фестиваль / кино
Вслед за Мадонной в Венецию на 68-й Mostra Internazionale d`Arte Cinematografica прибыли Мэтт Деймон и Гвинет Пэлтроу, Колин Ферт и Гэри Олдман. Хотя режиссеры рискуют остаться в тени этого звездного ареопага, но и у них есть способы обратить на себя внимание. Борьбу между режиссерским и актерским методами в кинематографе наблюдал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Эта борьба закончилась вничью на фильме "Опасный метод". Метод доктора Фрейда оказался небезопасным для кино: режиссера Дэвида Кроненберга при всем его ветеранском опыте едва не положило на лопатки созвездие артистов. Майкл Фассбендер (Юнг) и Вигго Мортенсен (Фрейд) попытались изобразить что-то живое из хрестоматийных столпов психоанализа, но их усилия подорвала Кира Найтли в роли Сабины Шпильрейн, на чьи хрупкие плечи упала главная сюжетная нагрузка. Она так играет лицом, выдвигая челюсть в припадке безумия, что конкурировать с ней мог бы разве что Джим Керри. Американская красавица почти воплотила в жизнь так и не осуществленную мечту Мэрилин Монро — сыграть загадочную русскую душу по методу Станиславского. Правда, его заменяет метод Фрейда и Юнга, а он в данном случае состоит в том, чтобы выгнать из девушки сексуальных бесов, отхлестав ее по попке, что охотно проделывает Майкл Фассбендер, он же доктор Юнг.
Это единственная сцена в пристойном до зевоты фильме, которая хоть чуть-чуть напоминает прежнего радикального Кроненберга. По-другому разыгрывается, но так же безрезультативно разрешается поединок Филиппа Гарреля со своими артистами в фильме "То лето страсти" — о трудностях отношений художника и его модели-актрисы. Трудно сказать, кто здесь хуже — постановщик или артисты. Вялость режиссуры при крайней приблизительности сценария лишь подчеркивают Луи Гаррель и Моника Беллуччи — и тот и другая некрасиво заматерели и тупо выполняют режиссерское задание "играть самих себя", а там и играть нечего.
Наоборот, как только на экране появляется Аль Пачино, становится бесконечно интересно смотреть на экран, хотя, по сути, поставленный им фильм "Саломея Уайльда" — такой же культурный ликбез, как "Опасный метод". Но и для тех, кто в курсе мифа про Саломею, а также творчества и личной жизни Оскара Уайльда, есть резон посмотреть это кино, потому что глаза, улыбка и даже морщины легендарного актера по-прежнему прекрасны.
В этом году особенно заметно, что фестиваль делался в расчете на звездный шик. Но и самые яркие звезды не способны сделать из плохого кино по-настоящему хорошее. А хорошее иногда обходится без них, как, скажем, "Альпы" грека Йоргоса Лантимоса. Это своего рода производственный кинороман про некую фирму "Альпы", больше напоминающую тоталитарную секту. Верховодит в ней брутальный негодяй, взявший себе псевдоним Монблан. Его подчиненные за определенную мзду берутся заменить собою для клиентов фирмы их умерших родственников. Некоторые так талантливо входят в роль, что полностью теряют индивидуальность: это и есть главная тема картины, озвученная бодрой песенкой и корпоративным моральным кодексом "Альп".
"Альпы" — вторая режиссерская проба Лантимоса после нашумевшего "Клыка", и фильм, современный по атмосфере и стилю, все же слишком сконструирован. Есть претензии и ко второй работе Стива Маккуина — "Стыд". В первой, под названием "Голод", Майкл Фассбендер играл мучения тела, снедаемого голодом, а теперь он мучим голодом сексуальным. Прежний герой, брошенный за решетку, использовал тело, чтобы вырваться на свободу и отстоять свои идеи. Персонаж "Стыда" становится рабом своего доведенного до модельного лоска тела, заключая себя в тюрьму неконтролируемых желаний. Майкл Фассбендер демонстрирует отменные мужские и актерские стати, а Стив Маккуин — совершенное владение визуальностью, однако во второй половине картину портят сентиментальный пафос и, увы, не вполне уместная здесь музыка Баха.
В конкурсную игру вступили итальянцы, и у них есть шансы ее выиграть. Название фильма "Твердая земля" Эмануэле Криалезе по-итальянски звучит Terraferma. Классический фильм Висконти назывался "Земля дрожит" (La terra trema), так что ассоциации с неореализмом неизбежны. И там и здесь действие происходит на сицилийском острове в среде рыбаков, чья профессия начала вымирать еще 60 лет назад. Сегодня жизнь этих бедных людей подверглась новым испытаниям — нашествию избалованных бездушных туристов с севера страны и нелегалов из Африки, которые буквально заполнили море вокруг своими живыми и мертвыми телами. Главный сюжет, как и у Висконти, разыгрывается в семье. Бородатый старик Эрнесто словно пришел из повести Хемингуэя "Старик и море": это воплощение благородства и стоического приятия своего жребия. Джульетту, вдову его погибшего в море сына, и их сына Филиппо тянет к другой жизни: они пытаются подзаработать денег, принимая туристов, но волею случая им приходится прятать от полиции молодую африканку с сыном и родившейся прямо у них на руках дочерью. Виноват старик, следующий давнему закону моря — человека нельзя оставить за бортом. Но вторжение чужих окончательно рушит патриархальный мир рыбаков.
Левая ангажированность фильма временами кажется чрезмерной, но она искупается высоким уровнем исполнения — как режиссерского, так и актерского. Чернокожую беженку Сару — Тимнит Т., одна из пяти выживших африканцев на борту судна, прибившегося к Лампедузе: это стало первой мировой сенсацией с забытого богом острова. Теперь участники ее кинематографической реконструкции высадились на всемирно знаменитом острове Лидо.