Инвестфонд UFG Private Equity вложился в бизнес строительной техники в неудачный момент. Финн Юхани Ярвилехто потерял свою компанию по аренде башенных кранов. Теперь они вместе хотят создать крупнейшего игрока на этом рынке.
Финский предприниматель Юхани Ярвилехто запомнит летний отпуск 2008 года надолго. Вернувшись с отдыха в Москву, где он возглавлял компанию "Рентакран", Ярвилехто обнаружил, что не может попасть в собственный офис, контрольный пакет акций принадлежит вовсе не ему, а новый владелец успел провести совет директоров и выбрать другого гендиректора. "Этому человеку я очень доверял, можно сказать, пустил к себе через "кухонную дверь"",— говорит Юхани Ярвилехто.
"Рентакран" сдавал в аренду строительным компаниям около 250 башенных кранов и был лидером этого узкого рынка. Штат компании насчитывал свыше 400 крановщиков и других специалистов. Сопоставимый по размеру парк в России имелся только у одной арендной компании — УМ-260, которая принадлежит группе ЛСР и работает преимущественно в Петербурге. Вернуть "Рентакран" через суд Ярвилехто не удалось: он не сумел доказать, что не мог так просто отдать акции компании. В апреле 2011 года ЗАО "Крансити", в которое входили активы "Рентакрана", было признано банкротом, а вместо него появилось ООО "Главарендакран".
Но хотя Ярвилехто и потерял бизнес, однако решил второй раз войти в ту же реку. Еще летом 2009 года он зарегистрировал компанию "Новокорент". "Почему я должен сдаться? — рассуждает он.— Было бы очень плохо потерять не только бизнес, но и друзей, коллектив, который в меня верил, и ощущать себя проигравшим. У меня остались в России клиенты и партнеры, кому я доверяю".
Стоимость одного иностранного крана колеблется от 200 тыс. до 700 тыс. евро. Чтобы начать бизнес с нуля, Ярвилехто требовались инвесторы. "Год был ужасный,— признает бизнесмен.— Все знакомые говорили: "У тебя, наверное, температура? Твой бизнес никогда не пойдет"". Потенциальных инвесторов отпугивала история с "Рентакраном" и разразившийся кризис: вслед за коллапсом строительной отрасли рынок аренды башенных кранов сильно упал. Но среди знакомых были не только скептики. Через них Ярвилехто познакомился с людьми из фонда UFG Asset Management, основанного Борисом Федоровым.
Первая встреча состоялась весной 2010 года, а летом фонд прямых инвестиций UFG Private Equity Fund II (управляется UFG Asset Management) инвестировал в "Новокорент". Детали сделки не разглашаются, но за год компания, которая существовала только на бумаге и не имела ни одного крана, создала парк, насчитывающий около 50 единиц техники. Теперь партнеры надеются повторить успех "Рентакрана". "То, что было,— в прошлом, в каком бизнесе не бывает проблем? — задает риторический вопрос управляющий директор UFG Private Equity Дмитрий Элкин.— Нас больше интересовали качество менеджмента, его репутация и возможность построить западную компанию. Все говорили, что при Юхани "Рентакран" был на две головы выше, чем остальные".
Была и еще одна причина, по которой фонд поверил в новый проект финна: у UFG оказалась своя история, связанная с крановым бизнесом. И тоже не слишком оптимистичная.
Деструктивный процесс
До кризиса строительным бизнесом не занимался только ленивый. UFG Private Equity не стал исключением. В августе 2008 года фонд сделал первую инвестицию в этом -направлении, купив контрольный пакет петербургской компании "Еврорент", по оценкам экспертов, за $10 млн.
Западный рынок недвижимости агонизировал, а российскому оставалось спокойно жить считанные месяцы, когда, комментируя сделку газете "Коммерсантъ", Борис Федоров рассуждал о "высоких перспективах" отрасли. Это неудивительно, ведь до кризиса российский рынок аренды строительной техники ежегодно прибавлял 20%. Объем московского рынка в 2008 году, по данным маркетингового агентства Step by Step, составил 260 млн евро. Петербург уступал столице в полтора-два раза. Наконец, рентабельность бизнеса, по отчетам арендных компаний, достигала внушительных 33-34%.
Откровение инвестораДмитрий Элкин на своем опыте понял, что грамотный менеджмент стоит дороже кранов и денег
Фото: Евгений Дудин, Коммерсантъ
К 2011 году "Еврорент" должен был увеличить свой парк, насчитывавший 50 кранов, минимум в два — максимум в четыре раза. В действительности парк увеличился примерно на 50%, и даже это оказалось лишним.
"Еврорент" работал в основном с легкими кранами грузоподъемностью 5-6 тонн, которые используются при строительстве коммерческой недвижимости. В отличие от строительства жилья этот сегмент не финансировался гос-программами и пострадал в кризис сильнее всего. "Ставки на аренду кранов упали в два раза. Рубль -подешевел в полтора раза. У нас был долг перед лизинговыми компаниями в евро,— перечисляет напасти президент компании "Еврорент" Максим Трофимов.— Это заставило людей из UFG задуматься, и я их, в общем-то, понимаю".
Понятно и то, почему акционеры стали искать пути отступления. В 2009 году из перспективного бизнеса "Еврорент" превратился в убыточный. UFG предлагал продать его другим участникам рынка, но переговоры окончились ничем. "Мы отказались от предложения, потому что не рассматривали "Еврорент" как бизнес,— говорит управляющий компании УМ-260 Юрий Понятовский.— Теоретически мы были в состоянии купить их технику, но в тот момент можно было из Европы привезти такие же краны".
В 2010 году UFG передал краны, купленные для "Еврорента", под управление свежеиспеченному "Новокоренту" (они были учтены в сделке, по которой фонд получил долю в компании). В глазах менеджеров UFG Юхани Ярвилехто выглядел тем самым человеком, кто сделает их инвестиции в крановое хозяйство доходными, ведь ему уже удалось построить эффективный бизнес в "Рентакране". "Процесс был деструктивный, это не созидание. Поэтому ничего хорошего для нашего бизнеса не произошло, но и плохого тоже,— оценивает Максим Трофимов результат расставания.— Все остались при своих".
600 компаний владеют кранами в России. Парк большинства из них насчитывает всего один-два крана. Доля крупнейших компаний, если считать по количеству единиц техники, едва ли превышает 5%
Финны лучше
В Россию Юхани Ярвилехто попал в начале 1990-х в качестве коммерческого директора московского представительства компании Nokia. Строительным бизнесом он занялся благодаря своему соотечественнику Пекке Ниске. Тот владел фирмой по аренде строительной техники Pekkaniska и, как большинство финских предпринимателей, начинал осваивать Россию с Петербурга. Когда Пекка Ниска решил выйти в Москву, он пригласил директором местного представительства Ярвилехто.
Сотрудничество длилось три года, пока, как утверждает Ярвилехто, он не выкупил у Pekkaniska столичный бизнес. По другой версии, в середине 1990-х между финнами возникли разногласия. В одном из интервью генеральный директор компании "УВН техника" Павел Бутнинг, в то время работавший в Pekkaniska, заявил, что Ниска стал выводить свою технику из Москвы, а Ярвилехто в ответ -перевел имеющиеся договоры с клиентами в новую структуру — "Рентакран". Первые краны Liebherr он взял в суб-аренду у бывших военных строителей, которые, выполнив госзаказ, не знали, куда пристроить машины.
Ярвилехто решил работать только на европейских кранах. Они легче монтировались, проще управлялись, быстрее поднимали грузы и были устойчивее, чем российские. Но и товар оказался дефицитным. "Рынок европейских кранов в России завязан на отношениях с производителями техники,— говорит Дмитрий Элкин.— Если вы придете с улицы и скажете: "У меня миллион долларов, я хочу купить кран, вот вам дипломат",— кран вам, -конечно, продадут, но это не позволит построить эффективный бизнес".
На первых порах Ярвилехто помогли финское происхождение и опыт работы в Pekkaniska, которую знали за рубежом. Впоследствии он сам заработал репутацию на арендном рынке, что признают даже конкуренты. "Юхани известен большими проектами. Ему доверяют,— говорит Максим Трофимов.— Только в газетах пишут, что пошел и деньги взял. Это нереально. Я даже думал иностранца нанять менеджером, чтобы ему было 50 лет и он с легким акцентом говорил по-русски. Как Юхани, в общем".
Основными поставщиками "Рентакрана" стали -немецкая Liebherr и французская Potain. Причем производители и лизинговые компании давали Ярвилехто более выгодные условия, чем большинству российских компаний.
Брэнд, колодки и шантаж
Башенный кран может быть рекламной площадкой. Юхани Ярвилехто одним из первых на российском рынке стал красить свои краны в корпоративные красно-белые цвета, брэндировать и размещать на них рекламу строительных компаний. Необычная статья доходов приносила 1-2% выручки — деньги небольшие, но услуга выделяла его компанию на фоне конкурентов.
"У "Рентакрана" был очень грамотный брэнд,— признает Юрий Понятовский.— Ну и техника хорошая, иностранная. Это как ехать на иномарке: вовремя колодки меняй, масло заливай, и все будет работать".
Несмотря на выгодные условия лизинга, Ярвилехто не спешил снижать цены для заказчиков. Если из-за крана встанет многомиллиардная стройка, строительная компания потеряет гораздо больше, рассуждал он. А на "колодках" Ярвилехто не экономил.
Многие крановые хозяйства отдавали техническое обслуживание на аутсорсинг. Получалось дешевле, но в случае поломки мастера приезжали небыстро, в порядке общей очереди. "Рентакран" содержал штатных ремонтников. "Бригады были мобильные. Было на чем подъехать и чем починить. Обычно ремонт занимал два-три часа",— вспоминает Алексей Шеломенцев, инженер по техническому надзору компании "Новокорент". Несколько лет назад он работал в "Рентакране" крановщиком.
По его словам, зарплаты в "Рентакране" были в среднем на 10-20% больше, чем в других компаниях. Специалисты имели самый высокий разряд и держались за места. "Крановщик испытывает два прессинга,— рассказывает Шеломенцев.— Хозяин техники хочет, чтобы кран работал по правилам, иначе есть риск его повредить. А стройке это неважно, лишь бы работа была выполнена. Поэтому часто крановщиков шантажируют". Прораб может не закрыть в конце месяца платежную ведомость, когда крановщик отказывался выполнять сомнительные работы: поднимать людей, запрещенные грузы или выполнять указания рабочего, не имеющего квалификацию стропальщика.
В отличие от других компаний в "Рентакране" все общение с заказчиками менеджмент брал на себя. Рядовые сотрудники наказывались, если вели со стройкой переговоры за спиной руководства. Например, по словам Шеломенцева, одного крановщика уволили за то, что тот согласился выполнить запрещенную работу в обмен на автомобильную магнитолу. Такая щепетильность тоже работала на брэнд.
Техника "Рентакрана" участвовала в строительстве Москва-Сити, аэропортов Шереметьево-3 и Кольцово, в реставрации памятника "Рабочий и колхозница" на ВВЦ, в установке вышек сотовой связи в европейской части России. В 2006 году компания открыла представительства в Краснодаре и Екатеринбурге.
На волне строительного бума "Рентакран" развивался слишком стремительно: с 2006 года парк компании вырос примерно в четыре раза. В 2008-м выручка ЗАО "Крансити", по данным "СПАРК-Интерфакс", перевалила за 1,2 млрд руб., что в 2,6 раза больше, чем годом ранее. Но при этом впервые за пять лет компания понесла убытки — 56,9 млн руб. Неудивительно, что, когда спрос упал (случилось это уже при новых владельцах), компании пришлось вернуть лизингодателям более 100 кранов. Тем не менее сегодня "Новокорент" собирается повторить опыт старшего "брата".
Высокая планкаРасценки на аренду кранов растут, но еще не достигли докризисного уровня
Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ
Цикличные амбиции
"Если вы вложили в неправильный момент, вам будет тяжело вернуть деньги. Если вложить сейчас, думаю, через два года можно занять большую долю рынка,— рассуждает Дмитрий Элкин.— Этот бизнес цикличный". По замыслу Юхани Ярвилехто, через 2-2,5 года "Новокорент" достигнет масштабов его прежнего бизнеса.
Вице-президент концерна Cramo в России и странах Балтии Ярмо Лаасанен считает, что эти планы достижимы. "Я знаю амбиции Юхани. Это серьезный вызов, но он сильный профессионал в сфере аренды кранов в России. А рынок хоть и не демонстрирует взрывной рост, но развивается уверенно".
Вкладывается "Новокорент" в основном в тяжелые краны грузоподъемностью от 8 тонн. На них приходится более 80% парка компании, и именно такие машины востребованы в федеральных проектах: строительстве жилья для бюджетников, спортивных объектов для Олимпиады в Сочи и для чемпионата мира по футболу в 2018 году.
Помимо глобальных строек в "Новокоренте" рассчитывают на другие драйверы роста. Сейчас техникой владеют в основном сами строители, арендным компаниям принадлежит лишь 10% кранового рынка. При этом из 5,3 тыс. кранов, работающих в России, 58% считаются устаревшими. Вместо того чтобы обновлять парк, строителям будет выгоднее брать его во временное пользование, как это -принято в Европе. Там на долю арендных компаний приходится 40% рынка.
Сейчас "Новокорент" работает на полутора десятках строек в Москве и на юге России (Краснодар, Сочи, Адлер). Загрузка техники, по данным компании, превышает 90%. Впрочем, аналогичными результатами хвалятся и конкуренты.
Между тем арендные ставки так и не достигли кризисного уровня, и появление нового игрока отнюдь не способствует их восстановлению. Выручка с башенного крана сейчас на 30% ниже, чем три года назад. "Я не думаю, что -арендный бизнес быстро станет инвестиционно привлекательным",— считает Юрий Понятовский. По его подсчетам, лизинговые платежи "Новокорента" при заявленных планах составят 14-18 млн евро в год. Примерно столько же потребуется на зарплаты.
В течение ближайших четырех лет УМ-260 планирует увеличить парк только на 50 кранов. Компания является -лидером рынка и имеет внушительный cash flow: по годовому отчету группы ЛСР, в 2009 году выручка от аренды кранов превысила 1,7 млрд руб. (в 2010 год эти данные не раскрывались). "Новокорент" собирается закупать технику гораздо быстрее. Главное, чтобы когда UFG Private Equity в следующий раз решит продать крановый актив, потенциальные покупатели увидели в нем выгодный бизнес, а не склад техники.