Плоды просвещения

Милена Орлова

Нельзя сказать, что имя куратора нынешней биеннале современного искусства в Венеции (открытой до конца ноября) было неизвестно профессионалам. Но в лицо Биче Куригер стали узнавать только сейчас, после грандиозного июньского биеннальского вернисажа, продолжавшегося несколько дней, и сотен интервью, которые она дала, объясняя, почему считает Тинторетто актуальным художником. Три картины венецианского живописца XVI века — и в их числе "Тайная вечеря", позаимствованная из церкви на соседнем острове Сан-Джорджо Маджоре,— помещенные ею в первый зал главной выставки биеннале в Джардини в качестве "последнего слова" в искусстве, конечно, произвели сенсацию, хотя и несколько противоречивую. Никому из кураторов Венецианской биеннале до этого не приходило в голову устроить творческое соревнование между художниками, которых разделяет почти полтысячелетия, между "старым мастером" и новейшими звездами. Но и сама Биче Куригер на современной арт-сцене выглядит этаким "старым мастером", фигурой если не архаичной, то нетривиальной.

На торжественном открытии биеннале 63-летняя швейцарка с интеллигентной внешностью учительницы иностранных языков была одета в экстравагантное платье со змеиными принтами из последней коллекции Миуччи Прады (что дало повод модным блогерам позлословить насчет того, почему куратор носит именно Prada и совпадение ли это, что во время вернисажа биеннале знаменитая дизайнер и патронесса современных художников открыла на Гранд-канале новое помещение своего фонда). Пора сказать, что Биче Куригер — одна из основателей и главный редактор самого эстетского и, по ее собственному выражению, "медленного" журнала об искусстве — Parkett, вот уже почти тридцать лет позволяющего себе печатать исключительно длинные, что называется "умные" искусствоведческие эссе с минимумом картинок об известных, но не самых топовых современных мастерах. Да, она сделала с десяток столь же вдумчивых выставок в Кунстхаусе в Цюрихе (место славное, но все-таки на художественной карте скорее периферийное, чем центровое, известное отечественным любителям искусства тем, что именно там, на выставке Биче Куригер "Пиросмани и искусство современности", Олег Кулик встал голым цербером на дверях, впрочем, перформанс был несанкционированным, и его забрали в полицию), участвует в издательской деятельности моднейшей лондонской Тейт-Модерн. Что еще? Ее учителем в Цюрихе был легендарный Харальд Зееман, человек, который, собственно, создал профессию куратора в нынешнем понимании, возвысив ее от административно-хозяйственной рутины до ранга творчества, интеллектуального подвига, равного или даже превосходящего творчество "неразумных" художников (кстати, он один из немногих, кто курировал Венецианскую биеннале два срока подряд). Одним словом, Биче Куригер не последний искусствовед, но кого волнуют искусствоведы, если они не поп-звезды?

Даже журнал Art Review, отслеживающий все колебания мировой художественной закулисы в своем ежегодном рейтинге art power 100, то есть самых влиятельных людей в мире искусства, ухитрился ни разу не включить в него Биче Куригер за всю ее не самую короткую карьеру, а опомнился только в связи с ее назначением на биеннале и поместил сразу на шестое место, скорее всего, из-за статусности самой должности, все-таки Венецианская биеннале остается главной выставкой мира. При этом в рейтинг — "список силы" — уже не первый раз попадают Дарья Жукова и Мария Байбакова, правда, в качестве коллекционеров (и вместе с мужчинами), но часто их называют и кураторами, ведь их частные фонды делают выставки, пусть и с помощью как раз таких спецов, как Биче Куригер. Буквально спустя неделю после открытия биеннале в Венеции в московском жуковском "Гараже" открылась "персоналка" американского светового кудесника Джеймса Таррела, одного из главных героев выставки Куригер, носящей название "ИллюмиНации" — совпадение ли это или нечто большее? И кто сможет отрицать влиятельность Стеллы Кесаевой, сумевшей устроить в России первую большую выставку четы Кабаковых в Эрмитаже, назначенной комиссаром русского павильона на Венецианской биеннале сразу на три срока и пригласившей в этом году куратором выставки видного концептуалиста Андрея Монастырского, видного философа Бориса Гройса, давно заслужившего свое 40-е место в списке Art Review? Кто после этого посмеет сказать, что глава Stella Art Foundation Стелла Кесаева не имеет отношения к кураторской деятельности, если она курирует самих кураторов?

Шесть лет назад, когда куратором Венецианской биеннале впервые в ее вековой истории была выбрана женщина, вернее две женщины, Мария де Кораль и Роза Мартинес, победу праздновали все интеллектуалки-эмансипе мира. Пусть эта победа случилась в командном зачете (Роза Мартинес скакнула в карьере благодаря работе в коллективе "Манифесты", передвижной выставки, снискавшей репутацию поставщика молодых талантов из европейских и прочих глубинок, ну и, возможно, ее участие в кураторском оркестре 1-й Московской биеннале тоже сыграло свою роль), она не могла не стать женским реваншем, зафиксировавшим достижения феминизма на художественном поле. Самым символичным экспонатом той выставки оказалась гигантская венецианская люстра, собранная вместо стеклянных деталей из женских тампонов, а самыми заметными участниками — американская группа с говорящим названием "Герилья Герлз" (Guerilla Girls), много лет терроризировавшая музеи требованиями полового равноправия, то есть равного представительства в коллекциях работ мужчин и женщин.

Пример Розы и Марии стал вдохновляющим: в прошлом году куратором архитектурной биеннале в Венеции также впервые была назначена дама — японка Кацуо Седзима. Куратором другой крупнейшей выставки современного искусства, проводящейся раз в пять лет, кассельской "Документы", которая откроется в следующем году, названа Каролин Кристоф-Бакарджиев, вторая в истории "Документы", ведущейся с 1950-х годов, куратресса, после Катрин Давид, правившей Касселем в 1997-м. Пример вдохновил и светских девушек, занесших слово "куратор" (желательно с добавлением "Венецианской биеннале" или хотя бы "современного искусства") в число модных занятий. Даже более модных и, скажем так, более приличных для девушек, которым не надо ничем торговать, чем, например, "галерист" или "художник". Тем более что эту моду поддерживают и те, кто вообще создает моду,— большие модные дома завели у себя специальные художественные подразделения, где с современными художниками работают самые продвинутые кураторы, а такой великий в мире роскоши человек, как Франсуа Пино, открыл в Венеции сразу два музея своей коллекции в Палаццо Грасси и Пунта Догана, куда попадают практически все хиты с биеннале и которые, похоже, бьют по посещаемости саму Академию. Или Джованна Фурланетто, глава марки Furla, которая учредила Furla Prize и создала Fondatione Furla, тоже выставлявшуюся в рамках биеннале (интервью с ней читайте в материале "Мир моды связан с красотой, исследованиями и инновациями"). Результат — Венецианская биеннале обрела, помимо своих обычных завсегдатаев, новую прекрасную аудиторию влиятельных и состоятельных неофиток, вступивших в негласную конкуренцию со старой гвардией эмансипированных профессионалок. И как бы карикатурно ни выглядело это противостояние "умниц" и "красавиц", в этой войне обе партии идут на большие жертвы. Одни, сжимая в руках, как оружие, биркины и вюиттоны, ковыляют на каблуках по пыльному парку с павильонами и зевают над статьями в каталоге, фанатки другой команды, сжав зубы, встают на непривычные шпильки и правдами и неправдами пробиваются на закрытые вечеринки на яхтах и в палаццо, куда их не зовут. И обе партии тайно презирают друг друга, считая очки в свою пользу.

И вот на этом фоне в Венеции появляется Биче Куригер и совершает пусть и тихую, но все же революцию (или контрреволюцию?) — предлагает посмотреть на современное искусство в свете Тинторетто, рассуждает об эмансипации (но не женщин, а живописных мазков) и, наконец, заявляет, что никакой пропасти между инсталляциями и традиционной классической картиной и не существует вовсе и что давно пора перейти придуманную границу между старыми мастерами и авангардом. Если закрыть глаза и послушать ее, кажется, что дело происходит в лектории Третьяковской галереи. Но если глаза открыть, то сразу становится ясно, что куратор не зря надела змеиные принты. Правильное платье для интеллектуальной революции. Именно так и диктуют новую моду. На искусство.