В рамках IV Биеннале современного искусства в Государственном литературном музее демонстрируется видеопроект «Темный угол Келтона» — серия фильмов и фоторабот лидера рок-группы «Центр» Василия Шумова. Вернувшись в 2009 году из эмиграции, Шумов работал преимущественно на музыкальном и продюсерском поприще, в том числе выпустил три сборника песен под эгидой проекта «Содержание», а теперь, женившись на галеристке Вере Погодиной, активизировался и как художник. С Василием Шумовым побеседовал Борис Барабанов.
— Идея проекта полностью сформировалась во время вашей эмиграции в США или вы и раньше копали в этом направлении?
— Меня с детства привлекали низкобюджетные черно-белые фильмы с детективной интригой, то, что называется нуар. Если взять советские черно-белые фильмы про шпионов и убрать звук и идеологию, то получится film noir. Была, например, такая картина — «Дело № 306». Или «Дело Пестрых». Любвеобильных персонажей там нет, люди все мрачные — чекисты, фашисты, бандиты. Еще одна сторона проекта «Темный угол Келтона» — это исполнитель роли полицейского Пол Марко. Пол Марко снимался в трех фильмах «худшего режиссера всех времен» Эда Вуда — «План № 9 из открытого космоса», «Невеста монстра» и «Ночь упырей». Пол Марко играл там полицейского Келтона, характерной чертой которого была его трусость: он постоянно ныл и боялся. В нашем проекте Пол Марко снимался в той же одежде, что и у Эда Вуда.
— Как вы его нашли?
— После Эда Вуда он не снимался, работал в цехе, где делали декорации. Я нашел его, когда снимал видео на песню группы «Центр» «Темный угол». В этой песне я рассказываю о своей коллекции фильмов в жанре noir. Я подбирал актерский состав, и один из наших актеров порекомендовал мне на роль полицейского Пола Марко, который к тому времени уже жил в доме престарелых для деятелей голливудской индустрии. Это такой жилой дом, только без кухонь: еду им приносят. Там кого только не встретишь! В итоге в клип Пол Марко не попал, но стал вдохновителем этакого spin-off на тему фильмов Эда Вуда. Он выглядел очень живым, но у него был перелом бедра, и быстро передвигаться, как этого требует детективный жанр, он не мог. По этой причине мы выбрали технологию animated stills — ожившие стоп-кадры. Получилось стильно и не очень дорого. Первая часть Полу Марко очень понравилась, он был готов сниматься во второй, но во время ее съемок умер. Американские актеры сразу напомнили мне о том, что с самим Эдом Вудом произошла такая же история: во время съемок в его фильме умер Бела Лугоши. Пришлось придумать, что Келтон по сюжету превращается в монстра по имени Келтанова. Для этого я нашел в Голливуде самую известную body double Шелли Мишель, которая заменяла знаменитых актрис более чем в 100 фильмах. Самый известный из них — «Красотка». На постере «Красотки», например, от Джулии Робертс только голова, все остальное — Шелли Мишель. Она у нас снималась даже в тех же сапогах. Или вот белый «Кадиллак» на фото из фильма — это «Кадиллак», на котором ездил Уилл Смит в фильме «Али». Я нашел его в агентстве, которое устраивает туры по разным мрачным местам Голливуда. Вот на этом фото — итальянка Чинция Рокафорте, которая играла секретаршу в фильме «Почтовое отделение» Тинто Брасса. А здесь Эдит Шейн, женщина со знаменитой фотографии журнала Life «V-J Day», сделанной на Таймс-сквер во время парада победы 1945 года. Там матрос целует медсестру, так вот Эдит Шейн — та самая медсестра. И она, к сожалению, тоже уже умерла. Все эти люди появлялись и исчезали сами собой. И над всем этим, безусловно, остается какая-то аура Эда Вуда.
— Все это интересно, но как-то далеко от Москвы. Американские фильмы noir 1940–1950-х все же очень специальная область знаний.
— Ну, существуют же, например, чемпионаты по танго. Кто-то посмотрит и скажет: все вроде бы хорошо танцуют, а тот, кто понимает, оценит тонкости. Однажды я очень долго разговаривал о film noir с Сэмом Клебановым, и после этого он кому-то сказал: «Я впервые встретил человека, который знает об этом жанре больше, чем я». В Москве нашлись любители film noir, так что четвертую серию мы делаем уже здесь. Многие актеры умерли, но если по Америке гастролирует голографический клон Элвиса Пресли с оркестром, то почему бы и нам не продолжать дальше?
— Вы только что выпустили альбом «За Троицкого» (см. “Ъ” от 10 сентября), который стал продолжением проекта «Содержание» — вашей затеи по возвращению смысла в популярную музыку. Но пока этот проект, кажется, все равно известен только в андерграундной или меломанской среде, никакого серьезного резонанса не было.
— Я и не хотел, чтобы это была ударная комсомольская стройка, на которой все обязательно должны поработать. Но вообще в рамках «Содержания» я планировал десять альбомов, так что можно сказать, что это начальная стадия. Новым музыкантам некуда ткнуться: на радио их не ждут, телевидение перекрыто, пластинки больше не выпускаются, лейблы исчезли. Их судьба — стать крупицей «белого шума» в YouTube. А благодаря проекту «Содержание» я сам в процессе своих интервью могу рассказывать о них, ставить их музыку на радио. Для меня важно то, что ко мне стали уже обращаться не только музыканты, но и люди, которым в принципе нужна помощь. Я сейчас не только об опальном критике говорю.
— У вас были какие-то жесткие продюсерские требования к участникам «Содержания»?
— Например, я категорически отвергал треки с матом. Я считаю, что использование ненормативной лексики — это признак халтуры. Писать матом просто, поверьте. Мне больше по душе позиция Леонарда Коэна, который говорит, что над текстом одной песни может работать год. Я хочу, чтобы музыканты, которые участвуют в проекте «Содержание», могли показывать свое творчество своим детям. И чтобы внутри проекта изначально не было заложено препятствий для радиоэфира. А bleep, запикивание, я не люблю.
— Большой резонанс вызвал организованный вами концерт в поддержку Артемия Троицкого в клубе «Хлеб» (см. “Ъ” от 14 июня). А его видеозапись существует?
— Да, более того, ее покажут в рамках этого же биеннале в программе «Медиаудар» — это фестиваль активистского искусства. Раньше это, наверное, назвали бы актуальным искусством. Жизнь подкорректировала название. Теперь на переднем плане — то, что выражает гражданскую позицию. Самое интересное, что есть в современном искусстве,— это арт-группа «Война». А я, получается, создал произведение искусства под названием «Концерт в поддержку Троицкого». Так что моя идея «Содержания» реализуется не только в музыке.
— Новый альбом группы «Центр», над которым вы сейчас работаете, тоже будет сориентирован прежде всего на активистскую тематику?
— Только первая из двух его частей. Она будет называться «Госбульдозер» — сейчас в сети должна появиться наша песня с таким названием. Вторая часть — «Кто там еще будет?». И вот эта вторая часть, она в большей степени о частной жизни, личных проблемах, бытняк такой. По звучанию — рок, lo-fi, три гитары и барабаны. А первая — да, это социальные комментарии, песни протеста, политическая сатира. Здесь уже больше технологий всяких, инноваций. Постараемся выпустить первую часть под выборы в Думу, а вторую под выборы — президента.
— Легенда отличная, боюсь спросить, а мелодии хорошие сочинились? Были моменты, когда хлопали себя по коленке — «ай да Вася!»?
— Я считаю своей композиторской удачей, когда сочиняю хороший рифф. Это моя сильная сторона как автора. Одно из моих главных достижений — рифф в песне «Привет тебе». Два-три такта — и про песню уже все понятно. И на новом альбоме, к счастью, есть такие риффы.
— Как я понял, вы не очень любите, когда вас спрашивают, не тянет ли назад в Америку. Спрошу по-другому: вам в Москве хорошо?
— Женился вот. И устроил с женой свадебное путешествие — в музей! Дайте годик походить в качестве члена молодой семьи, а потом уже будем о Москве подробнее говорить.