 |
Клад в мусоре
Эта военно-криминальная история началась еще в первую чеченскую кампанию. 276-й мотострелковый полк Уральского военного округа был введен в мятежную республику в декабре 1994 года. А спустя месяц его перебросили в Грозный, где шли затяжные бои.
15 января 1995 года начальник штаба части майор Андрей Алябьев получил приказ найти среди городских развалин помещение для командного пункта. Вместе с бойцами спецвзвода во главе с прапорщиком Владимиром Пчелиным он отправился на поиски.
На Первомайской улице военные набрели на полуразрушенное здание грозненского филиала Кредобанка. Осмотрев помещения, майор и прапорщик наткнулись на бронированную дверь. Это был вход в хранилище. Недолго думая дверь взорвали гранатами, но дальше пройти все равно не смогли: дорогу преграждала металлическая решетка. Возиться с ней не стали: комната за решеткой была слишком мала для командного пункта.
Пчелин пошел осматривать другие помещения, а Алябьев задержался. Он решил покопаться в бумагах, разбросанных на полу. Просунув руку через решетку, он нащупал какой-то пакет. Как оказалось, в нем лежали облигации государственного внутреннего валютного займа выпуска 1993 года на $7,768 млн. Их владельцем являлся концерн "Грознефть", и в филиал Кредобанка они были сданы на ответственное хранение.
Вернувшись в часть, Алябьев и Пчелин решили посоветоваться с начфином, как можно использовать "вэбовки". Но ничего дельного начфин посоветовать не смог. Тогда они просто поделили бумаги между собой, решив разобраться с ними уже в России.
Однако через несколько дней Пчелин, напившись, проговорился о "вэбовках" особисту части подполковнику Владимиру Грибову. А тот узнал у друзей, что облигации можно погасить, не объясняя их происхождения: они были на предъявителя.
 |
Облигации решили отправить в Екатеринбург двумя партиями. Одну вез лично контрразведчик Грибов, а другую доверили помощнику командира по правовой работе майору Сергею Вяткину, сопровождавшему "груз 200". Реализацией бумаг занялся Грибов. Он передал облигации своему знакомому Константину Ракову, возглавлявшему ИЧП "Научно-исследовательская фирма 'Ранет'". В апреле 1995-го Раков погасил пробную партию на сумму $113 тыс. в Уралвнешторгбанке, выручил $32 тыс.
Остальные облигации контрразведчик и его коммерческий партнер решили сбыть в Москве. В этом им помог майор Главного управления охраны Анатолий Смирнов. За определенную плату он свел продавцов с директором ЧОП "Альфа-мастер" Алексеем Винниченко, ветераном подразделения "Альфа", участвовавшего в штурме дворца Амина.
Ветеран, в свою очередь, организовал им встречу с начальником валютно-экспортного управления Интербанка Алексеем Мартыновым. За партию "вэбовок" номиналом $1,3 млн банк заплатил им $442 тыс.
Успех окрылил уральских "коммерсантов", и 26 апреля 1995 года они привезли в столицу облигации уже на сумму $6 млн. Однако их ожидало неприятное известие. Мартынов заявил, что ранее купленные "вэбовки" он пытался перепродать Внешторгбанку, но ничего не получилось, поскольку они числятся утраченными. К тому времени Кредобанк сообщил правоохранительным органам о краже облигаций, и на ценные бумаги "Грознефти" была выставлена стоп-карта. Потом, правда, Мартынов передумал и взял "вэбовки" за наличные.
На этот раз продавцы получили $1,7 млн. Из них майору Алябьеву, который, собственно, нашел облигации, досталось всего $6 тыс., а прапорщик Пчелин получил $18 тыс. Больше всех заработал Винниченко — $912 тыс.
"Лохматое" дело
В мае 1995 года сотрудники ГУВД Свердловской области узнали о сделках с крадеными бумагами и возбудили уголовное дело. Раков, Пчелин, Грибов и Алябьев вскоре были арестованы. У них изъяли $854 тыс. А позже удалось изъять и большинство проданных облигаций. Не смогли найти "вэбовки" лишь на $31 тыс. Пропали и деньги, которые получил Винниченко (бывший альфовец до сих пор числится в международном розыске).
Расследованием занималась прокуратура Уральского военного округа. О его ходе там говорят неохотно и мало. Само уголовное дело следователи неофициально называют "лохматым" (в том смысле, что за обвиняемых просили очень влиятельные люди). Расследование длилось до декабря 1995 года, но потом его неожиданно прекратили.
В марте 1996 года Главная военная прокуратура распорядилась возобновить расследование. Однако на этот раз в числе обвиняемых оказались только контрразведчик Грибов и коммерсант Раков. Они утверждали, что ничего не знали о криминальном происхождении "вэбовок", а Грибов заверял, что на вырученные деньги собирался создать фонд помощи семьям военнослужащих, погибших в Чечне.
Военный суд Екатеринбургского гарнизона отнесся к ним с сочувствием — 5 января 1999 года приговорил каждого по статье "мошенничество" к четырем годам условно. Изъятые у них деньги перешли в доход государства, а "вэбовки" суд вернул "Грознефти".
Коммерческие банки, которые пострадали в ходе операций с крадеными "вэбовками", потребовали возмещения ущерба со стороны подсудимых. Однако суд не стал рассматривать эти претензии, предложив пострадавшим по каждому конкретному случаю подавать отдельные иски.
Впрочем, спустя 11 месяцев приговор опротестовал тогдашний главный военный прокурор Юрий Демин. И 11 ноября 1999 года президиум Уральского окружного военного суда частично с ним согласился, постановив вернуть "вэбовки" "Российскому кредиту" и Внешторгбанку, которые в свое время приобрели облигации у Интербанка, а также Уралвнешторгбанку. Банкам "Восток--Запад", "Еврофинанс", Гута-банку, Мосбизнесбанку, Тори-банку, МФК и "Альфа-Альянс", также участвовавшим в сделках, в возмещении ущерба отказано.
Письма Басаева
Однако и победившие в суде банки бумаг не дождались. Подконтрольная Аслану Масхадову и Шамилю Басаеву "Грознефть", получившая "вэбовки" по решению первого суда, отдавать их не собиралась. Как позже выяснилось, чеченцы передали облигации московскому социально-экономическому фонду "Ассир". А с началом второй чеченской войны по приказу Масхадова ценные бумаги вывезли в Чечню и спрятали в одном из высокогорных сел. Ответственность за их сохранность была возложена на Шамиля Басаева.
Поисками "вэбовок" занялись сотрудники чеченского РУБОПа. 10 июля этого года они провели обыск в доме некоего Эдилова. Облигации у него нашли довольно быстро, однако вывезти их из горного района оказалось непросто: узнав об обыске, боевики бросились в погоню. Прорываться пришлось со стрельбой.
"Едва ушли,— рассказывает участник операции Султан.— Дело пахло большими деньгами, и они были готовы за них умереть".
Вернувшись на базу, рубоповцы доложили о "вэбовках" Ахмаду Кадырову, а тот — полпреду президента Виктору Казанцеву. "Мы раструбили по всем инстанциям, чтобы на нас никто не смог оказать давление,— продолжает рубоповец.— Ведь дошло до того, что сам Басаев присылал нам письма с угрозами".
Рубоповцы хранили "вэбовки" как зеницу ока — спрятали их в сейф, оставались ночевать с оружием в кабинетах. На днях "вэбовки" переправили в Россию. Но их судьба еще до конца не решена, за ценные бумаги назревает новая борьба. По решению суда они принадлежат банкам, пострадавшим от мошенников, но чеченские власти считают их собственностью республики.
ВИКТОР СМИРНОВ, ОЛЬГА АЛЛЕНОВА