А Комар и Меламид — будут
Экспозиция в российском павильоне на Венецианский биеннале 1997 года не будет финансироваться Министерством культуры России — такое решение принято в министерстве. Все банально — нет денег; но существуют и другие, более глубокие причины. Перед нами чья-то победа или чье-то поражение, но что и чьи именно — можно спорить.
Принятое решение не означает, что проект наших выдающихся соотечественников Виталия Комара и Александра Меламида, проживающих ныне в Америке, "Выбор народа" вообще не состоится, — он будет реализован, как и предполагалось, на деньги нью-йоркского DIA-центра, и делать его будет американский куратор. Только российское министерство не примет в этом даже символического участия, и гриф его (а следовательно, и России) на выставке стоять не будет.
Такое решение, впрочем, не означает, что министерство не хочет принимать участия в проекте. Управление культуры в лице его руководителя Леонида Бажанова хоть и не слишком инициативно в собственных проектах, но в престижных международных мероприятиях, таких же знаменитых, как Каннский фестиваль и таких же обязательных для приличных стран, участие принимать, безусловно, хотело бы — а это прежде всего Венецианская биеннале и не менее колоссальный художественный форум в немецком городе Касселе под названием "Документа".
И биеннале, и "Документа", которые пройдут в этом году, до недавнего времени значились в плане мероприятий министерства. Теперь Венеция оттуда вычеркнута, а "Документа" хоть и есть, но выглядит эта строка печальной неловкостью, как напрасно помытая шея: российских художников, кураторов, критиков и теоретиков на "Документу" не позвали. "Документа" формируется иначе, чем биеннале: в Венеции страна представляет в своем павильоне отечественного автора (или нескольких), в Касселе павильонов нет и участников со всего мира отбирает один куратор — в данном случае француженка Катрин Давид изо всех российских художников сочла интересным лишь кинорежиссера (!) Александра Сокурова.
Российский павильон в Венеции, получается, будет как бы сдан в аренду американцам. В принципе в этом нет ничего слишком уж необычного — четыре года назад израильский павильон был отдан под групповую выставку, собранную итальянским куратором (в которой, кстати, участвовали и российские художники). И все же нежелание России поддерживать Комара и Меламида будет замечено. И интерпретировано именно как нежелание, а не невозможность. Отсутствие денег — серьезный предлог, но все же лишь предлог.
Парадокс в том, что такая оценка будет, возможно, не вполне справедливой. Напротив, решение министра культуры можно оценить как соломоново и спасительное. Из заслуживающих доверия источников стало известно, что министерство, отказавшись от проекта вообще и вовремя умыв руки, героически предотвратило возможность того, что в павильоне будет выставлено нечто другое и скорее всего в контексте мирового искусства — постыдное. Среди имен художников, которые, предположительно, оказывали давление на министра через свои личные знакомства в верхних этажах власти, чаще всего называют имя Михаила Шемякина. Последний действительно вкладывает в self-promotion гораздо больше творческой энергии, чем в свое искусство, так что если бы он и в данном случае не лоббировал бы в свою пользу прямо или косвенно, все бы сильно удивились.
С другой стороны, поскольку степень и формы этого неизвестно чьего давления на министра также неизвестны, можно предположить и то, что министр перестраховался и мгновенно отреагировал на еле заметное движение брови начальства. Все, кто помнит, как делались большие официальные выставки в советское время, знают, как чутки были их устроители, которые при малейшем сомнении изымали вещи из экспозиции, не дожидаясь крика: "Пидарасы". Теперь, правда, можно убрать не произведение, а свой гриф, сделав выставку как бы "неофициальной": счастье, что сейчас есть такой предлог, как деньги, — все-таки оказались свои преимущества и в бедности. Во всяком случае, может показаться, что от этого министерского решения пахнет страхом, а не мудростью.
В этом, конечно же, не личная слабость министра (которому не позавидуешь), а сила контекста. Маниакальное желание быть официальной и превентивный национал-патриотизм пронзили всю современную российскую культуру, да и прессу, особенно с начала прошлогодней предвыборной кампании. Сейчас большинство институций культуры и mass media (даже не государственных) изо всех сил стараются угадать, как в передаче "Сто к одному", самый банальный и массовый ответ на любой вопрос. Этот-то ответ и кажется им государственным.
Искусство Комара и Меламида не может устраивать власть и тех, кто хочет быть ей лоялен, прежде всего потому, что именно лояльное мышление художники делают предметом своего безжалостно-иронического искусства. В самом деле, как России выставлять их "Выбор народа" — самую любимую русскую картину, написанную по результатам социологических исследований, — если за точно такие же среднестатистически слюнявые пейзажи, но написанные на полном серьезе, председатель Союза художников России Валентин Сидоров вот-вот получит Государственную премию? А может быть, в следующий раз именно его работы будут представлять Россию на биеннале? Что этому, собственно говоря, мешает? Хохот Запада Россия как-то научилась не слышать, общественное мнение внутри самой страны не существует, какие-нибудь искусствоведы, чтобы обслужить кандидата, всегда найдутся.
Список плановых мероприятий Министерства культуры, из которого теперь исчезла биеннале, содержит в основном дни и фестивали культуры самых разнообразных регионов страны, включая и бывшие, от Чувашии до Эстонии. Малоизвестные художники Нечерноземья или Черноземья, никуда не годившиеся еще двадцать лет назад, теперь могут выставиться где-нибудь в депутатской гостиной Думы на деньги Министерства культуры. Откровенный собес, однако, теперь плавно перешел в новую государственную политику. Пострадавшие от реформ превращаются постепенно в героев, не склонивших голову перед Западом. В министерском списке мероприятий мелькают следующие словесные формулы: "Юность России", "Семья России", "Молодые дарования России", Фестиваль мастеров искусств, "Золотая кисточка", "Баян и баянисты", "Московские зори", "Дорогая моя столица", Хренников, Глинка, Чайковский, Бунин, Зыкина, МХАТ... Бунин и Глинка, конечно, не то, что Хренников, но в этом контексте они, не ведая того, выступают как типичные мастера советской культуры и "наши ценности". Представители мировой культуры — Шостакович и Казимир Малевич, которым от министерства тоже что-то такое, не очень большое и дорогое, причитается (Малевичу — выставка в Варшаве) — выглядят тут белыми воронами.
Во всем этом нет вины Министерства культуры, многие усилия которого по поддержанию осмысленной части культуры пропадают втуне, потонув в общем контексте. Государственное искусство в России обречено быть очень плохим и очень советским. Так сложилась институциональная история культуры России последних десяти лет — были созданы альтернативные художественные институции, в основном по западному образцу, но за ними не последовала страна. В результате оказалось, что какие бы то ни было связи с цивилизованным миром возможны только на индивидуальном уровне, в одиночку. Поэтому-то Сокуров и не нуждается в Министерстве культуры, чтобы быть приглашенным на "Документу" и быть представленным на ней.
Мы наблюдаем сегодня все большее расхождение путей личности и государства в России, в чем есть свои позитивные и негативные стороны. Позитивная сторона в том, что личность имеет возможность сделать карьеру и без государства — чему примером Комар и Меламид или московский художник Олег Кулик, который делает все более и более удачные перформансы на Западе и только что добился крупного успеха в Нью-Йорке. А вот государство без личности карьеру вряд ли сделает.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ