Этот диск у меня до сих пор хранится — красивая обложка: на красном фоне пара явно дорогих мужских ботинок и больше ничего. Название группы и название альбома напечатано очень маленькими буквами и, видимо, поэтому не запоминается совершенно; сейчас, чтобы вспомнить, как назывался альбом, мне понадобилось залезть в шкаф с дисками и посмотреть. Оказывается, он назывался "Птица высокого полета". Песни под таким названием на диске нет, такой песни вообще нет. "Птица высокого полета" — это слоган жечковского агентства из рекламного ролика с песней "Летят утки", а "Белый орел" — название водки, которую агентство рекламировало, пока на телевидении не запретили рекламу водки. Когда запретили, Жечков запел.
Недавно мы с коллегой почему-то заговорили о теории шести рукопожатий и начали перебирать всех подряд людей, имена которых приходили нам в голову — от Бен Ладена до Агафьи Лыковой,— и обнаружили, что у нас обоих есть общие знакомые или знакомые знакомых вообще со всеми на свете. С Жечковым, конечно, тоже, и, хоть говорят, что он уже черт знает сколько лет живет во Франции, как минимум раз в полгода мне кто-нибудь рассказывает о нем какую-нибудь ностальгическую байку. То о том, как после наезда налоговых органов сразу на весь отечественный шоу-бизнес звезды во главе с Аллой Пугачевой пошли к министру налогов и сборов Починку уговаривать его отказаться от претензий к ним и, когда уговорили (а там чуть ли не до подписок о невыезде дело дошло), сразу же всем шоу-бизнесом уехали почему-то в Будапешт, поселились в каком-то отеле, в котором всегда играла музыка Моцарта, пошли куда-то пьянствовать, а когда вернулись, вместо Моцарта на всех этажах играло "Как упоительны в России вечера" — Жечков заплатил кому-то. Кто-то вспоминает о фантастическом умении Жечкова делить ровно напополам котлету денег, доставаемую из кармана, чтобы кому-нибудь за что-нибудь заплатить. Кто-то просто называет его отцом русского гламура, а кто-то, наоборот, говорит, что ни фига он не отец гламура, потому что никакого гламура тогда не было. Был гламур или не был, за давностью лет установить невозможно, но вышедший осенью 1997 года дебютный альбом "Белого орла" — это, конечно, абсолютный манифест постсоветского гламура в том его виде, в каком он представлялся его идеологам.
Конструкция "запевший богатый чувак" — это само по себе программное высказывание. У человека есть деньги, чтобы позволить себе все, и вот это "все" для него оказывается возможностью стать звездой шансона. Он нанимает лучших музыкантов (Дмитрий Четвергов, участвовавший в записи альбома,— до сих пор крайне уважаемый гитарист), композиторов и поэтов вплоть до заслуженного ветерана Михаила Танича, и пишет альбом, 11 сентиментальных песен с надрывом, что-то вроде нынешнего Стаса Михайлова. Спел даже знаменитую дворовую песню "Из молодого, цветущего, юного стал я угрюмым, больным и седым". Коммерческого успеха альбом не имеет, хиты будут потом, уже после кризиса, а это высказывание именно для себя. "Предчувствие гражданской войны" (буквально, кстати,— среди песен есть жалобный белогвардейский романс "Вас ждет Париж и модные салоны, меня же ждет гражданская война") в исполнении типичного представителя уходящей краснопиджачной эпохи.
Через год от эпохи не останется ничего, и девяносто седьмой год так и останется эдаким одна тысяча девятьсот тринадцатым — пиковым годом девяностых. Жить люди уже научились, многие уже научились зарабатывать, а культура потребления так и не образовалась. Человек достает из кармана котлету, уверенным жестом делит ее ровно напополам — и не знает, куда деть. Звонит дедушке Таничу и просит его написать песню.