Год 1993-й: время авантюристов

Общество пребывало в гибридно-переходном состоянии. Перестроечные черты с их митинговым бурлением выразились в конфликте между ветвями власти, что закончилось локальной гражданской войной и расстрелом Белого дома. И одновременно закладывались черты новой России, порой весьма уродливые. С фаворитизмом, пирамидой ГКО, плохо организованным обществом и превосходно организованной преступностью.

ВЛАДИМИР ГЕНДЛИН

Это было прекрасное время для авантюристов, ясновидящих, заполошных юродивых, расплодившихся в питательной среде перемен. Народ заряжал воду перед телевизором под диктовку бывшего журналиста Алана Чумака. Астрологи Тамара и Павел Глоба воспевали вступление в эпоху Водолея, в которой России должно неслыханно подфартить. Анатолий Кашпировский продолжал избавлять народ от энуреза, а его сеансы групповой психотерапии довели до того, что он был избран депутатом Госдумы от ЛДПР (на что он ответил по факсу из Америки, что не желает быть депутатом от ЛДПР, поскольку Жириновский расист и разжигатель войны).

Но и без него было кому проводить групповую психотерапию: еще одна бывшая журналистка и депутат, жена бывшего лектора общества "Знание" Марина Цвигун-Мамонова, принявшая титул "Мессия Эпохи Водолея и Матерь Мира Мария Дэви Христос", создала "Великое белое братство ЮСМАЛОС". Отделения братства работали почти во всех городах бывшего СССР. При подготовке к Страшному суду, намеченному на 10 сентября, который должен был увенчаться коллективным самосожжением, Мать Мира вместе с братьями была арестована и осуждена на четыре года.

Предприниматели и политики были под стать экстрасенсам. В 1993 году сделал первую и неудачную попытку пройти в Думу скандальный предприниматель Владимир Брынцалов. Однажды он отличился тем, что угрожал пистолетом налоговикам, пришедшим с проверкой в его офис. У него было несколько фармацевтических производств, но в народе он был знаменит благодаря своей водке, прозванной брынцаловкой. На 1995 год его состояние оценивали в $2 млрд.

А скандальный политик Владимир Жириновский в Госдуму не просто вошел, он в нее ворвался. К всеобщему удивлению, фракция ЛДПР получила большинство на парламентских выборах 12 декабря. Владимир Вольфович воспользовался слабостью и неопытностью властей, еще не научившихся фальсифицировать выборы (система ГАС "Выборы" будет создана лишь год спустя).

Незадолго до триумфа Жириновского я случайно проходил мимо его митинга в Сокольниках, заслушался и что-то у него спросил. Он любезно ответил и в конце беседы подарил мне свою визитку. После выборов один знакомый экспат предлагал мне за эту визитку двести долларов. Я, как истинный патриот, гневно отверг предложение и потребовал тысячу. Сделка не состоялась.

А еще как раз в 1993 году на улицах и в метро замелькали общительные молодые люди со значками "Хочешь похудеть — спроси меня как". Народ подмывало спросить, но никто не знал как. К общению с незнакомцами у нас не приучены.

Каждый ребенок знал, сколько стоит доллар

В том году закончился мой личный капитализм. Продавать брошюры надоело — прибыли были уже не те. Мой приятель-партнер, уставший от навязчивого интереса "крыш", залег на дно. После неудачных поисков работы я нечаянно оказался в газете "Коммерсант", где предложили ответственное дело — докладывать читателям о затруднениях на дорогах.

Моя первая зарплата составила 20 тыс. руб. (около $25). Интересно происходил процесс выдачи получки: начальник отдела отправлял в бухгалтерию трех-четырех крепких ребят (бухгалтерия сидела в соседнем здании), которые забирали зарплату на весь отдел — несколько тяжелых коробок, утрамбованных связанными пачками денег. Дотянув груз до кабинета, мы загромождали его этими коробками, после чего каждый сотрудник по отдельности вызывался в кабинет и накладывал пачки в припасенные сумки.

Нулей на деньгах становилось все больше, но купить на них можно было все меньше. Весь год правительство боролось с инфляцией и проводило денежные реформы — меняло старые советские деньги на новые. Народ паниковал — сумма обмена была ограничена 35 тыс. (около $35), затем ее повысили до 100 тыс. Но борьба с инфляцией плохо сочеталась с потребностями финансирования посевной и уборочной, "северного завоза" и других статей. Поэтому другой рукой правительство включало печатный станок.

Кажется, именно в это время главной национальной валютой становится доллар. Таскать с собой пачки рублей было утомительно, а доллары принимали почти везде, и каждый ребенок знал, сколько стоит доллар.

И в это самое время, посреди экономической разрухи, президент Ельцин совершает неслыханную вещь — в ноябре он подписывает указ, подаривший фантастические льготы Национальному фонду спорта, который возглавлял тренер по теннису и его личный друг Шамиль Тарпищев. Все импортируемые через НФС товары были освобождены от уплаты таможенных пошлин, НДС, акцизов. В одночасье НФС стал одной из крупнейших коммерческих структур страны. Через него и созданные при нем фирмы проходило до 95% импорта табака и алкоголя. Как и положено крупному игроку, с НФС в дальнейшие годы будет связано немало драматичных историй — аресты, убийства, покушения, политические скандалы...

О том, как стремительно тогда делались карьеры людьми, оказавшимися "рядом", рассказал в узком кругу Владимир Маслаченко, легендарный вратарь сборной СССР и комментатор. Пришел он однажды на футбольный матч между правительством РФ (тренер Б. Н. Ельцин) и правительством Москвы (тренер Ю. М. Лужков). Встал у бровки и смотрит игру. "Что стоишь? Ну-ка, марш в ворота!" — кричит ему Ельцин. Маслаченко ему: "Не могу, Борис Николаевич, не имею права — я же не член правительства". Тогда тренер Ельцин кричит игроку Гайдару: "Быстро пиши приказ: назначить Маслаченко советником правительства РФ по спорту". Приказ был тут же написан, Маслаченко вступил в игру. Возможно, это просто байка великого комментатора. Но стиль Ельцина передан очень точно.

Любить Ельцина было модно, а не любить — пошло

Бориса Ельцина впервые мне довелось наблюдать вживую в 1987 году. В то время он был в опале, его сняли с поста первого секретаря Московского горкома партии, у него складывались плохие отношения с Горбачевым. Кроме того, он обличал привилегии номенклатуры, публично прокатился на общественном транспорте и призывал к переменам. Опальность и нетипичность для его среды сделали Ельцина кумиром тех, кто позже станет называть себя демократами и либералами. Любить Ельцина было модно, а не любить — пошло.

И вот однажды Ельцин явился на встречу со студентами журфака МГУ. Я был далек от политики, не верил ни в какую перестройку, но остался из любопытства. Беседа затянулась надолго, а я спешил на тренировку, поэтому в разгар речи Ельцина довольно шумно спустился с галерки вместе с сумкой. Боюсь, что посреди той звенящей тишины, которую нарушал лишь патетический голос Бориса Николаевича, мое громыхание выглядело как демарш. Ельцин прервал речь и уставился на меня, видимо, полагая, что я претендую занять его место на трибуне. Когда стало ясно, что выступать я не собираюсь, а иду на выход, ко мне подскочила сотрудница факультета и раздраженно поинтересовалась, из какой я группы и с какого курса. И записала со зловещей улыбочкой. Потому я особо и не верил в "перемены": те, кто играл в "свободу и демократию", сами умели вести себя только по-партийному. Например, записывать в блокнотик имена потенциально неблагонадежных. Я тогда не знал, что через много лет, помня обо всех чудачествах и ошибках Бориса Николаевича, буду вспоминать его как самого по-человечески симпатичного руководителя страны.

Ельцин стилистически выгодно отличался от своих оппонентов — крупный, смекалистый, с широкой русской душой, любитель водки, умеющий резануть острым словцом. Не то что Руслан Хасбулатов с его невнушительной внешностью и скрипучим голосом. Или Александр Руцкой с его 11 чемоданами компромата, которые обернулись обвинениями против него самого — в коррупционных связях со швейцарской компанией "Сеабеко". Возможно, у них была своя правда. Но в массовом сознании противостояние правительства и парламента выглядело просто как борьба за власть. И выбор, чью сторону принять, люди делали исходя из своих стилистических пристрастий.

Плохо помню тот референдум "да-да-нет-да", суть политических и экономических разногласий и ельцинский указ 1400 о роспуске парламента. Зато помню кадры, на которых толпа сметает оцепление ОМОНа на подступах к Белому дому, выгоняет сотрудников мэрии из здания СЭВ и штурмует с помощью грузовика Останкино. И помню лица "восставших гегемонов". И волновался, поскольку в Останкино в это время находился мой брат Дима, работавший телережиссером. И надеяться ему и его коллегам оставалось только на небольшой отряд бойцов из дивизии имени Дзержинского.

Тут еще такая связь времен: в скандале со смертью Магницкого есть такой участник Джемисон Файерстоун, обвиняющий силовиков в смерти юриста и в мошенничествах. Так вот, аудиторско-юридическая фирма Duncan & Firestone была только-только создана, когда один из ее основателей, Дункан, решил прогуляться с приятелем в районе Останкино 3 октября. А там штурм. Как раз началась автоматная перестрелка, и товарища Дункана ранило. Дункан бросился вытаскивать раненого из-под обстрела и был убит. Как говорится, "в Россию с любовью".

Ну а наутро был просмотр телерепортажа CNN о расстреле Белого дома с комментариями американских журналистов. Конечно, сильное зрелище. Помню, как журналистка вскричала "Oh my God!" на сообщение ее коллеги о первых данных об убитых — 500 человек. Однако, по словам Вероники Куцылло, сидевшей по заданию редакции "Коммерсанта" в здании парламента и написавшей потом книгу "Записки из Белого дома", столько убитых не могло быть в принципе.

Зато много было сообщений о загадочных "снайперах", стрелявших с крыш домов по прохожим еще несколько дней после окончания заварухи. Возможно, именно на них приходится наибольшее число жертв. Кто-то говорил, что это провокаторы спецслужб, другие — что это вояки из Приднестровья. Но я лично помню вот какой эпизод: вечером того дня в тамбур электрички на Ярославском вокзале вошел молодой парень (видимо, из Подмосковья), горделиво достал из кармана куртки револьвер и, подмигнув мне, сказал: "Ничего, мы еще постреляем!" Возможно, что с московских крыш по прохожим стреляли как раз такие ненастрелявшиеся ребята.

Новая деталь вечернего туалета

Ну а капитализм тем временем бурно развивался. Рекламные объявления предлагали "евроремонт" и "удовлетворение самых изысканных вкусов", "элитные" квартиры с джакузи, первые туристические направления и закрытые клубы-казино. Светские разделы газет повествовали о непрекращающихся презентациях, оупенингах и перформансах.

Появилась новая деталь вечернего туалета — мобильные телефоны. Они были огромного размера, стоили по $5-6 тыс., и их нужно было непременно держать в руке, направляясь из "Мерседеса" к дверям ресторана, чтобы все видели, что у вас есть...— нет, не "Мерседес", а спутниковый телефон. Правда, связи как таковой в Москве еще не было: если в Питере еще в 1991 году заработала сотовая компания Delta Telecom (кстати, на днях исполняется 20 лет сотовой связи в России), то в Москве "Вымпелком" и МТС в 1993-м еще только получили лицензии, а первые сети с небольшим охватом будут построены только через год. Другим престижным средством связи становятся пейджеры — летом 1993 года одна за другой появляются фирмы "Радио-Пейдж", "Мобил Телеком", "Вессо-Линк", "Информа-Экском".

Еще мало кому было интересно известие о начале выпуска нового финансового инструмента со скучным названием "государственные краткосрочные бескупонные облигации". Это потом инвесторы поймут, какой прибыльный продукт для них придумал Мифин РФ, и будут играть с ним целых пять лет — до 17 августа 1998 года.

Идею ГКО — по сути, государственной "пирамиды" — власти, надо думать, подсмотрели у создателей частных пирамид. Уже МММ начала продавать свои сертификаты, телевизор сообщил, что у МММ нет проблем, а Леня Голубков — что вот, купил жене сапоги. Начиналось массовое безумие наподобие "Белого братства", а в следующем году государство поймет, что Сергей Мавроди с его мощной социальной базой становится реальным конкурентом.

И еще важные изменения произошли на самом телевидении. Появились два частных канала — ТВ-6 Эдуарда Сагалаева и НТВ Владимира Гусинского. А на первом канале подписан договор об оптовой продаже рекламного времени шести компаниям — Premier SV, "Видео интернешнл", "Лот", "Контакт", "Блик коммьюникейшнз", "Аврора". Схема оптовых закупок даст толчок для расцвета телерекламы в России и превратит телевидение в мощнейшую индустрию. До убийства Владислава Листьева остается два года.