1994-й: весело и страшно

Невероятные взлеты и падения — вот чем запомнился этот год. Один "черный вторник" чего стоит (внезапное обрушение курса рубля 11 октября и неожиданное возвращение на прежний уровень через пару дней). То же самое происходило и с судьбами людей — как на "американских горках". Было страшно весело.

ВЛАДИМИР ГЕНДЛИН

Сейчас, когда рассказывают ужасы про "лихие 90-е", то пытаются противопоставить сегодняшнюю "стабильность" тогдашнему "беспределу". На самом деле это было веселое время. Время огромных возможностей.

Один знакомый экспат с восторгом сказал мне: "Россия — невероятная страна. Здесь возможно такое, что мне никогда не приснилось бы в Америке, например поговорить с министром на закрытом приеме. Или обменяться визитками с самым богатым банкиром страны". В другой раз тот же парень обмолвился, что планирует вместе с друзьями заняться оптовыми поставками импортного пива. Позже в беседе с одним из дистрибуторов пива я полюбопытствовал, насколько перспективны планы моего знакомого. Тот ответил: "Ну если вы получите эксклюзив на какую-нибудь марку, вы через два дня будете ездить на шестисотом "Мерседесе"". Потом подумал и поправился: "Нет, вру. Уже на следующий день".

А в конце 1994-го я встретил этого американца на выставке Interdrink. Он не глядя прошел мимо меня в компании своих приятелей-партнеров и уселся в шестисотый "Мерс". В том году эти ребята (в основном дети эмигрантов) начали продавать в России пиво Red Bull и в одночасье стали миллионерами. Российские дистрибуторы уважительно отзывались об этой команде: "У них все получается. Они такие же русские, как и мы, только американские университеты закончили".

Ольга Петерсон тоже эмигрантка и тоже окончила университет в Чикаго, потом приехала работать в Россию. В 1994 году она отлучилась домой, чтобы родить ребенка, и тут же вернулась с новой бизнес-идеей — стала продавать американские программы учета Platinum. Не очень сведущие люди скептически возражали, что на рынке в этом классе программ уже есть безусловный лидер — шведская Scala. Они просто не знали, что эти позиции Scala завоевала благодаря той же Ольге Петерсон, которая ее продвигала в России. А теперь стала выдавливать с рынка свое прежнее "детище" и вывела в лидеры новое.

В 1994 году газета The Wall Street Journal назвал Сергея Скатерщикова лучшим молодым предпринимателем Восточной Европы. Я об этом ничего не знал, а если б и узнал, то не поверил бы. Потому что Сергей Скатерщиков, щуплый и скромно одетый юноша-очкарик, сидел в соседнем от меня боксе и писал заметки в отделе финансов "Коммерсанта". В ноябре 1994-го я был дико изумлен на одном деловом фуршете (кажется, в рамках комиссии Гор--Черномырдин), когда увидел такую картину: группа важных господ, среди которых помимо иностранных бизнесменов были вице-премьер Анатолий Чубайс и министр финансов Владимир Пансков, окружила и почтительно слушала этого юношу, который на беглом английском объяснял им что-то про российский фондовый рынок.

Это потом я узнал, что в "Коммерсанте" лучший молодой предприниматель Восточной Европы работал внештатно, а за два года до этого, в возрасте 20 лет, основал первую в России компанию по сбору и анализу финансовой информации ООО "Скейт-Пресс" (у него работали и некоторые сотрудники "Коммерсанта", то есть часть рабочего дня Сергей был для них сотрудником, а часть — боссом). Потом он свою компанию продал западным инвесторам и еще много чего возглавлял: был членом советов директоров таких компаний, как "Объединенные машиностроительные заводы", "ЛенСтройРеконструкция", вице-президентом одного из подразделений Bank Austria Creditanstalt и вице-президентом ОАО МТС.

Мне тогда часто приходилось ездить на такси. И почти каждый второй бомбила начинал беседу с тяжелого вздоха: "М-да, братан, трудные времена настали, правда?" И заглядывал в лицо в надежде найти сочувствие. И мне приходилось отворачиваться, потому что подмывало сказать: "Слава Богу, что настали времена, когда люди с мозгами могут наконец получать все, что они по праву заслужили". Но я не мог огорчать водил и соглашался: "Да, нелегко". Не рассказывать же им эти истории...

Для тех, кто попадал внутрь, наступали рай и блаженство

В мире-то было не так уж весело — резня в Руанде и в Сараево, смерть Курта Кобейна и гибель бразильского гонщика Айртона Сенны, в Лос-Анджелесе зарезаны жена спортсмена и телезвезды О Джей Симпсона Николь с ее другом (О Джей Симпсона оправдают, хотя всем казалось, что дело шито белыми нитками), а в Финском заливе у берегов Швеции затонул паром "Эстония" вместе с почти тысячей человек на борту. У нас тоже происходили печальные события, но с характерной примесью диковатости, например под Междуреченском разбился самолет из-за того, что командир корабля дал порулить своему сынишке.

А в остальном, казалось, "все хорошо, прекрасная маркиза". Можно спорить, но, по моим ощущениям, именно в 1994 году классовый разрыв в обществе пришел к открытому и демонстративному обособлению прослойки богатых от основной массы населения. И новый класс с упоением приступил к управлению, потреблению и развлечению.

В том году появился первый супермаркет "Седьмой континент". До этого еще с 1989 года работали магазины "Калинка-Стокманн", но они не были столь элитарны. Если 99% населения (в том числе не самые бедные) отоваривалось на грязных рынках, то в "Седьмой континент" приходили те, кто хотел глубоко прочувствовать свою избранность. А охрана обращалась к недостаточно пафосно одетым посетителям с типичным в те годы вопросом: "Вы что-то хотели?", который подразумевал: "Вы тут что-то забыли?" (После дефолта 1998 года один знакомый жаловался: "Это и правда катастрофа! Вчера из "Седьмого континента" пропали устрицы!")

Охрана — это вообще особый мир: любой офис, ресторан и магазин стал начинаться с охранников. А следующий вопрос в приличных заведения после "Вы что-то хотели?" был таким: "Оружие, баллончики, газовые пистолеты?" И он был не праздным: в ночных клубах я и впрямь видел, как на специальных полочках были разложены пистолеты, ножи и баллончики. Но при любом ответе вход внутрь предварялся шмоном. ( В клубы я ходил по служебной надобности как обозреватель светской хроники.)

Однажды моему коллеге подарили на день рождения макет автомата Калашникова. Точь-в-точь как настоящий. После празднования в ресторане дамы попросились в элитный клуб, куда меня и именинника не пустили, поэтому мы поехали развлекаться в другое место. А чтобы не таскать по городу оружие, оставили его девушкам. Надо было видеть лица охранников, когда на будничный вопрос "Оружие, газовые баллончики?" жена именинника радостно закивала и наставила на них "калаш".

Но для тех, кто попадал внутрь, наступали рай и блаженство. В клубе "Арлекино" гостей встречали леопарды. В каждом из элитных заведений выступали знаменитые артисты — Анжелика Варум, Вика Цыганова, Сергей Пенкин, Ирина Отиева, а самым популярным шоуменом был Игорь Верник. В казино стали появляться ранее неизвестные игры типа "Баккара" или "Шмен де фер" ("Железка"), для которых отводили специальные "закрытые" комнаты, куда пускали только самых "элитных" посетителей.

Вообще, "закрытость" и "элитность" были очень модным маркетинговым ходом. Презентации для избранных проводили не только клубы и рестораны, но и производители обычных потребительских товаров. Помню закрытую презентацию всемирно известной кастрюльной фирмы на квартире у всенародно известной актрисы. На входе чуть ли не паспорта проверяли. Присутствовали лишь человек десять--двенадцать — те, кого фирма сочла достойными стоять рядом с этими непревзойденными кастрюлями.

Весь этот бред сейчас смешон, но представителей нового класса собственников можно понять: еще совсем недавно все люди в стране были "товарищами", и часто весьма назойливыми и бескультурными. Те, кто заработал денег, резонно полагали, что заслужили право жить более чисто, общаться более избирательно и развлекаться более изощренно, чем гопники в трениках. Хотя "малиновые пиджаки" (клубные пиджаки в 1994 году стали самым тривиальным способом выделиться) сами недалеко ушли от "товарищей". И владельцы клубов охотно потакали их вкусам. Перед презентацией клуба "Карусель" (он открылся на месте некогда популярного кафе "Молодежное", в здании на Тверской, известном как "дом Пугачевой") его администратор попросила меня тактично намекнуть читателям газеты, что в клубе будет широкий выбор представительниц древнейшей профессии. Но не уличных проституток, подчеркнула она, а "солидных и дорогих путан".

Алла Пугачева, кстати, в том году вышла замуж за Филиппа Киркорова и подарила долгоиграющую тему журналистам солидных газет.

Выглядеть шпаной казалось престижнее, чем лохом

Что касается бандитизма, то он был неизбежен в то время быстрых и легких денег. Но не стоит и преувеличивать: обывателей никаким боком не касались все эти похищения, вымогательства и заказные убийства (наемный киллер — еще один расхожий персонаж тех времен, финальное звено в пищевой цепочке российского бизнеса). Убивали друг друга деловые партнеры: кредиторы — банкиров, банкиры — других банкиров, бандиты — других бандитов.

Более заметной приметой времени был отнюдь не бандитизм, а бытовое хамство. Простые граждане, желавшие походить на бандитов, хамили друг другу с упоением. Бандитизм был не на улицах, он был, как и разруха, в головах.

Со временем братки и "новые русские" станут героями анекдотов, но бандитский стиль надолго укоренится в народном быту — выглядеть шпаной казалось намного престижнее, чем лохом. Однажды я заглянул в парикмахерскую и попросил коротко постричь. Парикмахерша понимающе кивнула и ласково протянула: "Та-аак, значит, "бандиточку" делаем..." И прежде чем я, отец двоих детей, успел опомниться, она натренированными движениями обрила мне виски и затылок. Придя на работу, я был бурно встречен коллегами из отдела преступности, принявшими меня за своего ньюсмейкера.

Пока приблатненные выстригали себе затылки, осваивали распальцовку и жаргон "новых русских" и смотрели только что вышедший фильм Квентина Тарантино "Криминальное чтиво" (который воспринимали без всякой иронии), между бизнесом и криминалом действительно происходил некий "роман". В 1994-м структуры Анатолия Быкова подмяли под себя Красноярский алюминиевый завод (КрАЗ). Быков стал членом совета директоров завода и вычеркнул из реестра 17% акций, принадлежавших Trans World Group братьев Черных, тем самым начав "первую алюминиевую войну". Те же процессы шли в других регионах. А в Москве 5 апреля у Краснопресненских бань убит лидер Партии спортсменов России Отари Квантришвили. Подозревали политические мотивы, но через много лет стало известно, что заказчиком был ореховский авторитет Сергей Тимофеев, он же Сильвестр (его взорвали в том же 1994 году, и только на прошлой неделе, спустя 17 лет, в Москве осудили всю верхушку ореховской группировки во главе с Сергеем Буториным по кличке Ося).

В том же году завязалась одна из драматичных историй 90-х — в России стартовала мощная рекламная кампания водки "Белый орел" (ролик был создан английским рекламным агентством Young & Rubicam). Ее, как и водку "Кремлевская де люкс", производило СП "Русская Америка", организованное в 1991 году тремя одесситами, эмигрировавшими в США,— Яковом Тилипманом, Марком Нуделем и Леонидом Баранчуком. Кстати, дебютировала она на той же выставке Interdrink, что и пиво Red Bull. На следующий год "Кремлевская" выйдет на четвертое место в мире по объему продаж, оттеснив на пятое Absolut. Но в 1996 году Национальный фонд спорта, через который шли продажи этих марок, лишится президентских льгот, и водочные производители обанкротятся. В конце 1996 года Марка Нуделя задержали и увезли с собой неизвестные, представившиеся сотрудниками ФСБ. Его тело нашли в Москве-реке. А Якова Тилипмана расстреляли в 2002-м на его даче в Опалихе.

Кровавая история молниеносного обогащения и гибели оставила о себе побочный след в виде музыкальной группы "Белый орел". В 1996 году глава рекламной группы "Премьер СВ" Владимир Жечков, очень любивший петь, нанял композиторов Добронравова и Матецкого и записал три альбома. Когда встал вопрос о названии группы, ему пришел в голову "Белый орел". Так называлась водка его клиента, для которого Юрий Грымов снимал рекламные ролики. И сегодня "Белый орел" ассоциируется не с окровавленными миллионами основателей компании, а с берущей за душу строкой "Как упоительны в России вечера!".

А веселуха продолжалась. Президент России не сумел выйти из самолета для встречи с премьером Ирландии, а во время официального визита в Германию попытался дирижировать оркестром.

Осенью рухнула пирамида МММ. Мои знакомые попросили меня вложить их деньги в МММ, но купить в офисах Мавроди сертификаты было невозможно — очереди были длиннее, чем в Мавзолей. Купил у брокеров, за неделю заработал уйму денег, купил снова — и получил инсайд, что Мавроди "будут валить". Так и передал знакомым, но, когда те пришли к брокерам обналичивать деньги, те убедили их подождать еще недельку. И в этот момент Мавроди арестовали по обвинению в уклонении от налогов. А не надо было вместо президента выступать с новогодним поздравлением граждан по одному из телеканалов.

А 2 декабря страна впервые услышала выражение "маски-шоу" — когда ФСО имени Александра Коржакова положила "мордой в снег" охрану Мост-банка. Это был намек банкиру Гусинскому, что в стране еще существует федеральная власть.

Но вскоре в этом возникли сомнения. В новогоднюю ночь, когда граждане смотрели песни и пляски, начался штурм Грозного. Операция, которую маршал Грачев обещал решить одним парашютно-десантным полком, закончилась катастрофой и гибелью полутора тысяч российских военнослужащих и нескольких тысяч жителей Грозного. А проснувшиеся 1 января с похмелья дорогие россияне узнали, что вошли в новую эпоху.