В прошлую пятницу "Коммерсантъ-Daily" опубликовал статью под названием "НРБ вложил деньги не в то место", в которой рассказывалось о странной истории, связанной с именами двух крупных российских банков — Мосбизнесбанка (МББ) и Национального резервного банка (НРБ).
Вчера у этой истории появилось неожиданное продолжение. К нам в редакцию позвонил человек, представившийся ИГОРЕМ ФЕДОРОВЫМ. Тем самым, которого НРБ обвиняет в краже денег. Он согласился дать по телефону интервью. С Игорем Федоровым разговаривала специальный корреспондент Ъ ЮЛИЯ Ъ-ПЕЛЕХОВА.
— Игорь, вас обвиняют в том, что вы украли $7 млн у Национального резервного банка...
— Ничего я не крал. Фирма Jakobson & Associates (J&A), представителем которой я был в Москве, работала с Национальным резервным банком, выступая в роли посредника в операциях, подобных продаже "вэбовок". Причем на комиссионных условиях.
В частности, валютные облигации я продавал по поручениям НРБ. МББ, который купил у "Нацрезерва" эти облигации, также был брокером, он перепродавал их дальше. А я вообще работал по поручениям НРБ. А потом стало понятно, что на меня хотят повесить все неконтролируемые перемещения денег, полученных от продажи этих "вэбовок". Ведь государство, которому должны были пойти эти деньги, ни копейки не получило. Меня предупредили, что могу стать ответственным за все это, — и я "сделал ноги".
— Кто же тогда получал эти деньги?
— Я не знаю. Схема примерно такова. Вы банк. Вам отдаются облигации, вы их продаете и должны вернуть государству деньги за эти облигации, получив свой посреднический процент. А вы деньги переводите бабушке в Солнцево.
— Вернемся к конкретному случаю. Что же, по вашей версии, произошло и почему вам, как вы выразились, пришлось "делать ноги"?
— Деньги появлялись на счете НРБ в Нью-Йорке в результате продажи валютных облигаций 6-го и 7-го траншей. Между нами (МББ, НРБ и моей компанией J&A) было трехстороннее соглашение, в соответствии с ним я давал Мосбизнесбанку указания, куда переводить деньги. А указания эти я давал в соответствии с инструкциями, получаемыми от НРБ. Договора были подписаны Лебедевым (президентом НРБ. — Ъ).
Настало время, когда мне инструкции от НРБ начали по-дружески передаваться по телефону. Я получал указания: переведи полтора миллиона туда, что-то там сюда и так далее. Я смотрю — получается не обмен "вэбовок" (в судебных материалах речь идет о своповых операциях — Ъ), а что-то еще. Деньги идут непонятным третьим лицам. Мне что — я получаю инструкцию, и мне все равно. Я даже со своего счета в Мосбизнесбанке за это время снял и обналичил почти $1 млн, передавая деньги по поручениям НРБ. Я ведь иностранец, и ко мне вопросов нет.
У меня был маленький сейф, который ногтем открывался, да и не закрывался никогда. Так из него все документы о переводе денег вообще исчезли.
Получается, что я странным образом перекачал куда-то $50 млн. Фирма и я, который может получить за это дело по голове, — вот он. Плюс к этому один из ребят НРБ под веселую руку дружелюбно сообщил, что, в общем-то, парень, дела сейчас будут закрыты вместе с тобой. Но я это и сам начал понимать. Недели за две перед выборами они ушли в загул, гуляли дня четыре. Я в это время пошел, сел на самолет и приземлился в Штатах.
— Вы хотите сказать, что перед выборами из России активно выводили деньги и участвовал в этом "Нацрезерв"?
— Я не знаю. Ведь российский банк может скомандовать своему компьютерному центру: "А ну-ка, ребята!" Компьютеры останавливаются на пару часов, желательно, чтоб это было под вечер, и утром у банка новый, чистый баланс, в котором нет никаких посторонних денег.
— Ну хорошо, а почему в судебном иске, поданном в Балтиморе, сказано, что суть претензий к вам — невозврат взятой у МББ ссуды?
— Письмо, на которое они (американские адвокаты. — Ъ) опираются в своем судебном иске, с предложением облегченной ссуды (facility loan) в $7,2 млн, которую я якобы присвоил, я не подписывал. Да они там даже дату не затруднились поставить.
— Стало быть, МББ вам этих денег никогда не давал?
— Бог с вами! Я никаких ссуд не брал. Если бы этому банку, как значится в судебном иске, нужно было каким-то образом проплатить вперед предполагаемые поставки "вэбовок", они бы это сделали через какой-нибудь аккредитив. Не надо для этого переводить никуда никаких денег. В этом банке люди очень осторожные. У меня там был открыт счет. Так они из меня вынимали душу еще только тогда, когда открывали его. Вы пойдите, возьмите у этого МББ ссуду!
— Тогда как вы полагаете, откуда вообще взялись эти $7,2 млн?
— Знаете, сначала в претензиях ко мне фигурировали $200 млн. У меня есть знакомый в Америке, частный сыщик. Так вот, люди НРБ звонили ему и говорили, что у них пропали $200 млн. Получается, что для них самих сумма претензий, которые они определяли для дальнейших шагов, была поначалу не ясна. Потом размер претензий сократился до $50 млн. А потом в документах возникли эти $7,2 млн.
— Если денег вы не крали и ссуд не брали, то откуда вообще возникли финансовые претензии к вам?
— Да они сами в НРБ с кем-то не состыковались. Там был кто-то третий. С ним у них и получилось что-то не так. И этот "кто-то" находится весьма высоко. Я вот, например, не знаю, почему банку, у которого не было генеральной лицензии (в начале лета прошлого года у Национального резервного банка действительно не было генеральной лицензии. — Ъ), дают ни с того ни с сего на откуп 6-й и 7-й транши валютных облигаций Минфина, о которых и речь.
Ясно, что в то время, пока они готовили судебное дело, они для самих себя определяли размер иска. А потом НРБ решил 25 октября прошлого года подать в суд в Швейцарии, поскольку я деньги переводил как на швейцарские, так и на кипрские счета. Правда, потом они сами неожиданно для швейцарских адвокатов пропали. Потом эти же самые материалы объявились в Балтиморе, где были также представлены в суд.
— И все-таки непонятно, зачем вообще НРБ нужно было затевать всю эту историю с судом?
— А зачем нужен был суд в Швейцарии, который ничем не закончился? А на это дело в Балтиморе я даже адвоката нанимать не буду.
— Вы хотите сказать, что это дело заведомо проигрышное?
— Они почему-то не подали в суд в Москве, что странно, поскольку все договора были в Москве. Они украли у меня огромный пакет документов, я думал, что они на его основе слепят что-то более серьезное. Я не знаю, эксперты у них плохие, что ли.
Но самое интересное, что и сам НРБ, похоже, не осознает, во что они ввязались.
— Как вы можете объяснить, что иск подан от имени Мосбизнесбанка?
— Ну, там был Миша Чистилин, которого, очевидно, было несложно припугнуть. Люди они могущественные, денег у них непонятно откуда много.
Михаил Чистилин — начальник отдела международных ценных бумаг Мосбизнесбанка, подпись которого стояла на документах, поданных в суд. Однако такие документы имеет право подписывать только президент банка.
— Где вы сейчас находитесь? Как с вами можно связаться?
— Не скажу. За то, чтобы найти меня, моему американскому приятелю-детективу уже предлагали $200 тыс. Вы думаете, такие деньги просто так платят? А эти люди способны на многое.
— Кто же за вами охотится и почему ваша голова столько стоит? Что вы такое знаете?
— Я думаю, схема перекачки денег через "вэбовки" работала раньше и работает сейчас и без меня. Есть схема, которая позволяет продавать валютные облигации инвесторам, а деньги потом каким-то образом списываются. Был посредник, который за прекрасные комиссионные делал эти сделки, потом ему приставляли пистолет к виску и приказывали подписывать последний договор. Потом его тело вылавливали где-то в Москве-реке. А внешне это представлялось как, к примеру, операции по обмену облигациями.
— То есть речь идет о схемах, по которым уводятся деньги? Получается, вы опасны тем, что знаете, куда и как они уходили?
— Может быть и так. А может быть, потому, что деньги, переведенные за эти "вэбовки", никогда никуда не возвращались. И государство вам ничего не говорит. Это ведь должно было когда-то кончиться.
— Кто, по-вашему, стоит за этой схемой?
— Никакого Коржакова там нет. А вот другое имя часто называлось. Когда я звонил Роману Шведскому (сотрудник НРБ. — Ъ) и спрашивал: "Рома, как же так, что вы от меня хотите?" — так он мне грозил, что скажет Черномырдину и будет нажата какая-то кнопка, с помощью которой меня уничтожат. Я говорю: что же меня уничтожать, за мной же якобы миллионы долларов числятся, их надо с меня получить. Тут выясняется, что это совершенно не обязательно.
Но я думаю, что это бред.
— Что вы собираетесь делать дальше? Так и будете скрываться всю жизнь?
— Я сообщил обо всем этом в ФБР. Там сказали, что это похоже на то, что меня любым способом пытаются высветить, чтоб я где-то официально появился. Тогда со мной легче будет расквитаться. Сейчас моя семья под охраной ФБР в Штатах. А я первые два месяца спал с пистолетом. Я думаю, что по этой вашей публикации Генпрокуратура должна начать расследование. Если они его начнут, тогда я еще что-то расскажу.
В расследовании всей этой истории мы не могли не обратиться за комментариями в оба банка, фигурирующие в этом деле. В Мосбизнесбанке от комментариев по поводу этого интервью отказались, сообщив, что все это дело их не касается. "Ведь официально по этому поводу к нам никто не обращался".
Отказались от официальных комментариев и в НРБ, сославшись на то, что это им не рекомендовали американские адвокаты. Возможно, по прочтении этого интервью в банке изменят свое решение.