".
Накануне Лаврентьев вместе с Христиановичем съездили в Сибирь, чтобы посмотреть, где можно расположить новое отделение. Начали с Томска, где уже был свой университет. Но встретили их нерадостно, посоветовав, если есть лишние деньги, дать их местным ученым, а не пересаживать на сибирскую почву московских академиков. В Иркутске вообще не поняли, зачем это нужно. Только в Новосибирске местный обком быстро высчитал, что строительство академгородка принесет дополнительные фонды и расширит лимиты. Решено было построить академгородок на Обском водохранилище под Новосибирском.
Именно фонды и лимиты стали яблоком раздора между учеными и обкомом. Обком их просто прибрал к рукам. Лаврентьев пошел за справедливостью к первому секретарю. Тот встретил его просто: "А ты кто такой? Ты сперва расскажи, за что тебя сослали в Сибирь? Не помнишь, так мы тебе поможем!" Хрущев лично объяснил секретарю обкома, кто такой Лаврентьев. После этого секретаря сняли. Строительство поручили Министерству среднего машиностроения, которое в СССР отвечало за оборонную промышленность. Это министерство и обеспечило ученых академическими пайками, чтобы подогреть энтузиазм переселяющихся из столиц. Ученых привлекали также денежными выплатами. И самое главное — свободой и самостоятельностью. Лаврентьев даже разрешил им самим проектировать свои институты и следить за их строительством. Правда, запретили возводить высокие здания: Хрущев в то время увлекался пятиэтажными строениями.
Интеллектуальная свобода дошла даже до того, что в Академгородке построили первый в СССР Институт генетики. Когда приезжал Хрущев, об институте старались не вспоминать: генетику первый секретарь ЦК не любил. Его кумиром был академик-мичуринец Трофим Лысенко. Однажды Хрущев приехал в Новосибирск добиваться, чтобы Лысенко избрали в члены президиума Академии наук. Лаврентьев был против. Тогда "доброжелатели" показали Хрущеву Институт генетики. Первый секретарь ЦК рассвирепел: "Как вы посмели пригласить сюда вейсманистов-морганистов и даже организовать для них институт?! Я вас разгоню! Я лишу вас дополнительных оплат и всех привилегий! Академия нужна была Петру I, а нам она для чего?" С трудом успокоила Хрущева его дочь Рада, сама биолог. Институт отстояли. Правда, директора института Николая Дубинина за чрезмерное пристрастие к мухам-дрозофилам уволили.
Ученых не особенно прижимали и в более поздние времена. Обитателям Академгородка разрешалось то, за что наказывали в других уголках страны. Здесь свободно устраивались выставки авангардистов, пели Галич и Высоцкий. А первый секретарь райкома комсомола не входил в бюро райкома партии. Партийные власти не доверяли местным комсомольцам. И не зря: в семидесятые годы местный комсомольский активист Анатолий Казанцев предложил превратить комсомол в партию, оппозиционную КПСС.
В Академгородке в 70-е годы был создан и первый научно-технический кооператив — внедренческое предприятие "Факел". Идея пришла в голову тому же Казанцеву. Оказалось, что несколько молодых специалистов за деньги могут внедрить разработку на заводе быстрее, чем целый институт. Предприятие продержалось почти десять лет, снабжая местную комсомольскую организацию деньгами. Однако в Москве эта идея не понравилась. "Факел" закрыли, чтобы не развивать буржуазные настроения.
Как ни странно, когда кооперативы наконец стали в стране обычным делом, а социалистический строй стал понемногу превращаться в буржуазный, для Академгородка наступили тяжелые времена. Государству стало не до науки, финансирование Академгородка практически прекратилось, а многие ученые либо вообще уехали из страны в поисках лучших условий для работы и лучшего к себе отношения, либо отошли от науки, занявшись зарабатыванием себе на хлеб. Академгородок стал постепенно увядать.
ПЕТР НЕТРЕБА